23 ноября, 2012
— Я нашел своего гида! Все! Позвоню в ваш офис, скажу Ачилу, чтобы
всегда только тебя присылали! — захлебывался от восторга Хютейн
каптан, нарезая круги по палубе «Джесура» и периодически бросаясь
обниматься.
Так началось мое знакомство с капитаном одной из яхт, на которых я
сделала множество туров с богатенькими семейками, отдыхающими в
респектабельных отелях Бодрума.
Девушки-гиды в двойной опасности
Райская благодать в виде должности тургида радовала, в основном,
возможностью проводить большую часть времени на морских посудинах,
рассекая по Эгейскому, подставляя лицо бризу и поедая вкусные
морепродукты, которые нередко покупали мои небедствующие туристы.
На туры я вставала в семь утра, неторопливо собиралась, забирала из
отеля гостей, и вместе мы поднимались на борт «Джесура», «Рюзгяра»*
или «Анжелики» в порту Гюмбета, чтобы покорить морские просторы.
Народец, работающий в яхтинговой компании Berrak Deniz, в массе
своей располагал к приятному общению и нон-стрессу.
И все же злому року не угодно было мое всепоглощающее счастье, и он
свел меня с Хютейном. Худющий, как смерть, обветренный, высохший
капитанишка имел вставную челюсть и сам себя почему-то называл
Атилла. Он был нервным и раздражительным, в его дребезжащем голосе
слышались нотки сварливости и вечного недовольства. Вдобавок к этому
в первые дни совместной работы он в свои 51 (и в статусе женатости,
разумеется) прямым текстом озвучил мне похотливые намерения насчет
меня.
— Пригласил одну женщину сюда, на яхту, вечером. Сели за стол,
зажгли свечи, сначала по бокалу вина, потом водка-редбулл — иии! Только в путь, — делился престарелый ловелас, видимо, в надежде на
то, что меня впечатлит его тонкая манера ухаживаний.
Я не принимала игру Хютейна-Атиллы всерьез, видя в нем то, чем он
являлся, — брюзгливого старпёра с тараканами в голове. Со мной были
согласны и другие тургиды, Шадияр и Адвар, — тем он совсем уж
откровенно выкладывал свои грязные историйки о постельных подвигах.
Словом, старикашка был тот еще засранец.
Его сынок Абдул, инженер телекоммуникаций, подрабатывающий на
лодке барменом, пошел в отца и отличался нравом колючим и
замкнутым. Я изо всех сил пыталась установить с этой семейкой
позитивные деловые отношения, и поначалу казалось, что я на пути
успеха.
Вы не знали этого о турках
А потом одним недобрым утром я появилась на «Джесуре» с туристами,
мы благополучно отчалили и шли вдоль изрезанного побережья
полуострова, когда вдруг всплыла страшная правда: туристка-любовница
Хютейна уехала в свои далекие холодные дали. Задумчивая грусть легла
на морщинистое лицо нашего капитана, он как-то сразу стал тише и злее.
А тут еще и я со своими неуместными комментариями в стиле «Найди
себе новую подружку!»
Через несколько экскурсий Атилла стал совсем невыносим, и работа на
«Джесуре» превратилась в тест на стрессоустойчивость.
Терпимо-приятельские отношения удалось сохранить лишь с местным
коком Ибрахимом.
— Каптан нервный, ты не обращай внимания, не разговаривай с ним,
— заговорщицки шептал мне на ухо добряк-повар, нервно оглядываясь:
не подслушивают ли враги?
Куда канули те славные деньки, когда можно было вынести с яхты два
мешка еды, выпить стаканчик пивка, потрепаться с «морскими волками»
о превратностях судьбы?
Хютейн взорвался, как засорившийся клозет, и наружу полезла отнюдь не
сирень.
В тот день он был особо нервозным, и о причинах приходилось лишь
догадываться. Мои попытки вступить в разговор капитанишка пресекал,
мы сцепились, Абдул подло поддакивал папаше, а тот орал мне в лицо:
«Не лезь в мою работу! Не мешай!» и тому подобное.
Перепалка переросла во взаимные оскорбления, в итоге я узнала то, что
теперь «своим гидом» злобный старикан считает Шадияра.
Апофеозом нашей ссоры стал телефон, тот самый, по которому Хютейн
позвонил в офис «Орхестры» с жалобой на меня.
— Позвони, позвони, — подлаивал Абдул. — Да и про пиво не забудь
рассказать!**
Опасные свойства турецкого менталитета
Прошла пара дней, и после вечернего собрания операсьон Ачил,
который явился тогда из офиса в ложман, подошел к шефу с
донесениями. В числе прочего мне удалось расслышать, что он говорит
про «Джесур»:
— Есть один капитан, давно хочет с вами познакомиться,
приглашает поужинать на яхте...
— Угу, угу... — кивал Рамиз, не особо прислушиваясь к словам.
— И еще они жалуются на одного нашего гида...
— Девочка, мальчик?
— Девочка.
— Ну ладно, разберемся потом, — шеф был на удивление равнодушен к
теме, оно и понятно: не царское это дело — воевать с местными
«курдярскими» субподрядчиками.
Я же окольными путями, то есть через кока Ибрахима, выведала
истинную причину капитанова взрыва:
— Он думает, что ты забираешь все чаевые, и не хочет, чтобы ты
много с туристами разговаривала.
Смеялась я долго. Со мной смеялись мои соседки по комнате Светик и
Норик. Смеялся Адвар. Смеялся Шадияр, у которого, как выяснилось,
Хютейн прямым текстом выпрашивал «бакшиш» (чаевые):
— Ты подойди к ним, попроси чаевые, как для себя, а сам мне потом
отдай.
Теперь стали понятны все его заигрывания с туристами: «Э, май френд,
фиш каминг, фиш каминг! Ю май гуд френд»! и капризы на тему
приготовления особых блюд из морепродуктов, купленных гостями, и все
дифирамбы клиентам из Европы — алчному турку не хватало денег.
Вызвал зависть турка — считай, попал
Кроме крысячества стукачества, турки откровенно грешат стремлением
мелко напакостить из мести/зависти/малодушия. В связи с этим нельзя
не вспомнить «завхоза» Ахмета, который был в изобилии наделен всеми
перечисленными качествами и, как многие турки, совсем не питал
уважения к выходцам из стран СНГ.
Купленный мной (на личные сбережения) флагманский смартфон
наделал много шума в ложмане. Не было того, кто не ткнул бы пару раз в
его революционный экран. Потянулся к игрушке и Ахмет своими грязными ручонками, просияв, как дитя, при виде новой машинки. А
спустя пару дней, когда я вернулась с трансфера, и по программе меня
ждал лишь даытым вечером, Ахмет подкинул экстра-шоп, причем это
был шопинг, выписанный его подружкой, отельницей Нелей.
Делать нечего — собралась и вперед на жару, наблюдая, как Нелечка
неторопливо направляется в сторону гюмбетовского пляжа, надев
летящее парео и прихватив полотенце. Значит, у нее было полно
свободного времени, и именно она была ехать на свой шоп.
Причины Ахметовой злобы вскрылись чуть позже.
— Он послал тебя, потому что у тебя есть новый телефон, —
рассказала мне верная ложманская соседка Норик. — Он разозлился
из-за этого.
Что ж, смартфон лежит рядом со мной на столике, я провела шопинг и
вернулась, а у Ахмета продолжил свое жалкое существование лишь с
гирькой зависти в душе.
В свою очередь, крыса-каптан Хютейн-Атилла не смог ужиться с памятью
о содеянном, он раскаялся, отозвав жалобу из нашего офиса. Все это я
узнала у верного Ибрахима.
— Он сам стесняется, ты подойди, помиритесь, руки пожмете, —
шепнул кок.
Но было уже все равно: каптану — каптаново.
С чувством победителя я привозила на «Джесур» туристов, по-прежнему
общалась с ними много и плодотворно, да и они почему-то больше
тянулись ко мне, нежели к насквозь фальшивому турку с кривым
английским.
Жалко их, турков...
* турецк. — cesur — смелый; rüzgar — ветер; названия
туристических яхт
** пару раз меня угощали на яхте пивцом, а при первом удобном
случае обернули это против меня. Вывод: туркам доверять
нельзя ни на грош, они умеют мастерски гадить по мелочам в
приступе детской обиды и пароксизме трусости