С удовольствием представляю на канале новый рассказ моего друга Юрия Борискина. Читайте и получайте удовольствие.
Скандал в квартире длился уже добрых полчаса. Звуки его просачивались на лестничную клетку и были хорошо слышны девочке из соседней квартиры. Гневный негодующий женский голос без устали обвинял кого-то в неизвестном проступке.
- Я отдала тебе свое запоздалое чувство, но ты не только не впустил меня в свою жизнь, но даже не хочешь уступить в сущем пустяке.
Мужской голос возражал:
- Совместная жизнь состоит из споров и компромиссов, но в нашем случае это бесконечные стычки и мелочные придирки с твоей стороны.
- Прошу тебя в тысячный раз, - не сдавалась женщина, избавься от этого ужасного создания, он вызывает у меня ужас и отвращение. Если ты не уступишь и на этот раз, клянусь, я уйду, и ты больше меня никогда не увидишь.
- Я не могу сделать того, на чем ты настаиваешь, - упорствовал мужчина, - без него моя жизнь станет бесцветной и унылой. Если ты не можешь смириться с его присутствием, я готов расстаться с тобой, каким бы тягостным для меня это не оказалось.
- Прекрасно, - воскликнула женщина, - в таком случае я ухожу от тебя навсегда, и в подтверждение ее слов входная дверь громко хлопнула. До соседской девочки долетели ее последние слова, исполненные гнева и ревности: «Моя жизнь сплошной самообман, но я так легко не сдамся и все равно избавлю нас от него».
Если у вас есть тетя, то вам определенно повезло
Мужчину, чей голос был слышен на лестничной клетке, звали Валентин Викторович Забродин, и его история не заслуживала бы описания, если бы ему не повезло иметь тетю с отцовской стороны. Ее также звали Валентиной, и она льстила себя мыслью, что племянник был так назван в ее честь. Тетка была старой девой и проживала в одиночестве в ближнем пригороде в старом добротном деревянном доме, который пережил несколько поколений Забродиных. Юный Валя вместе с отцом периодически навещал Валентину и получал самый радушный прием. Обычно прямо с порога он заявлял: «Тетя Валя, у вас пахнет орехами», и умиленная тетка тут же извлекала из шкафа банку с орехами и пакет с конфетами. В доме стоял легкий запах антрацита, так как хозяйка топила печку-голландку угольными брикетами, и этот запах запомнился Вале на всю жизнь. Поскольку Валентина не была избалована бытовыми удобствами, она закалилась в борьбе с силами природы и прожила долгую жизнь. За это время молодой Валя успел закончить школу, затем журфак университета и сменить несколько мест работы. К 30 годам Валя осиротел и забрал одряхлевшую тетку в свою городскую квартиру. Лишенная необходимости ежедневно бороться за выживание, Валентина подсознательно испытывала душевный дискомфорт, и после переноса на городскую почву не протянула долго. Всю свою скромную собственность, включая дом и сбережения в банке, она завещала племяннику. Первым делом Валя решил разобраться с вкладами. Велико было его удивление, когда среди нескольких рублевых вкладов он обнаружил один на $30 000. Происхождение этого вклада оставалось неясным, пока Валя не нашел среди теткиных бумаг завещание на ее имя от брата Виктора, который считался блудным сыном среди родственников по причине его пристрастия к алкоголю. Однажды он выпил анти-трезвенной жидкости на основе метанола и потерял зрение. Валентина ухаживала за братом последующие два года, и перед смертью он завещал ей свою квартиру, которую она продала, а деньги сберегла для любимого племянника. К старости у Валентины развился синдром Плюшкина. Она ничего не выбрасывала, а складывала весь ненужный хлам в шкафы и сарай. В этом Валя убедился, когда стал разгребать «Авгиевы конюшни» в ее загородном доме. Потребовалось три ездки грузовой машины, чтобы увезти все это добро на свалку. В конце концов Валя перешел к расчистке чердака. Было очевидно, что хранившихся здесь вещей не касалась рука человека на протяжении десятилетий. Валя методично разбирал покрытые толстым слоем пыли предметы и выбрасывал их через окно во двор. Почти все, что скопилось на чердаке, можно было отнести к хламу, за исключением толстой пачки царских купюр (сотенных с портретом Екатерины и пятисотенных с портретом Петра), мешочка с царскими монетами и среднего размера картины, написанной маслом на толстой деревянной доске. Эти предметы Валя оставил себе до выяснения их ценности. Оценка предметов в антикварном магазине не оправдала Валиных ожиданий. Купюры и монеты не были редкими и не стоили ничего. Фарфоровые статуэтки антиквар взял на реализацию, но оценил невысоко, а про картину не мог сказать ничего определенного. Он предложил показать ее эксперту-искусствоведу, но предупредил, что стоимость экспертизы может существенно превысить оценочную стоимость картины. Выбрасывать картину было жалко, и Валя отнес ее домой.
На картине был изображен деревенский дощатый сортир с распахнутой настежь дверью, через которую высовывался по пояс сидящий на стульчаке крупный мужик с большой головой и красным мясистым лицом, всклокоченной бородой, вздувшимися от напряжения венами на лбу и шее, и седыми кустистыми бровями, из-под которых выглядывали выпученные глаза, готовые выскочить из орбит. Рот мужика был широко открыт в немом вопле, что усиливало впечатление нечеловеческого напряжения. В верхнем левом углу картины виднелись полустертые буквы – заглавная «М» и за ней строчная «а», а под ними дата – 1903. Безумный взгляд мужика приковывал к себе и не отпускал зрителя, в каком бы уголке комнаты тот не находился. В конце концов, Валя преодолел гипнотическую силу взгляда и решил повесить картину в просторной ванной комнате, совмещенной с туалетом, где по логике вещей картине и надлежало находиться. Необычный шедевр нашел свое место на стене напротив унитаза, так что восседающий на сиденье человек не мог избежать пронизывающего взгляда деревенского страдальца. До появления картины на этом месте висело изречение, которое Валя позаимствовал у неизвестного автора. Эти строки как бы указывали мужику с картины, чего можно добиться, если лучше следить за своим питанием, а также напоминали, что есть такие средства, как слабительные.
Блажен, кто вставши поутру
Имеет стул без напряженья
Тому и пища по нутру,
И все доступны наслажденья
Четверостишью пришлось потесниться и передвинуться под картину, которую Валя назвал «Муки дефекации». Страдающему мужику он присвоил имя Семен. Теперь каждое утро он встречал в компании Семена и со временем привык с ним разговаривать на разные темы и делиться своими мыслями. Вскоре Валя стал замечать, что ежеутреннее общение с Семеном благотворно на него влияет. Пронизывающий Семин взгляд как будто заряжал Валю энергией на целый день. Работа у Вали была творческой - он сочинял рекламу для рекламного агентства. Будучи внештатным сотрудником, он свободно распоряжался своим временем. После продажи теткиного дома и получения долларового наследства Валя не нуждался материально, и, поскольку его работа была сдельной, он брал ровно столько заказов, сколько мог сделать без лишнего напряжения. Вскоре после появления картины Валя заметил, что каждое утро после общения с Семеном он ощущает творческий подъем и воодушевление. Энергии было столько, что он мог свободно сочинить несколько вариантов одной рекламы, предоставляя редактору выбор на его вкус. Часто он прилагал к текстовой рекламе графические наброски-скетчи и даже двустишья и четверостишья на заданную тему. Валина активность не осталась незамеченной, ему повысили ставку и стали предлагать все больше заказов, но он предпочитал вести здоровый образ жизни и не утруждать себя чрезмерно.
Валентина Петровна
Однажды Валя обнаружил, что ему не перечислили оплату за очередной заказ. Звонок в агентство не возымел действия, и он решил нанести личный визит. Нужный ему автобус был полупустым, и он сел на одно из передних мест, положил на соседнее свободное сиденье свой рюкзак и стал смотреть в окно, заодно сочиняя рифмованную рекламу. Из этого приятного состояния его вывел женский голос, который спросил: «Можно побеспокоить вашу сумочку?», и следом за этим хозяйка голоса подняла его рюкзак, плюхнула его на Валины колени и уселась на освободившееся место. Валя остолбенел от подобной бесцеремонности и собрался уже грубо ответить, что в салоне полно свободных мест, но когда он наткнулся на вызывающе дерзкий женский взгляд, он понял, что та желает устроить скандал. После минутного размышления он решил, что не доставит своей обидчице удовольствия от стычки, прижал к себе рюкзак и уставился в окно. Он и его незваная спутница вышли на одной и той же остановке и вошли в то же самое здание. Женщина показала охраннику пропуск и прошла к лифту. Валя стал звонить в агентство, чтобы ему разрешили подняться наверх. Там его направили в бухгалтерию к Валентине Петровне, которой, к его изумлению, оказалась его нахальная соседка по автобусу. Оба сделали вид, что до этого никогда не встречались. Глаза ее смотрели холодно и неласково, но Валя стоически выдержал нелюбезный прием и ответил спокойным, уверенным и невозмутимым взглядом. После того, как Валя изложил цель своего визита, Валентина Петровна стала проверять список выплат. За это время Валя сумел как следует ее разглядеть. Перед ним сидела женщина, чей возраст не поддавался точному определению, но тянул на 30 с лишком. Черты ее лица были правильными и безжизненными. но в процессе общения оживлялись, а черные широко посаженные глаза загорались интересом. Портрет довершала короткая стрижка «под фокстрот». В целом, ее можно было назвать привлекательной. Одета она была со вкусом, по-видимому, ее ответственная работа хорошо оплачивалась. Проверив ведомость, она извинилась, что Валю случайно потеряли, и заверила, что он обязательно получит перевод в течение двух дней. В конце беседы лед был сломан - Валентина Петровна сбросила маску суровости и одарила его дежурной улыбкой. Это вызвало у него приятное предположение, что он ее заинтересовал.. Они вежливо распрощались, и Валентина Петровна добавила, что в маловероятном случае, если задержка случится вновь, Валя может звонить непосредственно ей или писать на ее адрес, и проблема будет решена немедленно. С этими словами она вручила ему свою визитку. Как нарочно, через две недели задержка оплаты повторилась, и Валя написал Валентине Петровне письмо. Она ответила в тот же день и заверила, что уже исправила досадную ошибку, и ему не о чем волноваться. Поскольку у Вали высокий рейтинг, в агентстве его высоко ценят, и Валентина Петровна будет ходатайствовать перед дирекцией о выплате Вале премии в конце года. Вале такая забота о его интересах была приятна, и в ответном письме-благодарности он пожелал здоровья и благополучия Валентине Петровне и ее собачке, с которой она была запечатлена в обнимку на фото в углу почтовой страницы.
По-видимому, Валентина Петровна увлекалась не только собаками, но и эпистолярным жанром, поскольку ответила без промедления. Письмо было написано хорошим языком, что выдавало интеллигентную женщину, но было не очень содержательным. Валю привлек один абзац, ради которого, по-видимому, письмо и было написано: «Я действительно люблю собак, как, наверное, и вы. В выходные дни я ее выгуливаю в местном парке. Судя по тому, что в день нашего знакомства мы ехали автобусом одного маршрута, мы проживаем в одном районе (наверняка Валентина Петровна успела заглянуть в его досье). Я подумала, что если вы, по чистой случайности, окажетесь неподалеку между 11 и 12 часами, то сможете нас застать в парке. Моя собака породы Бигль очень ласковая и любит заводить знакомство с приятными людьми». Валя не любил собак и маленьких детей, хотя на людях делал вид, что обожает и тех, и других. «А почему бы не ответить на ее призыв?», - подумал Валя. Как современный мужчина среднего возраста и хорошего достатка, он не чурался женщин, но проявлял разборчивость при знакомстве. Валентина Петровна относилась к категории порядочных женщин, скорее всего, была одинокой и проявляла к нему интерес, так что он решил посмотреть, что из этого может получиться. В ближайшую субботу он дошел до парка и без труда нашел даму с собачкой, прогуливающуюся по асфальтированным дорожкам. Валентина Петровна пыталась скрыть волнение от случайной встречи, но с Валиной помощью быстро овладела собой. Они стали беседовать на разные темы, в частности, Валя спросил, почему тогда в автобусе она решила сесть рядом с ним. «С утра я была в дурном настроении, - отвечала Валентина Петровна, - и мне хотелось выместить на ком-нибудь свою злость. Я ненавижу, когда люди занимают сиденья своими сумками, поэтому вы стали подходящей мишенью. Не могу сказать, что мишень была выбрана неудачно». Беседа текла приятно и непринужденно, но примерно через полчаса женщина заметила, что становится холодно, и было бы неплохо выпить по чашке горячего чая. Валя спросил, знает ли она поблизости какое-нибудь кафе, но вместо этого Валентина Петровна предложила зайти к ней домой. Она позвонила по телефону, и Валя услышал, как она спросила:
- Мама, мы гуляем в нашем парке с молодым человеком. Ничего, если я приглашу его к нам на чашку чая?
По-видимому, мама не возражала и даже предложила что-то сверх чая, поскольку Валентина Петровна спросила Валю:
- Как вы относитесь к тому, чтобы отобедать с нами?
- Думаю, что это было бы лишним, - скромно ответил Валентин.
- Мама, он считает, что обед был бы не лишним, - сообщила Валентина Петровна, мы будем минут через 15, можешь накрывать на стол».
Еще одна Валентина
По дороге они зашли в супермаркет, и Валя купил бутылку вина по выбору Валентины. Уже на лестничной клетке Валя ощутил приятный запах свежеприготовленной еды. Дверь открыла женщина еще более неопределенного возраста, чем Валентина Петровна, и с любопытством оглядела «молодого» человека. Со своей стороны Валя отметил, что эта полная цветущая женщина не была лишена привлекательности и, по-видимому, привыкла к хорошей жизни.
- Познакомься, мама, это мой коллега из агентства, - сказала Валентина Петровна. Хозяйка дома протянула ему руку, Валя потряс мамину руку с таким жаром, словно она была его родной матерью, и оба одновременно произнесли «Валя». «Меня чаще принимают за старшую сестру Валюши» уточнила мама, и Валентин не мог удержаться, чтобы не подыграть ей с помощью грубой лести: «Мое первое впечатление было именно таким. Какое счастье сохранить молодость до такой степени, чтобы выглядеть почти ровесницей собственной дочери». Валя старшая восприняла его комплимент как должное. Она была одета в трехцветный вязаный шерстяной костюм, что отражало незаурядную самобытность вкуса. В этом наряде лет 15 назад ее бы сочли неправдоподобно элегантной. За прошедшие годы костюм стал ей несколько тесноват, но скованность движений не мешала старшей сестре хлопотать вокруг стола. Она приготовила полный обед из трех блюд. «Кажется, пахнет настоящей едой», - попытался пошутить Валентин, и он оказался прав. На его неискушенный вкус все блюда были отменными. Валя старшая была воплощением приветливости, гостеприимства и жизнерадостности. Если бы не ее председательство за столом, их встреча протекала бы довольно молчаливо. Живость нрава приятно сочеталась в ней с общительностью. Природа наградила ее таким неукротимым темпераментом, что она могла бы уделять внимание сразу нескольким гостям. Эта достойная женщина, воодушевленная присутствием нового человека, непринужденно развлекала его рассказом о своей семейной жизни. Улучив момент, Валентин предложил выпить немного вина, но Валя старшая это предложение отклонила, сказав, что жизнь с покойным супругом приучила ее к более крепким напиткам, в подтверждение чего она достала бутылку Хеннеси VSOP.
- Мой муж и отец Вали был военным человеком и отдавал предпочтение коньяку, приучив меня разделять его застольные привычки. С этими словами она разлила драгоценный напиток по коньячным рюмкам. Валя младшая налила себе вина. Прежде, чем выпить, Валя старшая некоторое время ласкала свой бокал взглядом, в котором читалось глубокое и нежное умиление. По-видимому, она вспоминала счастливые мгновения, которые дарил ей ее супруг и повелитель. Валентин выпил за компанию и отдал должное еде под аккомпанемент монотонного повествования Вали старшей о прожитых годах.
- Мой муж умер довольно рано, - продолжала она, - ему было всего-то 69, и до самого последнего дня он был неутомим… Здесь Валя младшая издала многозначительное покашливание и строго взглянула на маму, после чего та закончила фразу, - «на выдумки».
- Моя Валя в детстве была любопытным ребенком. Она любила подслушивать и подглядывать, что делают взрослые. Здесь кашель у Вали младшей возобновился с удесятеренной силой, и она выговорила ужасающе внятным голосом:
- Хватит этих подробностей, мама, дай Валентину спокойно поесть.
- Конечно, угощайтесь, я рада, что вам нравится моя стряпня. Дайте мне только закончить. Моя Валя в детстве была своенравным и дерзким ребенком (я имел возможность в этом убедиться, - подумал про себя Валентин). Когда мы стали учить ее музыке, то поставили на пианино бюст Чайковского, и она его возненавидела вплоть до того, что однажды швырнула его об стенку. В этом периоде ее любимыми выражениями стали «не хочу и не буду». Слава богу, что с возрастом она стала значительно спокойнее. Не обращайте внимания на ее внешнюю строгость, в глубине души она очень чувствительная, впечатлительная и мнительная женщина с тонким чувством приличия.
Тут Валя старшая сделала короткую передышку и лихо влила в себя сразу половину бокала, после чего произнесла: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она», с меланхоличной улыбкой созерцая оставшуюся половину. Рассказав очередной эпизод из счастливой совместной жизни с рано усопшим мужем, она пододвинула бутылку поближе к гостю, предлагая ему наполнить свой бокал, не забывая при этом о хозяйке дома, что Валентин уважительно проделал.
Завершить трапезу Валя старшая предложила ирландским кофе с добавлением в него коньяка. «Мы имеем дело с чрезвычайно редким случаем, когда за столом собрались сразу три Вали. Я предлагаю тост за это, и заодно на брудершафт и на посошок» - провозгласила мама Валя слегка заплетающимся языком, и, заметив колебания Вали, добавила: «Выпей под мою ответственность». Валентин был согласен перейти на «ты», но пить отказался, так как чувствовал себя уже достаточно пьяным и понимал, что пора уходить. Валентина Петровна, а теперь уже просто Валя, вызвалась его немного проводить и заодно прогулять собаку. Расставание с Валей старшей было очень теплым – она благодарила его за визит и терпение, а он за дивный обед и интересные истории. Оказавшись на улице, он вздохнул с облегчением. Валя младшая пыталась извиниться за фривольное поведение своей мамы ( «мама это болезненный аспект моей серой жизни»), но Валентин находил ее поведение свободным, радушным и забавным. Во время ходьбы их руки случайно соприкоснулись, и Валентина взяла его руку в свою. Так, рука об руку, они дошли до выхода из парка. Валентин подумал, что с его стороны не будет грубой бестактностью поцеловать ее в щеку на прощание, но на месте щеки оказались ее губы, которые оказались очень приятными на вкус.
- Спасибо за прекрасный день, - сказал Валентин, - теперь, как порядочный человек, я хочу пригласить тебя на свидание. Мы можем поужинать в ресторане, или я закажу ужин из ресторана на дом. Что ты предпочитаешь?
- Я выбираю второе, заодно посмотрю, как ты живешь, - ответила Валентина.
Они назначили встречу на ближайшую субботу. Когда этот день наступил, Валентин встретил свою даму в парке. Они немного погуляли, затем направились в сторону его дома. Оказалось, что дорога занимает не белее 10 минут, если идти дворами. В квартире царила чистота. Валя занимался уборкой всю предшествующую неделю. Обеденный стол был покрыт белоснежной скатертью, а в центре стола стоял букетик живых цветов. После смерти тетки Валя сменил мебель, а немецкий обеденный сервиз он унаследовал от родителей, поэтому ему было не стыдно пригласить к себе гостью. Валентина сняла плащ и предстала в брючном костюме, который плотно облегал ее фигуру, создавая впечатление, что он надет на голое тело. Костюм, в сочетании с ее короткой стрижкой, делал ее похожей на мальчика, что напомнило Вале строки стихотворения:
«И шептал ты, что любишь девчат,
Что похожи во всем на парней».
Заказанный хозяином обед был доставлен еще утром, оставалось только разогреть его в микроволновке. Валя быстро выставил на стол разнообразные закуски и две бутылки хорошего вина, красного и белого. Валентина держалась невозмутимо, как если бы она уже бывала в этой квартире. За трапезой она была любезной и милой, как и подобает свободной женщине за 30, имеющей намерение очаровать одинокого мужчину. Вино она пила медленно, маленькими глоточками, и старалась есть поменьше, по-видимому, опасаясь показаться неромантичной. Между глотками она бросала на Валю задорные взгляды. Когда она допила свой бокал, Валя сделал попытку налить ей второй, но она его остановила:
- Вино очень хорошее, но я бы остановилась на одном бокале, если только ты не планируешь отправить меня домой сразу после обеда.
- Конечно нет, - запротестовал он, - пожалуйста оставайся здесь, сколько захочешь.
По-видимому, Валентине показалось, что он нечувствителен к намекам и поэтому не вполне улавливает ход ее мыслей. Она встала из-за стола, открыла дверь в спальню, с любопытством окинула взглядом полуторную кровать и недоверчиво спросила:
- Как думаешь, эта кровать выдержит двоих? Валя едва удержался, чтобы не сказать: «Проверено, и не раз», - но вместо этого неуверенно произнес: «Думаю, да».
- Ну, раз ты уверен, то чего же мы ждем? - продолжила она ласковым голосом. Мужчина и женщина, находясь наедине, не станут читать Отче наш.
С этими словами Валентина стала снимать с себя жакет. Валя деликатно отвел свой взор, но успел заметить, что, хотя формы Валентины не могли служить образцом изящества, они несомненно радовали глаз. Для себя он отметил, что Валентина временами бывает несколько вульгарной, но иногда ее вульгарность оказывается кстати.
Уже лежа в постели в ожидании, когда Валя присоединится к ней, она сообщила: «Мы можем не предохраняться. Я уже вряд ли способна забеременеть». На самом деле она лукавила. Последние годы она со страхом думала, что к старости может остаться совсем одна, и некому будет сказать ей «Будь здорова», когда она чихнет, не говоря уже о пресловутом стакане воды во время болезни. С каждым годом она ощущала все острее, что приближается к гибельной грани старения, но тешила себя надеждой, что все еще сохраняет фертильность, и нужно только встретить подходящего мужчину, который даст ей желанное счастье материнства.
Валя был очень доволен неожиданной новостью, что мерами предосторожности можно пренебречь. Пока он раздевался, нахлынувшие мысли о близком счастье затмевали мозг Валентины, который временно сделался невосприимчивым к присутствию Ромео, деликатно ожидавшего ее приглашения. Наконец, она заметила его, плоть и кровь в полной боевой готовности, и тут же отвела свой взор в пленительном смущении. Для Вали такая женская реакция была не нова. Он скользнул в постель, и его руки начали привычное странствие по укромным уголкам женского тела. От его прикосновений сладостный трепет пробежал по телу Валентины, но она попросила остановить прелюдию на несколько минут для важного заявления.
- Меня можно назвать одинокой женщиной, но по сути я старая дева. Должна признаться, что после развода в течение многих лет мужская рука не касалась моего тела, и поэтому я как бы вернулась назад в период девичества и невинности. Поэтому прошу тебя быть со мной осторожным и нежным.
Валя клятвенно заверил, что, будучи в душе джентльменом, ни за что не оскорбит чувство благопристойности чистой девы на пути к восстановлению ее женской сущности. Однако, если она почувствует, что процесс ее трансформации затягивается и становится утомительным, они могут перейти к более разнузданному варианту, известному как «совращение монахини». Валентина сразу ответила, что не простит себе, если не испытает оба подхода, поскольку ее бывший муж предлагал ей только унылое однообразие.
Остаток дня прошел самым восхитительным образом. Они провели это время в постели, включая любовные утехи и обед, который по времени соответствовал позднему ужину. Валентина была безмерно счастлива, поскольку за неполный день она не только открыла для себя массу нового в интимной сфере, но и получила весьма ощутимый заряд семени, способный оплодотворить не одну женщину. Она представляла, как в течение нескольких последующих дней эти живчики будут тесниться внутри ее лона, соревнуясь друг с другом за проникновение глубоко в ее плоть в поиске случайной яйцеклетки, которую ее увядающее тело еще способно произвести. Она была так занята плотскими утехами, что ни разу не побывала в ванной и туалете, и поэтому не увидела висящей на стене картины, которая еще сыграет роковую роль в ее судьбе.
По дороге домой Валентина допрашивала Валю о его прошлых связях.
- Я пришла к тебе, чтобы посмотреть, как ты себя поведешь в ситуации, сопряженной с сексуальным влечением, при условии, что это будет в рамках приличий, и ты меня не разочаровал. Судя по тому, как умело ты обращался со мной в постели, у тебя в этих делах большой опыт. Наверное, у тебя было много женщин?
- Строго говоря, число не имеет значения, можно приобрести опыт и с одной женщиной. Нужно просто иметь интерес и творчески подходить ко всему, что делаешь.
- Но неужели ни одна из женщин, которых ты знал, не зацепила тебя так сильно, что ты захотел бы связать с ней свою жизнь?
- Должен признаться, что те немногие женщины, с которыми мне довелось иметь дело, на поверку оказывались стервами. Возможно, меня тянуло именно к таким женщинам, а их привлекала моя застенчивость.
- А как ты думаешь, я тоже стервозная особа?
- Я стараюсь жить без предубеждений. Время покажет, - уклончиво ответил Валентин. Но ты доказала, что готова сама пойти навстречу и взять активную роль на себя, избавив меня от необходимости делать авансы.
За разговорами они не заметили, как подошли к ее дому. Перед уходом Валентин вручил ей запасной ключ от своей квартиры и дал код от подъезда. Они расстались до следующей недели, но их беседа дала Валентине достаточную пищу для размышлений. Строго говоря, мысль о том, что рано или поздно они могут расстаться, не слишком ее страшила, при условии, что она от него забеременеет. С ее стороны, ребенок был главным мотивом и намерением этой связи. В случае провала плана с беременностью нужно будет попытаться так привязать Валю к себе, чтобы ему захотелось провести остаток жизни рядом с ней и, таким образом, решить проблему ее одиночества в старости. По ее мнению, Валя имел все задатки примерного супруга. Однако, на данный момент было еще слишком рано думать об осуществлении второй части плана. Сейчас она была охвачена давно забытым чувством, и до того пересохшее русло страсти стало вновь наполняться безудержным желанием.
Домой Валентина вернулась поздно и застала маму в состоянии бодрствования и неуемного любопытства.
- Ну, как прошел твой день? – с напускным безразличием начала расспросы старшая Валя.
- Просто замечательно. Мы с Валей погуляли, затем пообедали у него дома, посмотрели сериал, выпили немного вина, и не успели оглянуться, как день пролетел.
- И это все? – продолжала выпытывать мама. Он не пытался добиться от тебя большего?
- Ну что ты, мама. Валя довольно застенчивый и даже робкий мужчина, что заставляет меня сомневаться, была ли у него когда-нибудь девушка.
- Не везет тебе, дочка. Прежний муж был ни рыба, ни мясо, и, похоже, этот такой же. Но все же будь с ним поосторожнее – в тихом омуте черти водятся (с этим Валя младшая была всецело согласна). И, исполненная материнской тревоги и озабоченности, добавила: Как бы не получилось так, что он тебя использует и бросит.
- Ах, мама, как бы я хотела, чтобы он меня использовал, и почаще, - ответила дочь с трогательным простодушием.
Валентина знакомится с Семеном
Всю следующую неделю Валентина не могла дождаться наступления субботы. Сразу после завтрака и выгула собаки она полетела на крыльях страсти к своему возлюбленному. На этот раз она захватила с собой коротенький домашний халатик и, едва переступив порог Валиной квартиры, скинула одежду на глазах своего кавалера и накинула халат на голое тело. В ответ на этот призыв Валя ощутил зуд вожделения и заключил ее в объятия, но Валентина мягко отстранилась и сказала с оттенком кокетства, свойственного женщинам неопределенного возраста: «Я так к тебе спешила, что не успела принять душ. Разреши сделать это у тебя, и если вдруг ты захочешь увидеть меня, лежащую в пене в убийственно соблазнительной романтический позе, то скорее всего получишь самый жаркий прием». От этих слов Валя воспламенился еще больше и, с трудом сдерживая возбуждение, ждал под дверью, когда раздастся шум падающей в ванну воды. Но вместо этого он услышал звук спускаемой в унитазе воды, после чего воцарилась продолжительная тишина. Заинтригованный, он открыл дверь ванной и увидел обнаженную Валентину, которая с пасмурным выражением лица рассматривала висевшую на стене картину.
- Что это за безобразное создание? – спросила она внезапно охрипшим голосом, указывая на Сему. Только я уселась на сидение, как тут же встретилась с ним взглядом, после чего наступил паралич всех моих сфинктеров. Мне страшно находиться в его присутствии.
- Это неизвестная картина художника Маковского, доставшаяся мне от покойной тетки. Я назвал ее «Муки дефекации», а мужику дал имя Семен. За то время, что мы с ним вместе, мы фактически сроднились. Каждое утро я с ним беседую и встречаю его понимающий взгляд, сообщающий мне заряд энергии на весь день. Посмотри, как ярко и точно его поза и взгляд передают страдания жертвы хронических запоров. Неудивительно, что картина произвела на тебя впечатление, в этом и состоит великая сила искусства.
- В данном случае сила отвратительная, - подхватила Валентина. Я не могу мыться при нем, он на меня смотрит взглядом убийцы и насильника. Ты не мог бы его отсюда убрать на время?
Валя снял картину и спрятал в шкаф. Сексуальное возбуждение улеглось, и когда чисто вымытая Валентина вышла из ванной и улеглась в постель, прошло некоторое время, прежде чем к нему вернулось желание. Все время, пока они занимались любовью, Валентина оставалась безучастной и лежала с закрытыми глазами, а после того, как они разъединились, ее первыми словами были: «Я чувствую, что он смотрит на нас через стенку». Остаток дня прошел не так, как это рисовало их воображение до встречи.
С этого дня каждый визит к Вале был для Валентины тяжелым испытанием. Они продолжали заниматься любовью, но без прежнего задора, и каждый раз она жаловалась, что ощущает леденящий душу взгляд Семена, после чего просила Валю избавиться от картины. Тот ее успокаивал и просил не изводить себя глупыми мыслями, а лучше думать о чем-нибудь приятном, например, как они проведут ближайшие праздники и летний отпуск. На время отвлечение от неприятных мыслей помогало, но они возвращались вновь и вновь. Последняя их встреча кончилась бурным выяснением отношений, и Валентина ушла, хлопнув дверью и в сердцах пообещав никогда больше сюда не возвращаться.
Прошло уже шесть недель с начала их связи. Каждые две недели Валентина проверяла, не беременна ли она, и в конце шестой недели случилось чудо – тест вышел положительным. Ее ликованию не было предела, но она решила пока никому об этом не говорить, включая Валю и маму. Первая часть плана была завершена, и неожиданная легкость в достижении успеха вызвала у Валентины искушение перейти к осуществлению его второй части, которая включала порабощение и подчинение своей деспотичной воле отца еще не рожденного ребенка. Для проверки своего влияния на Валю и его податливости нужно было его разлучить с ненавистным ей Семеном. Попытка с помощью скандала заставить Валю избавиться от картины не возымела действия, и тогда Валентина прибегла к испытанному женскому приему – временному лишению любовника права пользоваться собою.
Для начала Валентина прекратила навещать Валю. На его звонки и приглашения зайти она отвечала, что очень занята или нездорова, но заверяла, что они увидятся при первой же возможности. Валя чувствовал свою вину во внезапном охлаждении подруги и поэтому переживал из-за их разрыва, но ему не оставалось ничего другого, как довольствоваться этими обещаниями. Возможно, он бы не переживал их размолвку так остро, если бы ему было известно, что в коллективе Валентину знали как женщину переменчивого нрава, которая по мере сил портила жизнь своим подчиненным. В прошлой семейной жизни она была настолько капризна, что легко переходила от рассудительности к нежеланию что-либо понимать, и от сдержанности к бешенству. Знай он особенности ее характера, это избавило бы его от душевных страданий.
В один из дней Валентину прислали письмо из агентства с просьбой зайти в определенный день и час, чтобы обсудить новый интересный проект. Когда он туда явился, сотрудники не могли сказать, кто именно его вызвал, но обещали это выяснить и ему сообщить. «Раз уж я здесь, - подумал Валя, - воспользуюсь этим как предлогом, чтобы повидать Валентину», На рабочем месте ее не оказалось, и сотрудник бухгалтерии сказал, что она была с утра, но затем выскочила на часок, так как заболела ее мама. Валя решил, что этот предлог будет не хуже первого, и позволит повидать Валентину дома у изголовья хворающей мамы. Он купил корзину с фруктами и отправился по знакомому адресу. Дверь открыла Валя старшая.
- Валечка как я рада тебя видеть, проходи, Валюша выскочила ненадолго за продуктами и скоро вернется.
- Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Валя.
- Спасибо, соответственно возрасту и времени суток. Как хорошо, что ты зашел меня проведать. Сейчас мы выпьем кофе по-ирландски и о чем-нибудь поговорим, - сказала она, заговорщически подмигнув.
За разговорами они не услышали, как вернулась домой Валентина. Она вошла с большой дорожной сумкой и немного задержалась в прихожей, чтобы подслушать разговор.
- Моя подруга Вера, - говорила Валя старшая, - была измучена своим мужем до такой степени, что на ночь брала с собой в постель спицу, и как только одноглазый змей поднимал свою голову, она осторожно его колола, и это давало ей передышку. Валюша, это ты?, - спросила она. А у нас гость, и ты его хорошо знаешь.
- Так же хорошо, как и историю Веры, сражавшейся с одноглазым змеем, - отвечала дочь.
- Выпей с нами кофе и перекуси, - предложила Валя старшая.
- Я не голодна, мама. Пойду выгуляю собаку, а заодно провожу Валентина, - ответила Валя младшая.
Оба Вали были рады встрече, но старательно это скрывали. Валентин на всякий случай извинился за неловкий взрыв эмоций и излишнюю резкость во время их последней встречи. Валентина его великодушно простила, сказав, что никто не виноват, и у каждого своя правда, и предложила забыть их размолвку. К его радости она больше не поднимала вопрос о картине, и он решил, что Валентина смирилась с его нежеланием избавиться от своего друга. Так за разговорами проводы шагнули за границу парка, достигли Валиного дома, перешагнули порог его квартиры и счастливо завершились в спальне. Валентина продемонстрировала, что за время разлуки не растеряла ранее усвоенных навыков, и Валентин не мог нарадоваться тому, с каким пылом она отдавала полученные с его помощью познания. Он не мог удержаться от похвалы: «Я в восторге от проявлений твоего темперамента», на что она вернула ему комплимент: «Это не столько темперамент, сколько твоя выучка».
Проводив Валентину до дома, Валя вернулся к себе, зашел в ванную и с удивлением не обнаружил там картины. Не было ее и в шкафу, куда он ранее убирал ее по просьбе Валентины. При более внимательном осмотре квартиры он обнаружил, что некоторые вещи передвинуты со своего привычного места, а часть из них и вовсе исчезла. Было ясно, что кто-то побывал в квартире, пока его не было дома. Он подумал, что это могла быть Валентина, поскольку у нее был свой ключ, но потом прогнал эту мысль, вспомнив их сегодняшнюю близость, а также то, что сегодня ее видели на работе и дома. Он решил, что завтра зайдет в местное отделение полиции и оставит заявление о проникновении в его квартиру и исчезновении некоторых вещей, но сделать этого не успел.
На следующий день работа не заладилась с самого утра. Семен исчез а вместе с ним и заряд энергии, который он передавал Вале. Идеи рождались с трудом, и строки плохо рифмовались. После обеда ему позвонила Валя старшая. Она с трудом говорила сквозь слезы: «Валя, наша Валюша погибла. Приезжай, если сможешь».
Валентин был потрясен этой новостью. Всю дорогу до их дома он строил догадки, как могло случиться, что молодая здоровая женщина, еще вчера стонавшая в его объятиях, сегодня уже ушла из жизни. Дверь в квартиру была открыта. Его встретила Валя старшая с лицом, опухшим от слез. Она с трудом могла говорить, но Валентину все же удалось выяснить, что же все-таки произошло.
В этот день Валентина отправила мать с ее подругой в кино на утренний сеанс. Когда они вернулись домой около часу дня, они увидели лежащую на полу кухни Валю младшую с ужасной раной на лице. Рядом с ней лежал топорик и картина, которую Валя старшая никогда в своем доме не видела. Картина была повреждена в нескольких местах. По-видимому, Валентина пыталась разрубить ее на кусочки, но дерево было крепким и не поддавалось ударам. На тыльной стороне топора находился гвоздодер с вытянутым заостренным концом. Вероятно, Валентина, разъяренная сопротивлением доски и обуреваемая дикой злобой, приложила максимальную силу для последнего удара, но действовала неумело и слишком низко наклонилась вперед. Топор отскочил от твердого дерева и ударил ее прямо в глазницу так, что гвоздодер проник ей в мозг. Скорее всего, от такого удара она скончалась на месте.
Несколько дней ушло на выполнение всех формальностей, прежде чем Валентину похоронили. На похоронах и поминках присутствовали сослуживцы Валентины и несколько подруг Вали старшей. Валентин принимал деятельное участие в ритуальных процедурах и был во многом полезен. После поминок он обнял Валю старшую на прощание и предложил ей звонить ему в любое время, когда он будет нужен. Он также спросил, не будет ли она против, если он заберет поврежденную картину для реставрации и оставит у себя на память о Валентине. «Эту непонятно откуда взявшуюся картину нужно сжечь, - ответила мать Валентины, - забери ее с моих глаз долой, чтобы я никогда ее больше не видела». Несмотря на трагичность ситуации, сердце Валентина подпрыгнуло от радости – после короткой разлуки они с Семеном воссоединились снова.
После непродолжительных размышлений, Валя воссоздал правдоподобную, как ему казалось, картину произошедшего. Валентина послала ему с чужого компьютера приглашение зайти в агентство и, по-видимому, караулила во дворе его дома, когда он уйдет. Затем она вошла в квартиру, забрала картину и, произведя в квартире беспорядок и взяв некоторые другие вещи, создала видимость кражи, после чего обеспечила себе алиби на этот день. На следующий день она отправила мать в кино и хотела изрубить картину на куски, и, возможно, даже сжечь, но из-за трагической случайности не смогла довести свой замысел до конца.
Шли дни, за работой Валя не замечал хода времени, и в один из таких дней ему позвонила мама Валентины и пригласила прийти помянуть Валентину на 40-дневную годовщину ее смерти. Пришло еще несколько человек. Поминки прошли тихо и спокойно, женщины вытирали слезы и вспоминали, каким хорошим человеком была усопшая. Валентину также было что сказать, но он оставил эти слова при себе. Когда стемнело, гости стали быстро расходиться. Валентин был последним из уходящих гостей, он обнял маму Валю на прощание и сказал дежурную фразу, что всегда готов прийти на помощь. Ему не пришлось долго дожидаться ее просьбы.
- Валя, ты стал близким нам человеком, мне кажется, что в конце концов вы бы с Валечкой поженились. Сегодня я пролила столько слез, что не знаю, как перенесу остаток дня в одиночестве. Ты не мог бы остаться у меня на ночь? Я постелю тебе в Валиной комнате.
Валентин не мог отказать ей в такой малости. Лежа в постели своей усопшей любовницы, он вспоминал наиболее яркие моменты из их встреч, когда услышал, что мама Валя плачет. Плач постепенно перешел в безостановочные рыдания, и через полчаса Валя понял, что уснуть ему этой ночью не удастся. Раздосадованный, он вошел в спальню Вали старшей и попробовал успокоить ее, но слова сочувствия возымели обратное действие, и она снова залилась обильными слезами и принялась громко рыдать. У Вали не было никакого опыта в успокоении рыдающих женщин. Он присел на край ее кровати и, поглаживая ее по руке, стал просить успокоиться, но женщина не могла остановиться. Отчаявшись прекратить этот водопад слез, Валя прилег рядом с ней и обнял за плечи. Мама Валя доверчиво к нему прильнула, и постепенно плач сменился шмыганьем носом и посапыванием. Валя про себя поблагодарил бога и был уже готов вернуться в свою кровать, но в этот момент женщина, находившаяся в состоянии полудремы, обняла его, тесно к нему прижалась и закинула ногу на его бедро. Эти прикосновения внезапно разбудили в нем сильнейшее желание, которое он не мог в себе подавить, и тут случилось то, чему суждено было случиться.
На следующее утро они избегали смотреть друг другу в глаза. Валентина заставила Валю позавтракать и перед его уходом все-таки решила высказаться по поводу случившегося.
- Думаю, что мы поступили нехорошо, тем более, что это случилось в день поминок.
- Согласен, - подхватил Валя, - но ты не должна себя в этом винить. Человеческую природу не всегда удается обуздать. Твоя дочь Валя нас связала и породнила, и мы будем верны ее памяти. Будем считать, что произошедшее между нами было ошибкой, которую мы не повторим.
Разумные Валины слова принесли Вале старшей облегчение, и они расстались друзьями, заверив друг друга, что будут оставаться на связи.
Дитя, я мать губам твоим голодным
Через неделю после той памятной ночи позвонила Валентина и пригласила Валю на ужин. За столом он уминал вкусную еду за обе щеки, умудряясь с набитым ртом вставлять «да» и «конечно». Валентина была совершенно в своей стихии и болтала без умолку. Однако, в щебете Валентины он различал непривычные нотки, и чувствовал, что та собирается ему сказать что-то важное. Наконец, после недолгой паузы, ее тайные мысли вырвались наружу.
- Я думала о том, что произошло между нами на прошлой неделе, и пришла к выводу, что не стоит это драматизировать. В конце концов, мы оба одинокие люди, связанные памятью о Валюше, и если я не очень стара для тебя и не совсем тебе противна, почему бы нам не продолжить близкие отношения вполне осознанно?
Валю настолько подкупила ее прямота и искренность, что он вскочил со своего места и прервал ее тираду затяжным поцелуем, после чего доказал Валентине, как неправа она была в своей низкой самооценке. Ошеломленная его внезапным и бурным натиском, женщина не сопротивлялась и даже нашла его доказательства приятными и удовлетворяющими. Валя получил приглашение остаться на ночь в ее спальне, и в течение ночи подтвердил неправоту ее суждений о себе еще дважды прежде, чем они, усталые, но довольные, погрузились в сон.
С этого времени их встречи стали регулярными. Какое-то время в Валентине еще жила печаль утраты, но постепенно ее вытеснила вновь обретенная чувственность. Шок от потери дочери наконец прошел, и возврат к регулярным сексуальным отношениям оказал на нее благотворное воздействие. Теперь она постоянно пребывала в состоянии физического благоденствия и ощущала, что бодрость и энергия переполняют ее до краев. Переживания и приход в ее жизнь любвеобильного мужчины позволили ей сбросить лишний вес, благодаря чему элегантные вещи из гардероба дочери стали ей впору. Ее глаза приобрели задорное выражение и молодой блеск, а походка стала томно соблазнительной. Когда они выходили на прогулку в парк и встречали кого-нибудь из ее знакомых, она представляла Валю как своего зятя, мужа покойной дочери. По отношению к нему она испытывала смешанное чувство, свойственное одновременно матери и стареющей любовнице. Хотя ему не очень нравилось, что она пытается относиться к нему как к сыну, в ее обществе он чувствовал себя уютно защищенным. Несмотря на то, что их умы были разного возраста и не всегда мыслили одинаково, их тела хорошо понимали друг друга. Валентина проявляла нежнейшую заботливость по отношению к Вале. Каждая его потребность безоговорочно удовлетворялась и любое желание предупреждалось. Валентина была по-прежнему чрезмерно говорлива, но Валя нашел способ прерывать ее излияния, когда они становились утомительными. Он обнаружил, что его подруга была готова предаваться плотским утехам в любое время дня и ночи и в любом уголке своей уютной квартиры. Поэтому, когда он уставал от ее речей, он бесцеремонно овладевал ею и наслаждался молчаливой паузой, изредка прерываемой ее тихим постаныванием.
Валентина особенно любила, когда Валя оставался у нее на ночь. Она по-матерински заботливо укладывала его рядом, ласкала и время от времени озабоченно спрашивала, не хочет ли он, чтобы она сделала для него что-нибудь особенное. Валя ее успокаивал, что она уже бесконечно щедра к нему, и он наконец понял, какое сокровище было ему ниспослано. Тем не менее, ее тревога по поводу собственного несовершенства периодически прорывалась наружу.
В самом начале их связи Валя выдал Валентине одну из своих банковских карт, чтобы она не ограничивала себя в покупках. Валентина восприняла его слова буквально и приготовила ему сюрприз, для чего прибегла к небольшой хитрости. Как-то Валя получил большой и выгодный заказ, и поэтому не смог навещать свою подругу целую неделю. Когда он освободился, Валентина пожаловалась, что подхватила респираторную инфекцию и боится его заразить. Наконец, ему было позволено ее навестить, и, увидев ее, он ахнул – перед ним предстала помолодевшая и обновленная женщина. Как оказалось, она использовала время их разлуки и его средства с толком – вставила зубные импланты, устранила мелкие морщины на лице инъекциями ботокса и подобрала с помощью визажиста эффектный макияж. «Теперь тебе будет стыдно появляться на людях в обществе такого невзрачного субъекта как я», - пошутил Валя, на что она ответила, что этого не произойдет никогда, и тут же подкрепила свои слова делом, щедро вознаградив его за все время вынужденного воздержания.
Так протекала жизнь этого удивительного и на редкость крепкого союза двух людей со значительной разницей в возрасте. Для Вали такой союз не был в тягость и не грозил пресыщением, так как большую часть времени он проводил у себя дома наедине с собой и бессловесным Семеном. Валентина тревожилась, когда не видела своего друга несколько дней, но, боясь показаться навязчивой, не докучала ему звонками. Валя не был столь щепетилен и по первому зову являлся, чтобы вкусно поесть и вкусить плодов наслаждения. Валентина всегда была к его услугам, чтобы одарить и тем, и другим. Она была счастлива, что наконец жизнь широко распахнула для нее свои объятия и вернула ей молодость. Во время трапезы они обычно провозглашали тост за Валю младшую, благодаря которой возник их союз, и Валентин произносил фразу из самого известного стихотворения Аполлинера: «После боли всегда приходит радость». Про себя он также желал своему другу Семену избавиться, в конце концов, от его вечных мучений.