В противовес варлаамитскому номинализму паламитская мысль торжественно утверждает имманентность Божественного в истории и в человеке. Бог открывает Себя миру не только через творения, но и непосредственно, в Иисусе Христе.
Наше приложение:
Мы все, все до единого, познали Сына по голосу Отца, говорящего с нами свыше (Мф. 3: 16-17), и Сам Дух Святой, неизреченный свет, показал нам, что это действительно Возлюбленный Отца; Сам Сын явил нам имя Отца и, возносясь на небо, обещал послать нам Духа Святого, чтобы пребывать с нами вечно (Ин. 14: 16); Сам Дух Святой сошел к нам и пребывает с нами, научая нас всякой истине (Ин. 14: 13).
Как же может быть так, что мы познаем Бога только через творения? Неужели тот, кто не знает брака на личном опыте, не может понять тесного союза Бога с Церковью, поскольку у него нет аналогии с собственным опытом? Неужели вы будете советовать всем отказаться от девственности, чтобы достичь того богопознания, о котором вы говорите? Но Павел опровергает вас: он, будучи неженатым, первым провозгласил: Это великая тайна, но я говорю о Христе и Церкви (Триады II, 3§ 67).
Бог открывает себя лицом к лицу, а не в загадках (Числ. 12, 8); он соединяется с достойными как со своими членами, как душа соединяется с телом; он соединяется, приходя, чтобы пребывать в своей полноте во всем их существе, чтобы они в свою очередь могли пребывать в нем; через Сына Дух изливается на нас обильно (Тит. 3, 6), и все же он не является из-за этого сотворенным духом (Триады I, 11§ 29).
Палама утверждает абсолютную реальность видения Бога святыми, постоянно повторяя, что благодать, открывающая Бога, подобно свету, озарившему учеников на горе Фавор, является несотворенной. В терминологии Паламы, как и в терминологии греческих отцов, Бог по своей несотворенной природе существенно отличен от других существ. Собственное состояние этих существ - тварное, а когда они выходят за пределы своей области через общение с Богом, они приобщаются к несотворенной жизни. Восточное богословие фактически никогда не прибегало к идее тварной сверхприроды; то, к чему стремится христианин, то, что Бог дарует ему в сакраментальной благодати, - это несотворенная божественная жизнь, обожествление.
Таким образом, познание Бога, по мнению Паламы, - это не знание, которое обязательно требует, чтобы познающий субъект был внешним по отношению к познаваемому объекту, а единение в сотворенном свете. Человек, по сути, не обладает способностью видеть Бога, и если такое видение существует, то только потому, что Сам Бог в Своем всемогуществе соединился с человеком, передав ему знание о Себе. Говоря о сверхъестественной способности видеть Бога, которую дает нам присутствие Духа, Палама пишет
Поскольку эта сила не имеет других средств действия, выйдя за пределы всех других существ, она становится полностью светом в себе и подобна тому, что видит; она едина без примеси, будучи светом (сама) и видя свет через свет. Если оно смотрит на себя, то видит свет; если оно смотрит на объект своего видения, то снова видит свет; если оно смотрит на средство, с помощью которого видит, то снова видит свет. Вот что значит единство; все так едино, что видящий не может различить ни средства, ни цели, ни предмета; он сознает только, что он свет и видит свет, отличный от всего сотворенного (Триады 11, 3§ 36, с. 459-461).
Подобные отрывки в исихастской врачебнице, по сути, выражают священную концепцию, согласно которой во Христе человеку дана способность стать Духом (Ин. 3:6).
Приобщаясь к Самому Богу, к Его несотворенной благодати, человек сам становится Богом. Как говорит апостол Павел, уже не он живет, но живет в нем Христос.