В этом году – столетие тех, кто родился в 1924 году. Столетие поколения, которое почти в полном составе не вернулось с войны. Вернулись от силы три процента.
Через два поколения выйдут на свет
Люди, которых сегодня нет…
Им будет робость моя чужда
Они рискованней будут и злей…
Зависть, ненависть и вражда
Взойдут над просторами их полей.
Булат Окуджава
Среди вернувшихся по Божьей милости были и поэты. Но в 1945-м они так высоко о себе не думали. Они знали лишь то, что их ровесники погибли, а они почему-то вернулись. А раз вернулись, надо жить.
Это потом появится прекрасная песня о том, что надо жить за себя и за того парня. Фронтовики понимали, что это слишком красиво сказано. Со своей бы жизнью управиться. А прожить жизнь за мальчика, убитого в 19 лет?.. Нет, это всё слова, которыми люди заслоняются от материнского горя. Громкие слова.
А у поэтов, родившихся в 1924-м и вернувшихся с войны, были негромкие голоса. Всегда говорили вполголоса Булат Окуджава, Николай Панченко, Николай Старшинов и их менее известные одногодки: Овидий Любовиков, Евдоким Русаков, Владимир Туркин, Константин Левин… Они будто стеснялись, что выжили, и с недоумением глядели на юбилейные медали, которые им полагались к очередной дате – зачем они?..
В грохоте салютов им слышались разрывы снарядов и стоны раненых…
До конца жизни они пронесли убеждение в том, что среди их погибших ровесников лежат в братских могилах и Пушкины, и Лермонтовы, а они, уцелевшие, – лишь отблески той плеяды.
Как библейские звезды исхода,Надо мною прибита всегдаСорок первого вечного годаНесгорающая звезда…Не затем я тебя не забуду,Что однажды вдохнул я твой дым,Что уже молодым я не буду,А с тобою я был молодым.Не затем. Но все глуше, ревнивей,Все бездомнее буду скорбетьОб упавших на черной равнине,О принявших военную смерть.
Это стихи Константина Левина (автор знаменитого "Нас хоронила артиллерия"). Как он угадал это слово – бездомная. Бездомная скорбь. С уходом фронтовиков этой скорби совсем не остается пристанища. Сердца живых заняты новыми скорбями. Где тут еще старым поместиться?..
Есть что-то нелепое и странное в столетних датах тех, кто навсегда остались мальчиками и девочками. Давно нет никого, кто бы их помнил. Некому рассказать, как они смеялись, как плакали, как переживали первую двойку и первую любовь…
Имена гениев и просто талантов, родившихся в середине 1920-х и отнятых той войной, мы никогда не узнаем – ребята, ушедшие на фронт в 17-18 лет, только пробовали себя в поэзии, а свои стихи смущенно прятали в юношеских дневниках. Впрочем, несколько имен чудом до нас дошли. Вот они, ребята, родившиеся в 1924-м и, возможно, ставшие бы поэтами:
Юрий Дивильковский (11.03.1924 – 5.03.1944), выпускник московской школы № 110;
Мурат Елекоев (18.11.1924 – 7.11.1943), уроженец Северной Осетии;
Мурат Елекоев
Александр Нахимов (13.10.1924 – 30.07.1944), выпускник сельской семилетки из Вологодской области;
Оксана Ромодановская (1924 — 05.10.1943), выпускница московской школы № 70;
Оксана Ромодановская
одессит Леонид Розенберг (6.05.1924 – 01.08.1944);
Леонид Осипович Розенберг, портрет с надгробия на братском кладбище в посёлке Тылжа в Латвии. Фото: Wikimedia
Надежда Лисанова (1924 — 24.02.1942), выпускница ялтинской средней школы № 7.
На днях ялтинский журналист Сергей Сардыко рассказал мне, что в Массандре, в овраге над шоссе Симферополь – Ялта, где 24 февраля 1942 года фашисты расстреляли Надежду Лисанову, а потом и других подпольщиков и просто мирных жителей, – на этом самом месте кипит стройка, возводятся один особняк за другим. На сегодняшний день уцелели лишь два надгробия. На одном имя Марии Гончарук, на другом – Ивана и Анны Паэгле…
Если нам еще ведомо чувство стыда, то пусть оно застанет нас в тот миг, когда мы видим прочерк между датами 1924—…
Прогулочный теплоход, носивший имя Нади Лисановой, был распилен на металлолом
ПЕРЕКЛИЧКА
Стихи поэтов, родившихся в 1924 году
Если б мир, пылающий пожарами,Залитый морями крови,Вдруг узнал,Что бы сделали для жизни молодые,Погибающие на полях сражений, Он бы содрогнулся, увидав,Что убил грядущее свое.Юрий Дивильковский1941
Юрий Дивильковский
* * *
Надежда Лисанова. Фото из фондов Ялтинского Историко-литературного музея
Мне вспомнилась школа родная,Мне вспомнился русский народ,Прибрежная Ялта роднаяИ огненный солнца восход.Умру я свободно и честноИ голову тихо склоню,И русскую землю роднуюЯ светлой слезой оболью.Тогда надо мной защебечутРодные мои соловьиИ кудри мои разовьются,Но плечи не дрогнут мои.Я сильно любила Отчизну,И век я была ей верна…Надежда Лисанова(неоконченное стихотворение).
Надя Лисанова и Надя Ладонкина - учащиеся средней школы № 3 Ялты
* * *
Мы свалились под крайними хатами –Малолетки с пушком над губой,Нас колхозные бабы расхватывалиИ кормили как на убой.Отдирали рубахи потные,Терли спины – нехай блестит!Искусали под утро – подлые,Усмехаясь: "Господь простит…"А потом, подвывая, плакали,Провиантом снабжали впрок.И начальнику в ноги падали,Чтобы нас как детей берег.Николай Панченко1942
Николай Панченко
* * *
В вагоны грузится бригада,По сходням сапоги стучат."Не надо, мама! Мам, не надо!.."То шепчет, то кричит солдат.Локомотив рванул и шибкоЗаколесил на всех парах,И виноватая улыбкаОкаменела на губах.Как будто он тому причина,Как будто он тому вина.Что ей – тревога и кручина,Ему – дорога и война.Овидий Любовиков1942
Овидий Любовиков
* * *
Марля с ватой к ноге прилипла,Кровь на ней проступает ржой. --Помогите! – зову я хрипло.Голос мой звучит как чужой.Сушь – в залитом солнцем овраге.Сухота в раскаленном рту.Пить хочу!И ни капли во фляге.Жить хочу! И невмоготу.Ни ребят и ни санитара.Но ползу я, пока живу…Николай Старшинов1943
Николай Старшинов
* * *
В песке лицо. Лопатка. Я.И никого живого кроме.Но вижу, как на муравьяС виска упала капля крови.Солдаты мстят. А я – солдат.И если я до мести дожил.Мне нужно двигаться. Я должен.За мной убитые следят.Владимир Туркин1944
* * *
Я только раз видала рукопашный.Раз – наяву. И тысячу – во сне.Кто говорит, что на войне не страшно,Тот ничего не знает о войне.Юлия Друнина1945
Юлия Друнина
* * *
Россию стянули струпья курганов,Европа гуляет в ночных кабаре –Лежат лейтенанты, лежат капитаныВ ржавчине звездочек и кубарей…Сидят писаря, слюнят конверты (Цензура тактично не ставит штамп),И треугольные вороны смертиСлетаются на городской почтамт.И почтальонши в заиндевелых,В толстых варежках поскорейСуют их в руки остолбенелыхИ непрощающих матерей.Константин Левин1945
Константин Левин
* * *
В сердце дух могучий, русский,Взгляд каленого угля…Но знобит от давней грустиИ от скрипа костыля.Даже в малой деревушке,Где б к окошку ни приник,То видна вдова-старушка,То калека-фронтовик.И куда б ни кинул взора –Вся Россия мне родня!Нет такой избы, где горяНе оставила война.Евдоким Русаков1960-е
Евдоким Русаков
* * *
Всего на одно лишь мгновеньеРаскрылись две створки ворот,И вышло мое поколеньеВ свой самый последний поход.Да, вышло мое поколенье,Усталые сдвоив ряды.Непросто, наверно, движеньеВ преддверии новой беды…Булат Окуджава1985
Булат Окуджава
Дмитрий Шеваров
