После установления советской власти в Екатеринбурге некоторые местные миллионеры из города благоразумно поспешили скрыться. К сожалению, в тот период красные, как и белые, не представляли ещё чего-то цельного и среди красных была масса злейших большевицких врагов — анархистов, эсэров и прочего сброда.
Банкир, миллионер Петр Аничков и золотопромышленник, торговец Владимир Имшенецкий уехали в именье Маргаритино. Подробнее о жене Имшенецкого Маргарите можно почитать на сайте уральского краеведа Юрия Сухарева. Сейчас Маргиритино — это Северка. Уехали без семей. Как вспоминал Аничков:
«Расставание было особенно тягостным, но утешала мысль, что до сего времени большевики по отношению к женщинам держали себя хорошо и их не арестовывали».
Далее Петр Аничков рассказывал как они с Имшенецким выбирались из города самими глухими улицами, но все равно наткнулись на конный патруль под предводительством Юрия Ардашева. Отец Юрия Ардашова был женат на сестре матери Владимира Ульянова (Ленина) Любови Бланк. То-есть приходился Владимиру Ульянову двоюродным братом.
Вот как это описывает сам Аничков:
«Отец его, Александр Александрович, был нотариусом и пользовался в городе и в думе большой популярностью. Про него говорили, что, пользуясь родством с Лениным (он приходился ему двоюродным братом), он решился поехать к главе большевиков с целью отстоять золото, около семи пудов, конфискованное у еврея Крумнаса. Как он сам рассказывал кое-кому из своих друзей, Ленин его принял, уговаривал идти к нему на службу, но, получив отказ, был очень рассержен и очень сухо с ним расстался. Однако, как говорят, через мужа сестры Ленина, видного коммуниста, дело с золотом всё же было улажено и Ардашев заработал от Крумнаса около трёхсот тысяч рублей».
Опасения Аничкова на счет Юрия были напрасными. Он вскоре красным изменил и после небольшой стычки бежал вместе с отцом и двоюродными братьями из города, скрываясь от красных до прихода интервентов. По некоторым данным Юрий был в итоге арестован и расстрелян.
Заимку Маргаритино Аничков описывал так:
«Заимка состояла из тридцати — тридцати пяти десятин земли (35-38 гектар, — прим. перво.инфо), очищенной от леса. Разработанной, пахотной земли было не более двух десятин. Сама усадьба была расположена на берегу небольшой горной речки Северки, бурной весной и почти пересыхавшей летом. Усадьба состояла из небольшого, но очень уютного дома и только что выстроенного флигеля. Предполагалось выстроить и свою электрическую станцию. Хутор находился в двухстах саженях от разъезда Хохотун Пермской железной дороги (нынешняя станция Северка, — прим. перво.инфо) и от самой станции отделялся узкой, но очень высокой скалой, состоящей из груды валунов, коих на Урале так много».
Зажиревший миллионер Анчиков всю жизнь жил в городе и оказавшись в деревенских условиях страшно уставал и даже похудел.
«День ото дня работать становилось легче. Я не только сам вскапывал свой огород, но впоследствии стал недурным косцом, не отстававшим в работе от крестьян. Правда, работал я не более пяти-шести часов в день с большим обеденным перерывом. Мой животик совсем пропал, одышка прекратилась. Если и дальше удалось бы заниматься физическим трудом, то я дожил бы до ста лет, год от года молодея, а не старея», — хвастался Аничков, как советская власть и труд пошли на пользу его здоровью.
Местные советские власти бежавшим в деревню миллионерам тоже не мешали.
Аничков пишет:
«Комиссаром села Решёты (в ту пору, часто, писали название этого села через «о» — Решоты) состоял очень умный, хозяйственный солдат-мужик и безусловно честный человек. (Был такой случай: Имшенецкий решил сделать ему подарок и преподнёс пятьсот рублей. Он спокойно выслушал и, отказавшись от мзды, предложил ему эти деньги внести в Решётскую коммуну, о чём и выдал квитанцию.) Частенько, почти каждое воскресенье, он приезжал к нам наблюдать за нашими работами и присылал крестьян посмотреть работу огородника-немца и инкубатор, который всех крестьян очень интересовал».
И это несмотря на то, что у Аничкова и Имшеницкова в достатке имелись остродефицитные и даже запрещенные по тому времени вещи: пишущая машинка, револьверы, сёдла, велосипеды и даже мотоциклетка. Имелась и мука в большем, чем полагалось, количестве, и сахар.
Тем временем, по словам Аничкова, Маргаритино стало белогвардейским притоном, притягивающим как магнитом всех недовольных советской властью.
Из них особой отвагой отличался офицер с простой русской фамилией Мюренберг, убитый впоследствии в войне с красными. Приезжали и другие офицеры, в большинстве своём выпускники Генштаба.
Как бы ни было Аничкову и его товарищам хорошо — они страстно ждали прихода интервентов, но те задерживались, поэтому всерьез обсуждался вопрос побега к Дутову. Атаман Оренбургского казачьего войска Александр Дутов поднял антисоветский мятеж задолго до того как Антанта с помощью чехословацкого корпуса начала интервенцию на Урале.
Миллионеры метались в неизвестности: где чехи? Почему так долго не идут?
Большевик, в частности, Уральский военно-областной комиссар Сергей Анучин верил пропаганде интервентов и считал, что единственное желание белочехов – уехать во Владивосток и на американских кораблях отправиться во Францию, чтоб воевать с Германией. Поэтому он уверял, что интервенты на Екатеринбург не пойдут.
Тем не менее, в Екатеринбурге стали готовится к обороне, на улицах дежурили круглосуточные патрули. На фоне слухов о заговоре и намерении контрреволюции при приближении к Екатеринбургу интервентов поднять мятеж, действительно начались аресты противников советской власти.
А заговорщиков было немало. Аничиков описывает как они намеревались взорвать разъезд Хохотун (ст. Северку).
Он пишет:
«Однажды, вернувшись после обычной тревоги и бегства в лес, мы застали у себя двенадцать офицеров, приехавших взорвать наш разъезд Хохотун. Я не выдержал и запротестовал.
— Как, — говорил я, — в благодарность за хлеб-соль Имшенецких вы хотите, чтобы завтра же эта усадьба была сожжена дотла, а нас и наших жён расстреляли? Я не понимаю, кто вами руководит. Приказ взорвать Хохотун бессмыслен. Какова цель взрыва дороги? Прекратить эвакуацию красных? Но ведь этим взрывом вы в то же время затрудните доступ чехам к Екатеринбургу. Если уж взрывать, так за линией пересечения Пермской дороги и дороги Лысьва Бердяуш, по которой двигаются чехи. Но раз у вас есть такое приказание, то рвите полотно вёрст на десять дальше от нас, дабы спасти Маргаритино. И со стороны большевиков будет меньше шансов на возмездие. Мои слова на этот раз подействовали».
Интервенты с запада уже приближались к Екатеринбургу.
Описание боев у станции Решёты можно почитать Бой за станцию Решеты из мемуаров А.И. Медведева «По долинам и по взгорьям».