— Нет, я… — она молчит и ожесточенно трет ногу ниже колена. Невооруженным взглядом видно, как каменеют мышцы. — Что за беда… врач назначила магний и калий, но без толку… говорят, после родов будет еще хуже.
— Позвать массажиста? Фатима очень хороша. Кажется, сегодня ее смена, и если она еще не ушла… Фатима!
Крик слишком громкий и резкий. Нужно сплавать для виду — хотя бы пару кругов. Иначе мое появление будет выглядеть странно. И под предлогом уйти, если Женя не сделает этого раньше.
— Не надо никого звать, я сама. Иногда сама разминаю, иногда Яр помогает. И твоя мама прислала носки из овечьей шерсти. Они, конечно, толстые и страшные, но в них я могу всю ночь спать без судорог.
После имени брата я почти ничего не слышу. Конечно, Яр разминает ей ноги. Все тело, наверное, разминает. Интересно, если врачи разрешили ей вставать, а запрет на с..с они тоже сняли? И уж точно Яр не преминул этим воспользоваться. Может, он потому и приезжал редко, когда Женя была на постельном режиме? Чтобы не искушаться лишний раз? Его трудно в этом винить, если бы я был ее мужем, то все время бы хотел заниматься с ней любовью. Хотя чего греха таить: я и сейчас этого хочу, пусть мне и ничего не светит.
— Помнишь, ты спрашивал… — окликает меня Женя, когда я уже собираюсь отплыть.
— Что?
— Мальчик это или девочка, — ее улыбка становится загадочной. — Мальчик.
— Здорово, — с усилием стараюсь заставить это звучать искренне, но мне трудно смириться с тем, что это не мой сын.
— Врачи говорят, он будет крупным, — Женя гладит живот. — Не представляю, как я его рожу… твоя мама сказала, что ты весил четыре двести.
— Какая разница, сколько я весил. Яр вроде родился маленьким. Мама даже хранила его бирку. То ли три сто, то ли три триста… не помню.
— Да… — лицо Жени опять искажается. — Черт… поплавала, называется…
Фатима, возможно, отошла, а может, просто не слышит. Но я не могу оставаться равнодушным, наблюдая, как мучается Женя. Призвав всю свою выдержку, я возвращаюсь к ней и пытаюсь размять ее ногу. Это такая пытка... Остро реагируя на мое прикосновение, но я знаю, что продолжения этому не будет.
- Боже, как хорошо, - шепчет она, закрывая глаза.
Лучше бы она промолчала! Мой друг снова просыпается, ноги немеют. И этот голос, способный камень смягчить. Господи, за что?! Когда я сделал такую ошибку? Или я умер и попал в ад? Пытки, которые дьявол только мог представить.
Как же я хотел бы прикоснуться не только к ее ноге! Ощутить тяжесть ее грудей, играть с сосками, слушая ее стоны. Мечтаю, чтобы она лежала передо мной, полностью податливая, открыв все свое интимное. Хорошо помню ее вкус, каждую ее складку. И как тепло внутри, когда наступает оргазм, как она истекает смазкой. И весь этот беспорядок.
- Толя? - глаза ее блеснули.
- Да?
Скажи, что ты оставишь Яра, и я сделаю все, что попросишь. Откажусь от чего угодно, лишь бы ты стала моей.
- Я должна... - начинает она, но я слышу какой-то звук. И снова. Нет, это не могло быть.
- Подожди, - перебиваю я, покидая воду и быстро направляясь к дверям. Я чувствую, что кто-то был здесь. Пахнет посторонними духами. - А ну, кто тут?
Не спешу покидать комплекс, когда вдруг у порога мне попадается Фатима. Мы обмениваемся взглядами, и я решаю вмешаться, вырывая телефон из ее рук.
На фотографиях видно, как Женя улыбается, а я массирую ее ноги. Словно интимный момент, который становится ясен мгновенно.
- Это ты, - сильно сжимаю руку массажистки.
- Анатолий Викторович, больно! - кричит она.
- Да?! А что, я не заслуживаю благодарности? Я дал тебе работу, не ошибаюсь? Так как ты посмела жаловаться на меня? - рычу я.
- Деньги - всё для тебя, да? Все мужики одинаковые! - Фатима отшвыривает мою руку и насмехается.
- Ты сейчас же откажешься от своих показаний, или я уволю тебя! - угрожаю я.
- Да вы просто так не избавитесь от меня! - Фатима ухмыляется.
- Я тебя уволю, и больше тебя никто не возьмет! - грозно заявляю.
- А что, если я расскажу всем правду о вас? - Фатима насмехается.
— Мне — ничего, — снова эта непонятная ненависть в глазах.
— А о жене вы подумали? Я не собиралась ничего рассказывать после того случая. Но потом приехала Василиса. Раздавленная, убитая… как вы могли с ней так поступить?! Она пришла ко мне на массаж, я утешала ее и сказала, что не стоит расстраиваться из-за такого кобеля, как вы. И тогда она попросила подтвердить слова ее адвокату. И знаете, что? Я об этом не жалею. Пусть отберет у вас все до копейки, вы заслужили. Верните телефон!
— Толя, что происходит? — Женя, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, выходит из бассейна.
— Это она сказала Василисе про измену, — удаляю снимки и, убедившись, что не осталось резервных копий, возвращаю предательнице гаджет.
— И твоему мужу скажу! И пусть тебя тоже в суд вызовут!
— Только попробуй! — снова хватаю мерзкую бабу.
— Оставь ее, Толь, — Женя реагирует на удивление спокойно. Даже как-то холодно. — Пусть делает, что хочет.
— Но Яр…
— Яр обо всем знает.
От неожиданности я разжимаю пальцы, и Фатима тут же вырывается и бросается к двери.
— Чтобы я тебя тут больше не видел! — только и успеваю крикнуть ей вслед. — И жди моих адвокатов!
Едва за ней захлопывается дверь, я поворачиваюсь к Жене.
— Ты ведь блефовала, да? Ты так сказала, чтобы она не угрожала тебе?
— Нет, — Женя смотрит на меня прямо, и я с ужасом понимаю, что она не врет. — Я все ему рассказала.
Женя
Трудно поверить, что я дала марку. С Яром мы не обсуждали этот вопрос, но как-то подразумевалось, что это не стоит делать. Может быть, беременность сделала меня неуверенной и растерянной, или прикосновения марка привели мой разум в замешательство. Или, может быть, настал момент избавиться от всего бремени на душе, пока ребенок не появился на свет?
Продолжение следует…
