«Рая? Извините, пожалуйста, что беспокою, с трудом нашла ваш телефон. Я Юля, жена Бориса… Точнее, уже вдова».
Так Рая узнала, что ее первый муж Борис умер. Она не видела его лет двадцать пять, с тех пор, как после суда, когда они расписались в бумажках о разводе, Боря взглянул на нее с усмешкой: «Ну всё, отмучился».
«Это я отмучилась!» – крикнула Рая. Быстро ушла.
У них была маленькая дочь. Ее привозила к Борису мама Раи, сама она не хотела видеть его совсем. Ну как привозила – раз в два-три месяца, не чаще, Боря постоянно врал, что очень занят, но Рая понимала: он пьет. Не понимала только, на какие деньги, с последней работы его выгнали. Нет, вообще он был инженером-теплотехником, но нагревался сам так, что иногда Рая не пускала его домой. Во время одной такой ночи, когда Боря неистово бил в дверь ногой, Рая вызвала милицию, того увезли. И потом он согласился на развод. Отправился жить к своей маме.
Всё это Рая сейчас мгновенно вспомнила. Пока неведомая ей Юля сообщала, что Борю хоронить будут завтра, в девять утра, и если Рая вдруг сможет…
«А знаете, я приду!» – ответила Рая.
«Прекрасно, спасибо. А ваша дочка?»
«Дочке уже двадцать восемь, она сейчас на биостанции, это под Анапой…»
«Да, не успеет. Может, вы потом сможете на поминки?»
«Нет, точно нет».
––––––––
Но Рая отправилась на поминки. В небольшое кафе. Она никого не знала из людей, что пришли, хотя пара лиц показались знакомыми, «наверно, собутыльники бывшие», подумала Рая.
На поминки ее уговорила Юля, вторая жена. Рая вдруг поняла, что эта Юля, худая блондинка с грустной улыбкой, ей симпатична. И еще влекло обычное женское любопытство: что она нашла в этом Борисе, алкаше, трепаче, бездельнике.
Ах да, еще у них была тоже дочь, очень красивая, двадцать три года. Она страшно плакала и не хотела уходить от гроба, ее увела Рая, обняв за плечи. Она поняла, что лучше это сделать чужому.
(«А Борян успел прям быстро охмурить эту Юлю», думала Рая, стоя у гроба, но глядя не на изможденного раком покойного, а на жену и дочь.)
На поминках Юля упросила Раю сесть возле нее, «все-таки вы были очень близким ему человеком». Рая не спорила, посидит немного молча, уйдет.
Первым говорил друг Бориса, Рая его не знала вообще. Но по ходу долгой и грустной речи она поняла, что друзья они вовсе не с юности, гораздо позже. Этот друг что-то то рассказывал про их бригаду, как они куда-то там ездили, Рая толком не слушала, быть на чужих поминках – это уметь не слушать, но держать лицо между рюмок.
После третьей Рая встала – хотела курить. Эту дурную привычку ей, кстати, привил Боря. Она познакомилась с ним в семнадцать, она тогда приехала учиться в Москву, ничего тут не знала, всего боялась, а этот парень казался уверенным и надежным. Торговал всякой оргтехникой, забыв про диплом инженера. Домой приносил спирт «Рояль», называя его своим топливом.
Рая вышла на улицу, было тепло. Следом за ней вышла Юля: «Извините, вы еще не уходите?»
«Нет пока… То есть скоро пойду… Дела всякие…»
«Да, понимаю. Посидите, сколько можете. Может, что-то скажете. Мне с вами как-то чуть легче, мои родители не успели приехать, они Борю любили безумно, но они геофизики, в командировке бог знает где, только завтра прилетят…»
«Любили? – Рая затянулась. – Хм, это хорошо… Дочка ваша явно тоже любила».
«Да вы что! Я вообще за нее чуть боюсь, отец для нее был всем в жизни».
«Борис? – Да, Рая задала глупый вопрос. Но поняла, что уже надо спрашивать дальше. – А какой он вообще был? Я и не помню его…»
(Соврала. Помнила отлично. Хотя пыталась забыть.)
«Боря мой? – Юля улыбнулась. – Лучший человек в мире. Не знаю, как я смогу без него. Пока вот суета, а дальше нахлынет, конечно».
И Юля начала рассказывать. Борис всё умел. Купил подержанную тойоту, сам ремонтировал, никаким сервисам не доверял. Построил их дачу, вдвоем с тем самым другом, который говорил первым. С ним же они потом собрали бригаду, строили дачи, заказов было полно, Борис сам клал печи, был классным мастером, научился у старого печника.
Рая не выдержала: «Слушайте, не понимаю вообще ничего. Он не мог дома повесить шкаф на кухне, я просила соседа. И еще… он же пил…»
«Боря? – Юля засмеялась. – Не пил вообще. Нет, мог на Новый год с нами шампанского, ну в гостях у родителей с отцом пару рюмок на дне рождения, и это всё».
«Интересно… – У Раи вдруг закралась неприятная мысль. Не стоило, но она все же решилась. – Юля… Простите меня, умоляю. Просто вы будто о другом человеке… А в гробу я его не узнала…»
«Раиса Николаевна, дорогая моя, я знаю, что у него была жизнь до нас. Но он никогда о ней не рассказывал. Верней, ездил к дочери… К вашей… Иногда…»
«Совсем иногда. Раз в год примерно. Но алименты, спасибо, платил».
«Да, я очень хотела познакомиться с вашей дочкой. И Боря обещал…»
«А, да! – Рая выбросила сигарету. – Вспомнила. Было такое, давно. Мне дочь сказала, но я запретила. Кажется, была не очень права, извините. Вообще покойный сильно меня удивил».
«Наверно, у вас с ним не очень сложилось… Знаете, Боря лишь раз мне вдруг рассказал, что после развода однажды пошел на лыжах – был солнечный день. Он встал на поляне, взглянул в небо и тут будто что-то в нем переменилось. Если честно, я не очень поняла, о чем он, а больше он ничего не сказал».
«Господи, лыжи откуда взял?» – Рая невольно усмехнулась.
«Как? Боря же все это любил, на велике много гонял. И с дочкой вдвоем много гоняли. Ох, какой он был отец, господи, какой отец. Он с дочкой возился с пеленок, он дико расстраивался, если приходилось уезжать на их стройки, но даже оттуда срывался. Однажды у них был заказ дорогой, где-то около Питера, но Боря мотался оттуда на машине каждые три дня к нам, вы представляете себе расстояние. Он без дочки не мог. А мне цветы всегда привозил. Знаете, мог у поля остановиться, нарвать огромный букет…»
Юля махнула рукой, заплакала.
Рая ее обняла. Стала гладить по волосам словно ребенка: Юля была совсем невысокой.
Они стояли так молча.
Из кафе вышла дочь Юли: «Мамуль, вы что тут, мы ждем!»
Рая улыбнулась ей: «Ты очень похожа на Борю. Сейчас вернемся, еще чуть-чуть, хорошо?»
Алексей БЕЛЯКОВ