Бланка бродила по лабиринту, как во сне. В вечерних сумерках узкие улочки Калеичи ничем не отличались от ирреальной архитектуры Города-из-Снов. Они струились из-под ног без логики и системы, резко сворачивали, пропадали напрочь в визуальных обманах кривой перспективы, размывались в темно-коричневой мгле, разбавленной оранжевыми светильниками. Калеичи извивался, как тугой моток лент Мёбиуса, уводя в никуда, состыковывая противоположные концы. Нарушая законы геометрии четырехмерного пространства.
...Потом Бланка потерялась.
Сон наяву: начало
I'll be with you from dusk till dawn..!
(c) Zayn Malik feat. Sia
Когда бедовая пиратка только «пошла на абордаж» на Анталию, она до жути
боялась заблудиться в Калеичи — сердце города, его самой очаровательной и
сумбурной части. Лабиринт поверг ее в шок, восхитил, потряс.
«Как люди жили здесь когда-то! Как они теснились в этих узких артериях!
Смотрели друг на друга из окон на расстоянии в пару метров, общались,
покупали продукты, спуская торговцам корзинки с балкончиков милых
оттоманских домиков..! Как они знали, в какой проулок свернуть?! Ведь здесь
нет совершенно логики!»
Увитые вьюнами золотисто-желтые камни стен и мостовых вливали тепло в ее
руки, причудливые линии тротуаров, как булавками утыканные уличными
фонарями, втягивали хрупкую авантюристку в точку перспективы с силой
адронного коллайдера. Маленькие, уютные сады за резными калитками
щекотали ноздри ароматами цветения. Местные деловые кошки взирали на нее
высокомерно и равнодушно.
В те дни Бланка доверилась меланхоличному Джуме, рыцарю давно забытых
дней, сопровождавшему ее в «набегах» на старый порт Анталии. Он шел
вперед, она шла за ним в светлейшей глупой прострации абсолютного счастья.
Под горку значило — идем в лиман; в горку — поднимаемся в город. Детали
сливались в единый образ Калеичи: овеществленный Город-из-Снов,
волшебную мини-вселенную вроде Нарнии или Зазеркалья. Романтичная
авантюристка наяву переживала «чувство, когда видела интересный сон,
проснулась и не помнишь подробности, но осталось настроение сна».
Восемь лет назад. Она попала в свой Город-из-Снов наяву и в тот момент
потерялась. Пропала. Растворилась без остатка в апельсиново-желтом воздухе
цветущей Анталии.
***
Потом пропал Джума. Затушевался на задворках памяти, как нечто, что
завернули в коричневую бумагу и убрали с виду в подвал.
Остались лишь пиратка Бланка и Анталия. И то было начало длинной истории
любви между человеком и городом.
Роман с городом
Сейчас Бланка поймала себя на мысли, что снова выруливает к башне
Хыдырлык, хотя шла, вроде бы, в сторону Ворот Адриана, а это
противоположное направление. Влажная прохлада окутала Старый Город
предчувствием дождя. Узкие, кривые улочки заливал теплый свет. Манили бары
и кафе с крошечными двориками-патио. Где-то жгли турецкую собу*, где-то
молодежь курила ароматный кальян. В хмельных мейхане** живые звуки зурны
и дарбуки вписывали положенную нотку турецкости в общую атмосферу
вечера.
Бланка никуда не торопилась, как никогда не стремилась побыстрее выйти из
захватывающего сновидения о прекрасном солнечном городе-лабиринте. Она
шла, дышала, думала, вшивала свою душу яркой строчкой в пестрое
покрывало Анталии. Ее жертва, адепт, жрица. Ее возлюбленная.
Каменистая тропа вновь вывела к рок-бару Tudors Arena. Его двери были пока
что закрыты для заядлых тусовщиков. В простенькой чайной-кондитерской по
соседству, как обычно, кучковались посетители. Велосипедисты в спортивных
костюмах. Сухопарые, обветренные мужики, по-птичьи нахохлившись, сидели
на низких табуретках, тянули горячий чай из бумажных стаканчиков и что-то
оживленно обсуждали.
«А чертов байкер Джихан Озкара со своими капиталами мог привести меня
лишь в эту кафешку..! Какая насмешка! Не твое это — яшкаться с мужчинами,
зацикленными на деньгах, эдакими «Кощеями» наших дней...»
Обаятельный гад Джихан верхом на огромном черном чудовище-турбайке
«Хонда Голдвинг» лихо пронесся по сердцу бунтарки и навсегда отучил ее
слепо верить мужчинам. Верить можно было лишь себе самой. Себе и городу,
который любишь.
Пока Бланка пила чай, у ее ног, растянувшись, дремала местная бородатая
псина и даже дала почесать брюшко. Все в городе вело себя, как эта собака:
знойная Анталия признала в пиратке «свою» и перевернулась лапами кверху.
Непередаваемое чувство.
***
Однако Калеичи не отпускал. Очередной тур, и Бланка снова на знакомых
«зарубках»: вот хипповская кафешка, вот вереница рыбных ресторанов, вот тот
же пансион, вот та же бурая псина возле кондитерской.
Калеичи закружил бродягу, как будто кикимора на болоте, зажег
фонарики-заманухи, увлекая глубже в топь.
«Но ведь чтобы найтись, нужно сначала как следует потеряться!»
Страха давно не было. В конце концов, все дороги куда-нибудь да ведут. Джума
привел ее в Анталию впервые, а Джихан — открыл выход к долгожданному
воссоединению с фантастическим Городом-из-Снов.
И мужчины в ее жизни, как дороги, никогда не являлись бесцельными
случайностями.
Лабиринт Калеичи резюмировал отношения Бланки с миром мужчин: как и
сейчас по брусчатке старинной Анталии, она кружила по замкнутому кругу
повторяющихся ситуаций и типажей. Но на каждый новый виток авантюристка
поднималась с осознанным намерением испытать вновь остроту и накал
страстей.
«Да и не урок это давно. Они уж выучены. Увы, это выбор. Свобода против
Обязательств. И ничего не могу с собой поделать... Опять ты дразнишь меня,
Анталия, опять искушаешь запретными плодами..!»
«За сбычу мечт»
Сумрачный переулок, наполненный магией, многообещающе вильнул — и
вдруг неожиданно, как из-под земли, выросли Ворота Адриана в рыжих огнях, а
за ними шум дороги, люди, звуки сворачивающейся торговли, смех вечерних
гуляк.
Бланка хлынула в поток улицы Ататюрка, набрав полную грудь воздуха.
Волшебством Калеичи здесь тянуло лишь от крепостной стены, вьющейся по
правую руку от бродяги. Современный шероховатый тротуар хватал ее за ноги,
в уши врывались ничего не значащие обрывки разговоров незнакомых людей.
Продавец лотерейных билетов ритмично штамповал их, пыхтели гидравликой
городские автобусы. Из ярких бутиков на Ышикларе гремели популярные хиты.
«Ди-линь!» — «вкусной вишенкой» в городской симфонии солировал гудок
ностальгического трамвайчика, что курсирует от археологического музея до
Зердалилик и обратно...
Одна в суете курортного города — и не нужно больше ничего — только это
опьяняющее чувство свободы. Оно похоже на золотой шар, растущий в груди.
Внутри расплавленное счастье, белое, искрящееся, теплое. Шар лопается, и на
глазах выступают невероятные слезы — такая редкость! Настоящее чудо!
Каждая душа на земле стремится снова и снова пережить ЭТО: шар в груди,
слезы счастья, эндорфиновую лавину. Ради ЭТОГО люди бросаются в капканы
сексуальных приключений, ныряют на дно бутылки, ищут утешение в иных
веществах, изменяющих сознание, занимаются экстримом, идут на риск, рвутся
к спортивным победам..!
А Бланка просто болтается по улицам Анталии. И, разумеется, вынашивает
планы «нехороших делишек». Ничего необычного. Классическая социальная
пиратка с копной каштановых волос, решимостью во взоре, щедро наделенная
завидным качеством под названием «Смелость города берет».
Берет. Проверено. Анталия у ног нашей Бланки. Найдите ее в воскресный
денек в Yivli Kafe под старинным минаретом, выпейте черноморского чая,
помедитируйте под андеграундную группу Deme Durde и спросите, каково это
— быть цельной и самодостаточной наедине со сбывшейся мечтой.
* от турецк. soba — небольшая портативная печь, которая, кроме
обогрева помещения, используется также и для запекания каштанов,
овощей, жарки хлеба и пр.
** от турецк. meyhane — трактир, кабак