Вера набрала код подъезда, услышала мягкий щелчок замка и потянула на себя тяжёлую металлическую дверь. Навстречу пахнуло сыростью: должно быть, подъезд только что вымыли. Вниз по лестнице спускалась пожилая женщина с клетчатой хозяйственной сумкой в руках.
‒ Здравствуйте! ‒ поздоровалась Вера.
‒ Добрый день, милая! ‒ приветливо кивнула головой старушка. ‒ Ты к Гришеньке?
‒ Да. Он дома?
‒ Дома. Слышала, как у него музыка играла.
‒ Спасибо.
Вера улыбнулась, проводила старушку взглядом и не спеша зашагала по ступенькам на третий этаж. Вот и жители подъезда к ней привыкли, за свою считают, здороваются, не смотрят настороженно, как раньше. Она позвонила в дверной звонок. Из глубины квартиры послышались шаги, дверь распахнулась. Гриша стоял перед ней. Цветущий, молодой, волосы мокрые, на шее полотенце, в одних шортах. Наверное, только что из душа.
‒ О, Вера, ты сегодня рано.
‒ Так получилось. Я пройду?
‒ Конечно.
Он отступил в сторону, и Вера быстрыми шагами прошла мимо него по коридору, через большую светлую комнату и, привычным жестом открыв балконную дверь, вышла на застеклённый балкон. Она взглянула на часы: половина восьмого, ещё рано.
Вера придвинула к себе табуреточку, стоящую у самых перил, села. Невольно посмотрела на тумбочку в углу: всё в порядке, бинокль здесь. Сзади послышался шум. Гриша, уже натянувший свитер и джинсы, но всё ещё с мокрой головой, вышел на балкон, держа в руках две дымящихся чашки:
‒ Кофе тебе принёс. Без молока, как ты любишь.
Вера поблагодарила, взяла чашку из его рук и с удовольствием отпила глоток.
‒ Горячий.
‒ Извини.
‒ Не извиняйся, не за что.
Они помолчали, наслаждаясь кофе и наблюдая за расстилавшимся перед ними двором.
‒ Решили что-нибудь с квартирой? Разменивать будете? ‒ вдруг спросил Григорий.
‒ Нет. Андрей предложил продать и разделить деньги, но я не хочу.
‒ Почему? Для тебя одной она слишком дорогая.
‒ Я … знаешь, это глупо, но я надеялась, что мы опять всей семьёй будем в ней жить: я, Андрей, Тёмушка… Но нет, не нужна я им. Я в их жизни лишняя. Они не простят меня за те несчастья, которые я… ‒ Вера сглотнула комок в горле и почувствовала, как в глазах закипают слёзы.
‒ И что теперь?
‒ Да чёрт с ней, с этой проклятой квартирой… Оформлю дарственную на Андрея или сына, а сама уеду к родителям.
‒ Так запросто хочешь отказаться от единственного имущества?
‒ Сделаю для них хоть что-то хорошее. Всё равно я в этой квартире жить не могу. Слишком тяжело… Ой, смотри, вот они!
Женщина схватила лежащий на тумбочке бинокль и замолчала, приставив его к глазам. Гриша и без всякого бинокля видел, как из подъезда соседней многоэтажки вышел мальчик в лёгкой курточке, за ним высокий, темноволосый мужчина, держащий в руках школьный рюкзачок.
Весело болтая о чём-то, они направились по дорожке, ведущей к двухэтажному зданию школы, окружённому высокими новостройками, минуту постояли, прощаясь, возле забора. Потом мужчина протянул рюкзачок сынишке, потрепал его по густым, вьющимся волосам и зашагал к выходу из двора. Мальчик весело побежал к школьному крыльцу.
Вера всё это время не спускала с него взгляда. Когда она опустила бинокль, глаза её были мокрыми от слёз.
‒ Ну вот, ‒ торопливо и смущённо заговорила она, ‒ Без шапки, и куртку на Артёме не застегнул. Простудит мальчишку!
‒ Вообще-то, уже тепло. Май. Да и до школы им два шага.
‒ Весной всякие неожиданности с погодой могут быть.
‒ Ты кофе будешь допивать?
‒ Нет, побегу. Мне ещё на работу полчаса добираться.
В прихожей, когда женщина уже взялась за дверную ручку, Гриша остановил её:
‒ Знаешь, у меня знакомая есть… Жена одного приятеля. Она юрист, специалист по семейным делам. Я ей говорил о тебе и… твоих обстоятельствах. Она может помочь, вернуть сына. Хочешь? Или ты уже сдалась, руки опустила?
‒ Ты серьёзно? Можно договориться с ней о встрече?
‒ Чего договариваться? Знакомые же. Если хочешь, я заеду за тобой после работы, съездим в гости, посидим, поговорим. Они живут за городом, год назад дом построили.
Спускаясь по лестнице, Вера думала, что сама судьба послала ей такого понимающего и готового помочь друга, как Гриша. В наше время трудно найти того, кому можно доверять.
***
В маршрутке по дороге на работу Вера уже привычно изводила себя тягостными мыслями и вопросами, как могла она, общая любимица, отличница, умница, красавица, своими руками уничтожить всё, что было в жизни хорошего. Есть ли какой-то выход? Какое будущее её ждёт?
Пять лет назад, когда истёк срок её отпуска по уходу за ребёнком, Вера встала перед необходимостью найти работу. Фабрика, где она до родов возглавляла экономический отдел, закрылась. Да Вера и не хотела туда возвращаться. Пока она сидела дома, финансовое положение семьи ухудшилось. Оклада мужа едва хватало на необходимое. Вера мечтала о месте, которое приносило бы доход, значительно выше среднего.
И такая работа нашлась! Знакомая посоветовала обратиться в строительную фирму, которой был нужен экономист. Преисполнившийся сочувствием к проблемам молодой мамы руководитель компании взял её с испытательным сроком три месяца. «Если мы с Вами найдём общий язык, ‒ сказал он, ‒ в обиде на меня не будете».
Но и трёх месяцев не понадобилось. Финансовая стратегия фирмы требовала, так сказать, деликатного подхода. За некоторые нюансы в документации, за двусмысленно составленные договоры, за нестандартные решения, позволяющие сэкономить на налогах или извлечь из отношений с партнёрами дополнительную выгоду, Вера довольно быстро стала получать пухлые конверты с «премиями», размер которых значительно превышал сумму, значащуюся в зарплатной ведомости.
Денег в доме стало неожиданно много. Купили новый автомобиль, поменяли мебель, а потом и вовсе расстались с «двушкой» и приобрели пятикомнатную комфортабельную квартиру в центре. В отпуск и на новогодние праздники ездили теперь в Европу. Так жили три года. А потом всё рухнуло.
Когда налоговая, обманутые партнёры и недовольные клиенты добрались до них, Вера сначала попала под домашний арест, но после того, как в панике попыталась уехать за границу, её посадили в СИЗО, где она провела почти два года.
Андрей сначала не поверил в её вину. Он думал, что жену обманули, подставили. Но на одном из свиданий, она вспылила:
‒ Да, чёрт возьми, я мошенница! Я обманывала! А ты думал, такие деньги за просто так платят? За честность? За порядочность? Все так делают, просто мне не повезло, я попалась.
‒ Все? ‒ спросил Андрей, отшатнувшись. ‒ Мне наплевать на всех. Я хочу, чтобы мать моего сына была честной женщиной.
‒ Нищей женщиной!
‒ Мы не голодали. Пусть не ездили бы в Париж и Берлин, пусть жили бы в двухкомнатной, но были бы спокойны и счастливы.
Муж ушёл, предупредив, что больше не придёт. А вскоре Вера узнала, что он подал на развод.
Когда женщина вернулась домой (срок, к которому её приговорили, был погашен тем, что она отсидела в СИЗО), там не было никого. Андрей снял квартиру в новом районе на окраине. Там они с Артёмушкой и жили. От центра далеко, зато детский сад и школа прямо во дворе.
Муж не допускал и мысли о том, что сын вернётся к ней:
‒ Ты понимаешь, как трудно было объяснить ему, где мама, почему она не живёт с нами?
‒ И что ты сказал?
‒ Правду. Всегда надо говорить правду своим близким, я считаю.
‒ Но я же имею право…
‒ Ты можешь встречаться с ним, я не спорю. Но давай не спешить. Артём привык, что тебя нет. Уже не скучает, успокоился. Приходи к нам раз в месяц, пусть снова научится с тобой общаться. А потом посмотрим.
‒ Я хочу жить со своим ребёнком. Я в суд пойду!
‒ Как знаешь.
Суд решил, что Артёму лучше жить с отцом. Вера виделась с ним, но эти встречи только огорчали. Мальчик молчал, смотрел в сторону, на вопросы отвечал кратко и неохотно.
Первого сентября, когда Артём пошёл в первый класс, она хотела проводить его, поцеловать, пожелать удачи… Но, издали увидев его, счастливого, в новеньком костюмчике, вдруг поняла, что только испортит ему настроение, огорчит и встревожит в этот радостный день.
Тогда она нырнула в ближайший подъезд, откуда, к счастью, кто-то выходил, и из окна на третьем этаже смотрела, как её Тёмушка идёт в первый раз в первый класс. Со временем она устроилась в небольшое кафе, зарплата скромная, зато рабочий день начинался с девяти, и два – три раза в неделю она приезжала на свой наблюдательный пункт, чтобы несколько минут смотреть на своего сына.
Довольно скоро Вера познакомилась с Гришей. Однажды, спускаясь по лестнице, он заметил стоящую у окна женщину. Заговорил и, благодаря приятному голосу и природному обаянию, сумел вызвать к себе доверие. Вера согласилась, что наблюдать за двором с его балкона куда комфортнее.
Иногда она приезжала к Грише по вечерам и пару часов просиживала на его балконе, наблюдая, как сын и бывший муж гуляют на игровой площадке. Вера ничего не скрывала от нового друга. Он был хорошим собеседником: внимательно слушал, был тактичен и скромен, а ещё в его холодильнике всегда стояла бутылка хорошего вина, что облегчало общение.
‒ Твои соседи, похоже, думают, что я твоя подружка, ‒ однажды, смеясь, сказала Вера.
‒ Какая разница, что они думают?
‒ Послушай, а тебя это не утомляет? Мои визиты, наши разговоры…
‒ Нет, я ведь мало с кем общаюсь. Работаю по удалёнке, сижу дома целый день. Друзей у меня мало, так что я даже рад, что ты здесь бываешь. А то совсем бы одичал в одиночестве.
***
И вот теперь она узнала, что друзья у него всё-таки есть.
Гриша подъехал к её кафешке в шесть вечера. Она села на пассажирское сиденье и сказала с улыбкой:
‒ Знаю тебя больше полугода, а за рулём вижу впервые.
‒ Не было случая куда-нибудь вместе съездить. Но не исключено, что это не последняя наша поездка.
Домик Гришиного друга оказался уютным коттеджем с верандой и подземным гаражом. Хозяин дома, мужчина лет тридцати пяти, невысокий, коренастый, с медно-рыжей шевелюрой и бородой, представился Павлом Сергеевичем. Он провёл гостей в уютную кухню, где предложил выпить по бокалу вина в ожидании его жены.
‒ Она должна была уже приехать, наверное, в пробку попала.
‒ Ничего, мы подождём, ‒отозвался Григорий, усаживаясь на мягкий диванчик. ‒ Как у вас дела? Всё хорошо?
‒ Да, всё путём. Вы угощайтесь, не стесняйтесь.
Вера взяла из вазы печенье и сделала несколько глотков из бокала. Терпкое вино с необычным привкусом тёплой волной ударило в голову. Женщина почувствовала, что щёки становятся горячими, перед глазами всё поплыло.
‒ Не стоило, наверное, пить на голодный желудок, ‒ губы двигались с трудом, словно онемевшие. ‒ Сейчас опьянею…
‒ Ничего-ничего, ‒ хозяин положил руку ей на плечо. ‒ Всё нормально.
Больше Вера ничего не слышала. Всё провалилось в тёмную бездну.
***
В себя она пришла в полутёмном помещении. Под низким потолком тускло светила лампа в матовом плафоне. Вера лежала на узкой, обтянутой дерматином тахте. Вдоль стен стояли стеллажи с инструментами, банками краски, какими-то ящиками.
«Должно быть, это подвал, ‒ подумала женщина. ‒ Но что я здесь делаю?» Голова болела, во рту был неприятный привкус. Она услышала, как в замке поворачивается ключ. Дверь открылась. Зажглись расположенные на стенах светильники, стало светло. В подвал вошли Павел Сергеевич, Григорий и худенькая брюнетка в брючном костюме.
‒ Очухалась? Вот и хорошо, ‒ сказал Гриша. ‒ Поговорим о деле.
Вера села на тахте.
‒ Каком деле? Что здесь вообще происходит?
‒ Соберись, выслушай спокойно, ‒ Гриша присел рядом с Верой. ‒ Мы решили купить твою квартиру.
‒ Как?
‒ Очень просто. Завтра поедем в контору, где работает Наташа. Кстати, познакомься, это Ната, она нотариус.
‒ Ты же говорил – юрист.
‒ Ну соврал, что такого. Можно подумать, ты у нас образец честности.
‒ Нечего болтать, ‒ встрял Павел Сергеевич. ‒ У тебя огромная квартира в центре. Пять комнат, так?
‒ Так.
‒ Ты подписываешь договор купли-продажи вот на него, ‒ он указал короткопалой рукой на Гришу.
‒ Но я не хочу ему продавать…
‒ А ты и не продашь, ‒ ухмыльнулся рыжий. ‒ Ты подаришь. Денег не получишь. В договоре сумма будет указана самая мизерная. Это для твоего мужа. Ему ведь половина причитается. Половину мы ему и выплатим с того, что указано.
‒ Андрей никогда не поверит, что я продала квартиру в центре за гроши.
‒ Пусть не верит, ‒ снова вступил в разговор Григорий. ‒ Мы ему объясним, что ты продала её так дёшево, потому что влюбилась в меня. Все соседи видели, как ты ко мне приезжала. Подтвердят.
‒ К тому же, ‒ вставила свои пять копеек брюнетка, ‒ ты реально опустилась после тюрьмы. Семью потеряла, выпиваешь, знакомые отвернулись. Спившаяся женщина в депрессии и не на такое способна.
Ошарашенная Вера молча смотрела на своих похитителей. Не дождавшись ответа, брюнетка продолжала:
‒ В общем, дело обстоит так: ты соглашаешься, завтра подписываем договор, и ты свободна.
‒ А если нет?
‒Никакого «нет» быть не может. Если хочешь отсюда уйти своими ногами, подпишешь, ‒ жёстко произнёс Павел Сергеевич. ‒ А не то…
Он демонстративно вынул из кармана пистолет, передёрнул затвор:
‒ Поняла?
Мошенники ушли. Через некоторое время Наташа принесла Вере блюдо с тремя пирожками и большую кружку чая. Гриша, войдя вслед за ней, бросил на тахту плоскую подушку и плед.
‒ Спи, утром тебе нужно быть свежей.
***
«Ну вот и всё, ‒думала Вера, сидя на заднем сиденье автомобиля рядом с Павлом Сергеевичем. ‒ То единственное, что я могла подарить мужу и сыну, теперь достанется мошенникам».
‒ О чём задумалась? ‒ спросил Гриша, глянув на неё через плечо. ‒Не грусти, выдадим тебе тысяч сто, чтобы могла уехать к родителям. Где они живут?
‒ В соседней области.
‒ Хорошо, как договор подпишем, заедем в мою (он усмехнулся) новую квартиру. Тряпки свои соберёшь, косметику, украшения. А после я лично посажу тебя на поезд.
«Издевается, ‒ подумала Вера. ‒ Они убьют меня. Чтобы концы в воду».
‒ Учти, ‒ сказал Павел Сергеевич. ‒ если что-то пойдёт не так, привезём тебя назад, только уже не будем такими добрыми.
‒ Да-да, я поняла, ‒ ответила Вера негромко и опустила голову. Она боялась, что по её виду спутники поймут: у неё появился шанс. Рискованный, но другого может не быть.
Женщина громко, со всхлипом, вздохнула и, порывисто сорвав со своей шеи лёгкий сиреневый шарфик, спрятала в него лицо.
‒ Не вздумай истерики устраивать! ‒ воскликнула Наташа, сидевшая на переднем пассажирском сиденье. ‒ Сейчас приедем в контору, нечего там светить зарёванной рожей.
Но Вера не слышала её. Впереди, у перекрёстка стояли две машины ДПС, а рядом с ними – трое сотрудников в форме. Женщина стремительно подалась вперёд, набросила шарфик на шею Григория и изо всех сил потянула за его концы.
Гриша захрипел, одной рукой попытался освободиться от душившего его шарфа. Автомобиль резко вильнул на обочину, чуть не сбив патрульного.
‒Ты чего? ‒ заорал рыжий Павел Сергеевич. Он схватил Веру за плечи и потянул к себе, но она не выпускала из намертво стиснутых пальцев концы шарфа. Получилось, что здоровяк только усилил давление на горло своего сообщника. Задыхаясь, хрипя, Григорий с трудом выровнял автомобиль и резко нажал на тормоз.
«Вот оно!» ‒ решила Вера. Внезапно выпустив из онемевших рук шарф, она открыла дверцу машины и буквально выкатилась на асфальт. Автомобиль остановился через несколько метров, но тут же снова газанул и на огромной скорости умчался прочь. ДПС-ники, мимо которых проехал автомобиль, чуть не скатившийся в кювет, потрясённо смотрели на выпавшую из него женщину. Она привстала на окровавленные, ободранные колени, и осипшим голосом закричала:
‒ Помогите! Меня похитили! Там бандиты! ‒ женщина покачнулась, повалилась на бок. Последнее, что услышал подбежавший к ней патрульный, было:
‒ У рыжего пистолет.
Она потеряла сознание.
***
‒ К вам пришли. Вы спите?
‒ Нет, ‒ пробормотала Вера, открывая глаза, ‒ просто отдыхаю…
Она повернула голову: в дверях палаты стоял мальчик с коробкой конфет и букетом. Медсестра подтолкнула его к Вере и, улыбнувшись, вышла.
‒ Артёмушка, сынок! Как ты здесь? ‒ слёзы рекой полились из её глаз.
‒ Мы с папой пришли тебя проведать, ‒ серьёзно пояснил мальчик. ‒ Как твоя рука? Тебе больно?
‒ Нет, солнышко. Ерунда! Подумаешь, перелом! А где папа?
‒ Он с врачом говорит. Сейчас придёт. ‒ Артём положил конфеты и цветы на тумбочку и присел на стул рядом. Вера смотрела на него, не зная, что сказать.
‒ Я так рада, что вы…
‒ Я тоже рад, что ты не очень пострадала. Эти бандиты… Ты такая храбрая, мама.
В дверь палаты вошёл Андрей.
‒ Ну вот, поговорил с врачом. Ещё ночь за тобой посмотрят, но, похоже, сотрясение не такое уж сильное. Если до завтра никаких последствий не обнаружится, можно тебя домой забирать.
‒ Андрюша, ты…
‒ Мы с Артёмом заедем за тобой. Должен же кто-то отвезти тебя на квартиру, ради которой ты жизнью рисковала, ‒ он положил руку ей на голову и привлёк к себе. ‒ Бесстрашная ты моя.
