Завораживающие синевой высокие горы заставляли задирать голову, чтобы увидеть их заснеженные пики. Снова появились хвойные деревья, но теперь совсем другие, нежели ранее. Последние сутки путники поднимались вдоль реки, и вышли к её истоку. Здесь узкий поток падал с высочайшей отвесной скалы в огромную рукотворную чашу, да так, что вода в конце такого долгого полёта превращалась в пар. Волшебник попросил Одиша набрать бурдюки, а сам пошарил в заплечной сумке и вытащил черный дневник с зарисовками, в которых красной точкой был отмечен вход в пещеры у подножия гор. Воспользовавшись секстантом и справочником Гульдбана[1], Гольдамеш определил его точное местоположение, ненадолго задумался, а после сказал спутнику:
— Надеюсь, мы в искомом месте. Осталось ещё полдня до восхода ночных светил. Охва уже поднялась над горизонтом, но в свете Миары она едва различима.
— Что искать? — поравнявшись с магом, спросил Одиш.
— Вход в тоннели древних, — ответил Гольдамеш и спрятал карту обратно в сумку. — Здесь когда-то был огромный город… тысячи лет назад. От него почти ничего не осталось, лишь некоторые руины, как тусклые упоминания о когда-то существовавшей великой цивилизации. По какой-то неизвестной причине жившие здесь люди сгинули, и воспоминания о них растворились в пучине времён. Гибель их государства остаётся предметом споров уже два столетия с момента обнаружения первых о́стов.
— Годи, но как же местный народ? Ты как-то раз упоминал о волродах. Они разве не заходят сюда? Не интересуются руинами?
— Думаю, что нет. Экспедиция мало узнала о людях, проживавших тут. Неизвестный автор дневника характеризует местных как скрытных, а его общество — закрытым. Остаётся лишь гадать, как он узнал хотя бы об этом. Видимо, волроды считают эти земли проклятыми, и ты уже должен был догадаться почему — из-за мутной воды и жгучей травы.
Они ушли от скалы с водопадом, поднялись выше по склону и прошли вдоль хребта, оказавшись таким образом на перевале. Здесь по обе стороны горного прохода ровными рядами росли высокие ели, с них на голову искателей от лёгкого дуновения загулявшего в этот странный уголок ветра осыпалась старая побуревшая хвоя. Центральная часть перевала была открытой для света и напоминала широкую тропу без единого следа живого существа. Такая необычная подстилка была мягкой и приятно хрустела под ногами. Здесь покров был настолько высок, что ноги, ступая на нетронутое место, погружались в него по щиколотку. Крутой подъём заставил увидеть синеву чистого северного неба, проскальзывающую между пирамидальными кронами. Путники на миг остановились, ненароком залюбовавшись увиденным, но вскоре встрепенулись и продолжили подъём.
Вскоре хвойная тропа резко оборвалась; чтобы осмотреться, путники взобрались выше по крутому склону. Южане оказались перед большой отвесной скалой — рукотворной гладкой стеной, высеченной в огромном массиве чёрной породы. Чуть ниже слева был спуск, заваленный каменными обломками. Волшебник спешно бросил сумки, прильнул головой и ладонями к вертикальной плоскости, такой неестественной для окружающей местности, и воскликнул, прислушавшись к монолиту:
— Тут проход в тоннели!
— Здесь резной орнамент, — заметил Одиш, проводя ладонью по высеченной в скале канавке.
— Миара ещё не зашла?! Хорошо, — выражая мысли вслух, едва слышно говорил маг. — Воспользуюсь её светом до появления Олвы.
Недалеко от входа в пещеру Гольдамеш установил стеклянную призму. Он оставил её на плоской вершине огромной скалы, ещё очень тёплой после ясного дня. Там он прочёл простые и понятные заклинания, которые, однако, как показалось Гольдамешу, могли бы пригодиться им в темноте подземелья.
— Годи, что это ты сделал?
— Да… это… старый трюк отца, — отмахнулся волшебник. — Он научил ему меня ещё в детстве, до войны, когда вручил вот это кольцо — из внутреннего кармана жилетки маг достал медное колечко с прозрачным камнем и показал Одишу: — Оно связывает большую призму с кристаллом на кольце. Призма собирает весь падающий на неё свет и направляет в минерал. Отец создал его, разобравшись в работе форольского амулета, который пытался починить. Амулет он испортил, но до сути добрался. Тогда за порчу реликвии музей при академии магии взыскал с него большой штраф. Так вот, о чём это я…? Ах да, если я захочу, то смогу освободить свет, накопленный в нём. Вот так! — волшебник надел на правый безымянный палец кольцо, поднёс его к лицу и слабо выдохнул. Спустя мгновение маленький шарик серебристого света появился из граней кристалла. Он закружился вокруг хозяина, озаряя его и скалы под ногами блёклым светом. Шарик был довольно ярким, но, побродив вокруг некоторое время, стал гаснуть и вскоре вернулся обратно в кристалл.
— Вот это да! Держу пари, в Южном королевстве подобных вещей ещё не научились делать.
— Это единственный экземпляр. Отец хотел передать знания академии, но не успел… — после недолгого молчания, навеянного грустью, Гольдамеш продолжил: — Он занимался изучением магии древних и был близок к великому открытию. Это кольцо должно было стать его триумфом, прорывом для южной школы. Конечно, существуют другие аналоги получения света, и в его числе «зелёный огонь». Но в том-то и дело, что его свет не нужно создавать, он каким-то непонятным образом передаётся на расстоянии. Отец пытался объяснить, но мне всё было некогда, а потом его не стало.
Гольдамеш умолк, потом спрятал кольцо обратно в карман и вернулся к пирамидке, где ещё некоторое время возился с её установкой. Кое-что у него не получилось, и он в злобе бросил наземь обструганные ивовые ветки. Одиш не стал тревожить друга, понимая, что в этот раз ему нечем помочь: то была внутренняя боль, излечить которую могло только время.
Позже Гольдамеш смог отбросить горестные воспоминания и попросил спутника наломать сухой коры для факелов, которых нужно будет не мало. Друг выполнил просьбу, потом разжёг костёр и приготовил ужин из скудных запасов.
Тем временем события на небесном календаре подходили к назначенному часу.
[1] Справочник Гульдбана — ежегодный астрономический справочник, выпускаемый в столичной академии магии.