Драгоценная родительница на днях невольно подслушала беседу двух
престарелых мадам в автобусе.
— Поехала я в санаторий «Борисовский», а тааам! Одни бабульки, а мне-то
надо мужчину! — сокрушалась первая.
— Нужно ехать в «Кедровый бор», — авторитетно заявила вторая. — Там
шахтёры. И такие щедрые! Познакомилась с одним, так он и на такси меня
возил, и угощение покупал..!
Первая взяла себе на заметку полученную информацию, решив на будущее, что будет ездить только туда, где шахтёры. А в «Борисовский» — отдыхать и лечиться.
Вот и я, вконец «измученная нарзаном» дерьмоновостями и вечным
дедлайном, покидала в рюкзак вещички, села на автобус и укатила на уикэнд в «санаторно-курортный рай». Предпочла я вовсе не тот, о котором подумало сейчас большинство читателей. Видавшая виды мадам отправилась в край минералки, сельских красот и дряхлых нимф — на воды «Борисовского». И была весьма поражена увиденным.
Мещанбург против Жизни
Я, в общем-то, ехала с такой мыслью: «Прозябая в сытом Мещанбурге, жизни
не почуешь».
Все эти анталийские желтые камни, бирюзовые берега, запахи кебаба, кофе,
флёр-д'оранжа, раскаленного песка, соли, пены для бритья и крема от солнца.
Эти острые рифы, мангры, серые сухие доски и низки вяленой рыбы тайской
деревни Салакпет, эти плети бугенвиллий на белой известке турецкого
Бодрума, эта фантастическая архитектура древнего, как сам индуизм, Города
Шивы на Ганге... Деревянные балкончики Тбилиси, старые мудрые лица его
художников и попытки поймать тающие в прохладном мартовском воздухе
остатки июльских встреч. Вздохи в ночи. Бархат бронзовой кожи, горячей, как
ад — все лучшее случается в дороге. Или в местах, куда они приводят.
Наркотик странствий. «Пиратская жизнь». А в Мещанбурге, сами понимаете,
вся пиратская жизнь сводится максимум к пьяному корпоративу или пьянке в
местном клубе, которому очень далеко до Тортуги.
А тут еще в редакции студенты со своими вопросами:
«А как у вас получилось четыре месяца на Гоа жить?»
Действительно, как?
И взыграло. И полились воспоминания о славных временах пиратского загула.
И захотелось вновь ощутить себя персонажем добротного road movie. Чтоб
волосы развевались на ветру. А за окном автобуса — поля и перелески. И чтоб
спать не в своей постели. И все вот эти милые, ничего не значащие «смол
токи»* с незнакомцами и незнакомками. И аой!
Главный секрет пиратского успеха...
Это неспособность выносить серую рутину. Не дитя Мещанбурга, но подлинный
его диссидент. Кому-то за счастье работать мелким клерком и каждый день
ходить в присутствие, иметь доходец, летать на юга раз в год... Мне сие
невозможно: расплачиваться приходится эмоциональной смертью от нехватки в
крови эндорфино-серотонинового коктейля.
Ну, не случается в Мещанбурге приключений! Монотонность — да. Драйв —
нет.
И вдруг дивное открытие — местные здравницы. Прямой портал из
Мещанбурга в Жизнь.
Под балдахином и сны ярче
Поехала я в далеком 2007-м году отдыхать на турецкие берега. Впервые. То
была скромная «трёшка» в Махмутларе, аж за Аланией, где песок, низкие цены
и крайне демократичные взгляды на уровень сервиса. Как радостный щенок, я
скакала по отелю, пляжу и окрестностям, нимало не смущаясь тем, что в моем
малюсеньком номере общий с соседним балкон, а в ресторане кормят
откровенным дерьмом. Голову снёс эффект новизны и горячий пахнущий
сексом воздух турецкой ривьеры. Я была молода, наивна и ничего слаще
морковки не едала.
И вот я в «трёшке» иной. В нашем мещанбургском санатории. На водах. О да,
проснулась и в пиратке тяга к сытому комфорту средней обывательской
прослойки. Старею, очевидно.
И что же я хочу сказать, друзья? А то, что на югах этих есть море. Все
остальное — у нас не хуже.
У «Борисовского» — полноценные три звезды. Не те, что у предприимчивых
ближневосточных отельеров, но наши добротные российские три. Чистота и
качество ремонта, на мой взгляд, играют не последнюю роль в спектакле
индустрии гостеприимства.
Если сказать коротко, то мою поездку на местную бальнеолечебницу можно
закодировать шифровкой «Балдахин. Минералопровод. Антистресс. Висячий
мост. Чай с мёдом».
Будучи подлинным «ценителем» человеческих существ, я забронировала
одноместный полулюкс (ну, мизантропы поняли). Зашла и обалдела! Кровать,
друзья, — внимание — с балдахином! Номер, как кукольная комната: складки,
уют, мягкие текстуры, теплые песочные цвета, затейливый тюль. Куча
полотенец. Горничная оказалась щедра и подготовила комнату на двоих (она не
подозревала, что я вечно путешествующая в одиночку дама-сингл). В номере
нашлись полотенца и для процедур, и даже целая простыня — сауну посещать.
И махровый халат, который оказался весьма кстати после лечения водами. И
фен. И чёртов балдахин над ложем с четырьмя подушками!
Сменив джинсы на мини-юбку, я пошла к доктору, чтобы попросить пару
ништяков для релакса.
— Ванну возьмите... есть жемчужная с алтайскими солями — антистресс,
— ласково посоветовала докторица.
— Антистресс — наше все! — выпучив глаза, заорала я и взяла ванну,
гидромассаж и сауну.
А потом плавала в солях, мяте и бадане, кайфовала в парилке, пыталась
влезть в ледяную купель, орала и снова бежала в сауну... Ах! И завершающим
аккордом — травяной чаек с мёдом — АНТИСТРЕСС, товарищи, попёр!
Что такое бальнеокурорт?
По внутренним помещениям санатория, его сверкающим чистотой коридорам и
светлым переходам витают ароматы солей, хвои, березовых листьев,
смешанные с запахом минералки. Она повсюду. В лечебной ванне, в бассейне,
в банной купели. По вечерам я моюсь «Борисовской» в душе и практически
круглосуточно употребляю внутрь, ибо в сём заведении есть такое
замечательное приспособление как «минералопровод»!
Набрать минералки из-под крана можно рядом со столовой. Покупай бутыль на
полтора литра и наливай. Пей и наливай снова. Целебная влага подается почти
прямо в рот.
Надо сказать, жаркая погода способствовала обильному питию местных вод.
— Такая молодая, ехали бы в другое место, — участливо пробулькала бабуля
на соседней лавочке. — А что тут? В прошлом году хоть молодёжи было
побольше...
— Не надо, — твердо ответила я, сопроводив фразу отметающим жестом
ладони. — Мы там уже были. Поверьте, мне как раз полезнее покой и
антистресс.
— Да скушнааа... — попыталась было старая сова.
— Езжайте в «Кедровый бор», — подмигнула я. — Там весело. Там шахтёры.
— Нам мужиков не надо! — немного испуганно пискнула мадам, из чего я
заключила, что рассчитывала она именно на компанию благообразных дедков.
— Смешанный коллектив — это всегда интересно, — резюмировала я, и
более молодая спутница престарелой нимфы сочувственно закивала — позже
вечером она вышла на променад в макияже и платье.
А бывалая пиратка, утомленная минералотерапией, двинула в номер спать. И
должна сказать, сон в «Борисовском» отличный, друзья, даром что балдахин
окутывает нежно, так еще и белье на постели источает вкусный хлопковый
аромат. Лежишь, уличные фонари подмигивают сквозь узорчатый тюль.
Тишина. Благодать. Шанти.
Приключения ждут за углом
Ранним утром второго дня пребывания на бальнеокурорте я встала рано.
Клетки-приключины в моей крови плясали. Куда без драйва? Неважно,
встречаю ли я рассвет посреди индийской пустыни Тар под боком у верблюда
или иду искать подвесной мост в сибирском поселке Борисово. Кто я в конце
концов? Капитан Джек Воробей!
Крапивинский район. Должен был и он со мной случиться после Гималаев,
Каппадокии и Ко Чанга. Сонное Борисово встретило пением петухов, ржанием
лошадей, золотыми хлебами, сладким запахом берёз. Ласково потерся о ноги
серый котейка, муркнул мне, как пройти к висячему мостику.
Не над пропастью — через узкую речку Уньгу. Не веревочный — но скрипит и
колышется на стальных тросах. Строили не дикари племени мумба-юмба, но
местные аборигены.
Про мост я узнала из инстаграма «Борисовского» — пиарщики стараются,
отыскивают в окрестностях «дыры», в которые не прочь засунуть нос любители
гранжа.
Когда я только вышла «со двора», то обнаружила под пожарной лестницей
прохлаждающихся охранников. А поскольку забраться по ней на самый верх
ради селфи с эмблемой входило в мои планы, я вступила в диалог:
— А нельзя ли по лестнице подняться?
— Конечно, можно! — с редкой любезностью откликнулись те. — Только
осторожнее...
— А, говорят, мост есть подвесной неподалеку...
— Да, выходите за шлагбаум, направо и вниз до вышки связи и от нее по
тропинке снова вниз.
— И как он? Ходить-то можно?
— Конечно! По нему люди на работу ходят — надежный.
Влезла я и по пожарной лестнице, и по антуражному мостку прошлась. Более
того, исследовала старый, поросший мхом, травой и деревцами бювет
советских времен. Каркас здания стоит чуть дальше за оградой и потихоньку
разрушается. Наверное, раньше здесь было атмосферно: минеральный
фонтанчик посреди мраморного зала-шестиугольника...
Местные прекрасно уловили вибрации эпохи: модно сейчас стало любить
состаренные фактуры, естественные материалы и штучность взамен
массовости. Творческий диссидент обязательно оценит красоту заброшенного
бювета. Мещанбуржец поплюётся и скажет: «Чё попало! Снесли бы, не дай Бог,
дети полезут, на голову чё упадет..!».
Прекрасно выпала из жизни на целый уикэнд. Прекрасным было думать лишь о
том, куда пойти после обеда, до ванны или после бани, стоит ли посмотреть на
закат — великолепный вид на все Борисово открывается с высоты курорта! —
или лучше занырнуть в подушки шикарной кровати, свернуться клубком и спать
до завтрака. Показано всем, кто выгорел на работе и желает воскреснуть.
Мещанбург падок на всё иностранное. Здесь честь гнобить и хаять свое — на
чужой стороне улицы трава зеленее. В 18-м веке любили французов, в 20-м
Америку, а 21-м полюбили весь мир, когда открылись границы, и обыватель
массово потёк за кордон. А свое, родное, меж тем, рядом, под боком, садись на
межгород и езжай.
Так сделала я после возвращения из Анталии, турецкого рабства и суровых
будней журналиста-новостника. Сделайте так и вы. Все на воды, друзья!
* от англ. small talk – короткий разговор; короткая ни к чему не
обязывающая беседа со случайными людьми