— Мама, я заскочу к тебе через часик? Ты дома будешь? — Ларисе всегда нелегко было общаться с матерью, но она старалась разговаривать с ней мягко и вежливо. Мама всё-таки.
— Если ты придёшь без своего этого, то буду дома, — резко ответила Евдокия Ильинична. Уж она-то не обязана лебезить перед глупой дочерью!
— Конечно, мама, я буду одна. У нас непредвиденная ситуация произошла, я с тобой поговорить хотела.
— Ладно, заходи. Можешь ещё чего-нибудь сладенького матери купить, а то я даже вкус конфет давно забыла.
Это было неправда. Евдокия Ильинична только недавно оставила работу, на которой имела неплохой доход и могла позволить себе то, о чём дочь, имеющая двоих детей, даже не мечтала. К тому же у неё был дополнительный доход в виде небольшого домика за городом, который она успешно сдавала на весь дачный сезон.
Лариса повесила трубку и содрогнулась. Общение с матерью давно превратилось в настоящую пытку. Раньше, когда она ещё не выскользнула из-под тотального материнского контроля, ещё как-то можно было терпеть непростой характер Евдокии Ильиничны. Но, с тех пор, как Лариса заявила, что собирается выйти замуж за Романа, мать словно с ума сошла. Давно пора было бы уже смириться с выбором дочери, ведь у них с Ромой подрастают двое замечательных детей. Старшему Никитке недавно 5 исполнилось, а Софьюшке осенью три годика будет. А они бабушку за всю свою жизнь видели всего-то несколько раз. В дом, где обитает «этот», то есть зять, мать приходить отказывалась и в свою квартиру пускать его тоже не хотела. В этом она считала себя абсолютно правой, потому что ещё перед свадьбой прямо заявила дочери, что никогда не признает «этого» зятем. Так чего теперь обижаться? Мать сказала — дочь сделала свой выбор. Вот и пусть живёт не пойми с кем, а могла бы послушаться мать и жить по-человечески с нормальным мужчиной!
Лариса позвонила в дверь и долго ждала, пока мать налюбуется на неё через дверной глазок. Такие меры предосторожности были постоянно на случай, если ненавистный зять прячется где-нибудь за углом, а потом выскочит, когда она дверь откроет! Тут настороже надо быть! Конечно, Лариса могла бы открыть дверь своим ключом, так как имела на эту квартиру ровно столько же прав, что и мать. Отец после развода подарил свою долю дочери, но Лариса никогда не стремилась жить под одной крышей с Евдокией Ильиничной, понимая, что та быстро превратит её жизнь в кошмар.
— Заходи, — озираясь по сторонам приказала мать и быстро захлопнула дверь, едва не прищемив дочери подол одежды.
— Здравствуй, мама, — миролюбиво произнесла Лара, протягивая ей пакет со сладостями.
— Вспомнила о материнском здоровье, — проворчала пожилая женщина и кивнула в сторону кухни. — Проходи уже, рассказывай, что случилось. Сомневаюсь, что ты бы обо мне вспомнила, если бы всё в порядке было.
— Зачем ты так, мама? Ты сама отказалась с Ромой общаться. А без него я по гостям не хожу.
— Вышла бы замуж за Ивана, никаких проблем бы не возникло! Кусай теперь локти! Он, кстати, женился, и его молодуха как сыр в масле катается.
— Сколько уже ты вспоминать будешь! Столько лет прошло, а ты всё Иваном меня попрекаешь. Не любила я его, вот и отказалась замуж выходить.
— Я всегда говорила, что ты непутёвая, вот и мучайся теперь со своим строителем. Ладно, говори уж, чего пришла.
— Мама, понимаешь в чём дело. У Ромы на стройке несчастный случай произошёл, он спину повредил. Теперь какое-то время он работать не сможет, а кредит за дом выплачивать нужно, и на лечение денег много уходит.
— Я что ли вместо твоего беспутного на работу в 60 лет должна пойти, чтоб он на диване спокойно валяться мог?
— Нет, что ты! Я совсем не это имела в виду, — Лариса всеми силами старалась говорить с матерью по-доброму. — Я могу хоть завтра на работу выйти, но Роме целыми днями за детьми смотреть сложно, потому что он практически не двигается. Не могла бы ты хоть на несколько часов приходить, чтобы с детьми погулять и покормить их?
Евдокия Ильинична встала и загромыхала посудой, заваривая чай. Лариса молча ждала ответа, понимая, что матери нужно время, чтобы подумать.
— Значит так, Лариса, — мать налила чай и села напротив дочери, — если мой дорогой зять хочет, чтобы я с его детьми сидела, то пусть платит. Надеюсь, вы понимаете, что любой труд должен быть оплачен?
— Мам, ты что? Это же твои родные внуки, — Лариса задохнулась от нахлынувшего возмущения и уставилась на мать.
— Вот поэтому я соглашусь с ними сидеть за более низкую оплату. Уж поверь мне, я знаю, сколько стоят подобные услуги.
— Я, наверное, ошиблась, — Лариса вздохнула и, встав из-за стола, направилась к выходу. — Я думала, что иду за помощью к матери, а пришла к расчётливой чужой тётке.
— Ах вот ты как заговорила, доченька! Хотела на мать такую обузу задарма взвалить? Не на ту нарвалась!
— Интересно ты придумала, мама! Если я заработанные деньги тебе отдавать буду, то зачем мне вообще на работу выходить?
— Не нравится — и не надо! Я свои условия озвучила, а ты сама решай.
— Я не хотела доводить наши отношения до крайности, но теперь тебе сообщаю, что я намерена продать свою половину квартиры, чтобы закрыть кредит и поставить мужа на ноги. Я тебе раньше уже предлагала целиком квартиру продать и тебе однушку купить, но ты не согласилась. А мне теперь деньги срочно нужны, поэтому хочешь сама мою долю выкупай, а нет, так я её на продажу выставлю. Будешь в коммуналке жить.
— Кто тебе даст продать?! Это моя квартира и я никого сюда не пущу!
Евдокия Ильинична проигнорировала извещение на получение заказного письма. Пусть что угодно ей пишут: она знать ничего не желает!
Лариса, выждав положенный срок и не получив от матери ни отказа, ни готовности купить её долю в общей квартире, выставила оную на продажу по заниженной цене. Деньги нужны были срочно, поэтому торговаться она особенно не стала, продав свою собственность мужчине, предложившему наличный расчёт и объяснив ему ситуацию с проживающей там матерью. Покупателя нисколько не смутила невозможность заранее посмотреть на покупаемые квадратные метры, он только ухмыльнулся, услышав, что у второй владелицы квартиры ужасный характер.
«Это её проблема, какой у неё характер, — заявил он, щёлкая татуированными пальцами. — Будет мной одним недовольна, я ей быстро с десяток шумных квартирантов подгоню».
Вселяться в квартиру пришлось с полицией, потому что Евдокия Ильинична заперлась на все замки и никак не желала открывать дверь новому владельцу. Но против закона, как и против лома, сложно найти действенный приём. Она обошла множество инстанций, жалуясь на незаконную продажу ЕЁ квартиры, попыталась через суд оспорить сделку, но ничего не добилась. Её жалкие попытки доказать, что она ничего не знала о готовящейся купле-продаже и, как следствие, не давала на продажу своего добра, ни к чему не привели. Лариса легко доказала, что предложение первостепенного выкупа было направлено нотариусом на адрес матери заказным письмом. А то, что она это письмо проигнорировала, так это её проблема.
Теперь Евдокия Ильинична всем своим знакомым жалуется на бессовестную дочь, которой непутёвый зять промыл так мозги, что она обманула родную мать. Но дома она ведёт себя тихо и вежливо, потому что с мрачным соседом шутки плохи.
Лариса, получив деньги, отправила мужа на лечение в хорошую клинику. Через полгода он уже смог ходить, а через год вышел на работу. Кредит, который они брали на строительство собственного дома, тоже без проблем закрыли. На оставшиеся деньги купили грузовую машину, и Роман теперь подрабатывает грузоперевозками.