Господство мифологем и сказочного материала в бессознательных фантазиях людей бросалось в глаза уже раннему психоанализу. Но только благодаря работам Карла Густава Юнга и его учеников, этот мифологический слой бессознательного смог получить надлежащую оценку.
Итак, согласно концепции Юнга, в нашем бессознательном под слоем личных воспоминаний и представлений некоторым образом существует слой общих человеческих душевных возможностей развития, который дарован нам заранее и пополняется образами соответствующей культуры. Слой коллективного бессознательного.
Язык коллективного бессознательного — это язык элементарных мифологем, и он может, будучи правильно понят, указать людям способы и возможности душевного функционирования, лежащие вне их личного опыта.
Этот глубинный слой психики привлекается в тех случаях, когда традиционными, обычно практикуемыми и изученными способами и средствами, не удается понять и разрешить внешние или внутренние проблемы. Любой невроз в своей основе имеет такую внешне и внутренне неразрешимую проблему, и чем она труднее глубже, тем больше нагромождаются всплывающие из бессознательного мифологические мотивы, часто весьма необычные и причудливое.
Но не следует думать, что сказки решают обычные проблемы, существующие в рамках человеческого культурного сознания. Скорее их можно назвать сновидениями человечества. Подобно личным сновидением, сказка столь же мало заботится о обычных этических нормах, присущих сознания.
Часто пациенты сообщают о сновидениях в которых есть злая, держащая взаперти в лесу ведьма, сохранившаяся в их памяти с детства.
Приведу пример из одной книги. Там, на приеме, одна 24-летняя женщина рассказала своему аналитику о том, что возрасте 10-11 лет ей снилось, будто она приходит в лес и вдруг деревья больше не отпускают ее, будто там была ведьма, которая заманила и приказала деревьям ни в коем случае девушку не выпускать. Это сновидение произвело на неё такое сильное впечатление, что она даже написала о нём в своем школьном сочинении.
Конечно, мы можем сказать, что ребёнок получил такое сильное впечатление и был так напугана рассказанной или прочитанной сказкой, например, «Гензель и Гретель», что в сновидении просто воспроизводится услышанное или прочитанное. На это можно возразить, что в течение одного-единственного дня мы получаем бесконечное множество живых впечатлений. При этом остается открытым вопрос, почему в сновидении был выбран именно этот мотив, в то время как другие, которые в реальности могут быть значительно страшнее, не находит свое отражение сновидениях.
Если внимательно в это вглядываться, то всегда можно обнаружить ясно выраженное отношение такого сказочного мотива к личной проблематике ребёнка, видевшего сон. Так было и в этом случае.
Описывается, что пациентка рано потеряла во время войны отца и росла вдвоём с матерью, без братьев и сестёр. С восьми до десяти лет она тяжело болела туберкулёзом и должна была много месяцев находиться в больнице, лёжа в постели.
После выписки оттуда мать и окружающие из опасений за её здоровье тщательно следили за тем, чтобы она по возможности меньше двигалась. К постоянно всплывающим горестном переживаниями её детства относилось воспоминание о том, что она должна была неподвижно лежать в тени на одеяле, в то время как все остальные дети развелись вокруг неё.
Она судорожно пыталась, используя всевозможные хитрости и уловки, заманить кого-нибудь из детей к себе на одеяло, чтобы он остался играл с ней, но, к сожалению, это редко удавалось. Так, с одной стороны, её собственная болезнь и забота окружающих были той самый, держащей взаперти, ведьмой, а с другой стороны, она сама в какой-то степени отождествляла себя с ней, в силу того, что пыталась, свою очередь, заманить и удержать других детей.
В случае описано, что она обратилась за помощью из-за сильной депрессии и помех в работе. Она смогла вспомнить, что в детстве она ещё долгое время после выздоровления испытывала леденящий страх перед возвращением болезни.
Она никогда не осмеливалась поиграть с другими детьми и всегда оказывалась в ситуации одиночества. В основе её теперешней депрессии и продолжительной неспособности конструктивно трудиться и действовать всё ещё лежал прежний глубокий страх и неуверенность в собственной телесной природе, который относится к инстинктивному слою бессознательного.
Так как любое сознание возникает только из бессознательного и тело является материей людей, то здесь существует связь с переживанием образа великой матери, которая в глазах пациентки наделена чертами враждебно настроенной, магически удерживающей и схватывающей.
Здесь речь идёт о сверхличном значении фигуры матери, которая именно в качестве личной матери выражает свою негативную сторону желанием удержать при себе ребёнка.
Таким образом, в ведьме выражен смертельный аспект матери-природы, которая своей страшной стороной разрушает свое собственное порождение и вбирает его в себя.
Из бессознательного также исходит соответствующее тёмное действие, так как любое созревание и становление сознания достигается лишь усилием и сталкивается с преодолением сопротивления бессознательного. Но последнее постоянно грозит вновь омрачить или поглотить обретенное сознание, что, к сожалению слишком часто случается в случае слабости Я (например, при психическом заболевании).
Насколько пациентка подвергалась этой опасности показывает сновидение, которое было первым в начале терапии.
Ей снилось следующее:
У меня были стёрты ноги, и при этом я танцевала в каком-то помещении. Кто-то там, кто сам был тигром, сказал мне: «Если мы превратимся в хищников, то мы больше не вспомним о нашей болезни». Но я этого не сделала.
Это сновидение прежде всего напоминало ей сказку «Русалочка».
У Андерсена характерным для морской принцессы является то, что возникшие из рыбьего хвоста ноги при ходьбе и танцах болят так, будто она ступает по острым ножам.
Процесс обретения человеческой души, означающий созревание и сознательность, здесь явно связано со страданиями и болями.
Пациентка к этому времени как раз делала первые, очень трудные и часто неудачные шаги, чтобы выйти из состояния бессознательности. В хищнике образно представлен бессознательный инстинкт её собственной природы который угрожает ее человеческому Я.
Чтобы выразить чрезвычайное разнообразие элементов комплекса, состоящего из различных далёких и, соответственно, чуждых сознанию, бессознательное частые возвращает из мифа и сказки, образы фантастической зоологии.
И тогда в наших снах всплывают сфинкс, единорог, птица феникс, гриф, гарпии, кентавры и тому подобные чудовища, с которыми сновидец вступает в те или иные отношения.
Природная сила сама по себе нейтральна, действует ли она внутри нас или во внешнем мире. Природным энергии нет дела до наших представлений о морали или о пользе. Они стоят в стороне от них и не являются ни добрыми, ни злыми. Это зависит только от того, какую точку зрения занимает или должно занимать по отношению к ним наше сознательное Эго в борьбе за существование и утверждения человеческого достоинства.
Если нам удается установить гармоничные отношения с глубинными силами нашей внутренней природы, то они становится для нас высшим добром, и прежде всего, утверждением и торжеством жизни.
Напротив, если мы вступаем стними в конфликт, то они, с их превосходящими сознания силы, становятся угрожающими и, увы, часто способны погубить нас. Таким образом, противоречие столкновения со своим животным началом в сновидениях касается всех, а не только невротиков, и процесс его интеграции имеет своё основание в коллективном бессознательном.
Чем больше мы знаем таких сказочных мотивов, тем лучше мы можем взаимодействовать со своими сновидениями, со сновидениями своих пациентов.
Подобный ряд можно продолжать до бесконечности, так как едва ли найдётся психотерапевтическая практика, в которой, при изучении сновидений не встречались бы более или менее часто мистические сказочные мотивы. Можно увидеть, как творческая фантазия бессознательного обычно комбинирует мотивы и сюжеты известных нам сказок таким образом, чтобы они в каждом конкретном случае соответствовали проблематике пациента.
Таким образом бессознательное компонует собственные индивидуальные сказки.
Для психотерапевта представляет большую ценность знакомство с многообразием подобных архетипических мотивов и символов, так как это ведёт к более глубокому пониманию специфики языка бессознательного.
Без этого знания легко пройти мимо таких символов, и, увидев во сне сказку, совсем не узнать её. И тогда, отбросив это ценнейшую часть древнего знания, мы можем уподобиться простофиле во время его первого пребывания в замке Грааля, когда тот теряет сокровище, потому что он забыл задать вопрос.
Появление подобных пёстрых, различных образов, полных жизни скрытого смысла, является глубочайшим переживанием современного человека, ориентированного, в основном, на рациональное.
Бизнесмен, чьи мысли и представления заполнены цифрами, контрактами, поставками и тому подобным, который страдает от постоянного ощущения пустоты своей жизни, вновь оживает, когда во сне пытается переплыть реку, где его подстерегает страшный гиппопотам, который угрожает его сожрать.
Когда он совсем в отчаянии, к нему по воде приближаются два меча, и с помощью одного из них, восточный кривой сабли, он может защититься от чудовища.
Таким образом во сне он переживает древний мотив битвы с драконом, содержащийся в бесчисленных мифах и сказках. Награда за победу над драконом обычно бывает девой и сокровищем. Если даже ему ещё ни разу не удалось во сне убить чудовище и переплыть реку, ему остается довольствоваться спасением дракона, то все же он понимает, что в нём самом содержится нечто более значительное, чем его фирма.
Образ возвращает ему частицу веры в иные возможности своей души, благодаря которым его существование может стать живым ярким. Принцесса и сокровище в качестве награды за победу в битве с драконом, как в сказке, так и в его внутреннем душевном пространстве, символизирует открытие новой области переживание полноты бытия.
Обращаясь к своему личному опыту и опыту пациентов, можно увидеть, сколько существует возможностей обогатить собственное существование и получить новые радости в жизненной борьбе.