Мое утро началось с резкого звонка в дверь, к которому добавился стук кулаков.
― Открывайте! ― кричал голос по ту сторону квартиры.
Спросонья я не могла понять, что происходит. Словно в царстве Аида, вокруг меня кружились еще не развеявшиеся образы из сна, а тут этот голос и шум. Голова трещала, как спелый арбуз, вот-вот готовый лопнуть и обдать всех своими соками и разлетающимися семечками.
― Сейчас иду, ― еле-еле скидывая с себя одеяла, произнесла я. Вряд ли кто-то расслышал это, потому что горло мое болело и голос подсел. Несколько дней я восстанавливала связки.
Спустив ноги с кровати, пыталась нащупать тапочки. Ощутила нечто мягкое и удовлетворенно встала. Собака издала обреченный звук, больше похожий не на лай, а на предсмертный хрип.
― Боже, Грушенька, маленькая, прости, ― я взяла собаку на руки и успокаивала испуганное создание. ― Твоя хозяйка совсем сегодня не в ресурсе.
К стуку кулаков теперь прибавились пинки ногами. Я ума не могла приложить, кто в такую рань ходит по квартирам.
― Здрасьте, вы что творите? ― спросила я шепотом у качающегося в дверном проеме тела. Я придерживала его, уперев руку в грудь незнакомца, и оглядывала с ног до головы.
Все случайное не случайно, как говорится. Именно в этот момент моя собака выскочила из квартиры и ринулась к лестнице.
― Грушенька! На место! ― прошипела я, выдавливая из гортани звуки.
Это было бесполезно. Убрав руку с тела, которое потеряв опору, по законам физики сразу оказалось на полу, я метнулась за сбежавшей собакой.
Моя пижама-кенгуру кого угодно бы повергла в шок, особенно болтающиеся уши на капюшоне и огромный карман спереди. Люди, спешащие на работу, останавливались, как вкопанные, и оглядывались в мою сторону.
Мне уже было все равно. Моя любимица попала в мир, где она не сможет выжить: машины, бродячие собаки, голодные вороны... Столько опасностей подстерегало беззащитного шпица.
Я в растерянности стояла посреди улицы, проклиная соседей, которые не закрывают подъездную дверь. Из-за чьей-то лени в наш дом проникают сомнительные личности и сбегают собаки.
― Дверь!!! ― мой мозг будто прожгло молнией. Я не закрыла дверь своей квартиры. А там этот пьяный мужик.
Три этажа на одном дыхании. Мои щеки горели огнем, в горле першило. Возле двери своей квартиры я никого не увидела. Не мог же мне привидеться тот мужик?
Я потрогала лоб. Но было сложно понять: есть температура или нет. Собака сбежала, а я, кажется, схожу с ума...
Умывшись холодной водой и отдышавшись, я измерила температуру: 38.5.
― Неужели у меня глюки? Зеркало явило свету опухшее существо с синяками под глазами и красным простудным носом. От такого зрелища хотелось заплакать, но жалеть себя было некогда, пока моя собака борется с опасностями на улице. При мыслях о Грушеньке к горлу подступил комок. Взяв себя в руки, я решила сходить к соседке. Пора было предпринять решительные шаги для выяснения странной ситуации, произошедшей со мной утром.
Моя соседка Лиля Павловна была очень хорошей старушкой. Я позвонила к ней в квартиру.
― Доброе утро, Лиля Павловна, а вы утром ничего не слышали? Может, кто-то заходил? ― прохрипела я ей в лицо.
― Привет, заинька. Как ты плохо выглядишь! Случилось что? ― не расслышав вопроса, ответила старушка.
― Да все в порядке, просто спрашиваю, видели ли вы кого-то подозрительного возле моей двери? ― повторяя попытку, снова спросила я, добавив жесты.
― Погоди, не слышу ничего, у меня телевизор включен и вытяжка на кухне работают. Проходи, не стой на пороге.
― Спасибо, но я не хочу вас заразить, Лиля Павловна.
― Хоронить? Кого хоронить? ― округлив глаза, удивилась она.
― Не хоронить, заразить, Я НЕ ХОЧУ ВАС ЗАРАЗИТЬ, ― мои связки в горле клокотали, как у индюка, напрягаясь до невозможного. Вдруг меня осенило. Я кинулась к своей двери, будто ошпаренная. Лиля Павловна перепугалась.
Мой любимый блокнот с забавным корги на обложке лежал в прихожей. Там же нашла и ручку. Я гордилась собой в этот момент. Как же здорово придумано: я напишу на бумаге вопросы и покажу соседке.
Закусив губу от предвкушения, я строчила на бумаге, вдавливая каждое слово, словно от этого зависел исход апокалипсиса.
Лиля Павловна так и стояла на пороге, поглядывая в мою сторону.
― Может, я врача вызову, душенька? ― волнуясь, спросила она. Но я махнула рукой. Тыча пальцем в исписанную страницу, вручила ей блокнот. Моя улыбка растянулась по лицу, как масло сливочное по сковородке.
Старушка прищурилась, стараясь разглядеть мой корявый почерк.
― Проходи, я очки возьму.
В полутемной квартире пахло лекарствами и чем-то еще знакомым. Я отчаянно принюхивалась, надеясь, что мозг заработает в полную силу, и я вспомню, что это за запах.
Я присматривалась к статуэтке на трюмо, когда позади меня раздался грохот.
― Не пугайся, это я уронила табуретку. Зацепилась за нее. ― Ничего не понимаю, что ты написала.
Лампочка снова загорелась в моей голове. Я достала телефон и напечатала в телефоне:
«― Вы утром видели кого-то подозрительного возле моей двери?»
Лиля Павловна прочитала текст и посмотрела на меня серьезным взглядом.
― Я из квартиры-то практически не выхожу, в глазок редко смотрю. Не видела никого. Только шум странный слышала.
Я поблагодарила соседку и пошла к себе. Этот часовой марафон меня выбил из сил. Мой больной организм нажал на стоп-кран.
Я доплелась до своей кровати и упала на одеяла. Меня отключило. Не знаю, сколько длился мой болезненный сон, в котором я была и космическим пришельцем, и амазонкой, и розовым пингвином, который катается на доске по горам из мороженного, и даже табуреткой, об которую споткнулась моя соседка. И вот я падаю на пол, как в замедленной съемке... Толчок, и я проснулась.
Голова болела. И тут я вспомнила про собаку. Перекусив бутербродом и наспех одевшись, отправилась на поиски Грушеньки.
На улице яркое солнце слепило глаза, которые очень сильно слезились. Я зажмурилась на мгновение и облокотилась о ближайшее дерево.
― Вот молодежь, еле на ногах стоит. Средь бела дня.
Вредная бабулька метала в мою сторону колкие замечания, на которые я не обращала внимания. И моему взору предстала Грушенька. Мой пушистый шпиц был похож на монстрика из фильма ужасов.
― Грушенька, солнышко мое! ― я бросилась к собаке, пытаясь ее поймать. Но не тут-то было. Озлобленная бабулька преградила мне путь. Я споткнулась об выставленную палку, которая служила бабуське опорой, и феерично полетела вперед.
Сложно сказать, сколько длилось это позорное зрелище. Но через пару минут я выглядела хуже грязной собаки.
― Девушка, вы совесть потеряли? Что вы творите? ― раздался визгливый голос над моим ухом. ― Мою собаку напугали, чуть меня не покалечили! Вы в своем уме?
― Это вы в своем? ― не сдержавшись, ответила я, хрипя из последних сил своим севшим голосом.
― Да вы посмотрите на нее! Моя собака и я никого не трогаем, гуляем. А вы еле ноги переставляете. Люди, помогите! Убивают!
Я схватила собаку и побежала к подъезду.
― Люди! Люди! Украли, мою Жоржетту украли!!!
Почему я не прислушалась к ее крику? Даже не знаю. В моей голове играл победный гимн, а все остальное ушло на задний план. Осталась нерешенной одна загадка: что это за мужчина был на пороге моей квартиры утром?
Отмывая дома собаку, я обнаружила тонкий ошейник. Сняла и осмотрела его.
― Эта Шапокляк уже успела на мою собаку ошейник нацепить...
Но тут стали закрадываться дурные мысли: Грушенька вела себя иначе. И ухо у нее было другое, не такое совершенно. Что-то было не так в этом правом ухе. Я пригляделась: дырка от клипсы.
― Боже, что я наделала!
Мне, видимо, точно нужно было вызвать врача, а не идти на улицу в таком состоянии и искать собаку. Я выглянула в окно: старуха еще была во дворе и возмущенно рассказывала о происшествии случайным прохожим.
Похоже, что группа людей, собравшаяся там внизу, готова была ради справедливости хоть Бастилию штурмом взять.
Я не стала ждать ни минуты, взяла собаку и спустилась вниз. Приоткрыв подъездную дверь, выпроводила отмытую собаку к хозяйке.
Опрометью бросилась вверх по лестнице к своей родной квартире. И остановилась на полпути. В двери Лили Павловны кто-то копошился. Согнувшись, незнакомец в длинном пальто, ковырялся в замке.
Слышно было, как он что-то бормочет под нос, а еще слышался какой-то странный хрип, будто кого-то душили. Моя Грушенька также храпит по ночам.
Под рукой, как назло, ничего не было, чтобы огреть грабителя по спине. И телефона с собой не было. Я напрягла память. В детстве дедушка нам часто включал фильмы с Джеки Чаном. Сейчас был тот момент, когда я обязана была воспользоваться этими видеоуроками и показать класс.
Встав в боевую стойку, расставив ноги и сжав руки в кулаки, я с душераздирающим шипением «К-И-А-А-А» уложила вора на пол.
Раздался визг, который уж никак не мог принадлежать этому телу.
― Тело... То самое утреннее наваждение. Значит я не сошла с ума, ― прыгая от радости, я не заметила, как из-под пальто высунулся чей-то нос.
Тявкая и кружась вокруг моей ноги, радовалась встрече со мной Грушенька.
― Грушенька!!! Как ты тут оказалась?
― Это я ее нашел, ― отозвался мужской голос. Прогуляться вышел, а она возле подъезда сидит.
― Я полицию вызываю. Не двигайтесь.
― За что?
― Вы проникаете в чужую квартиру!
― Это квартира моей бабушки... И я из нее выхожу!
― Лиля Павловна ― ваша бабушка??? ― я так и стояла бы с открытым ртом, если бы не открылась дверь соседки, позвавшей всех зайти внутрь квартиры и поговорить за чаем, раз уж произошла такая ситуация.
Оказалось, что внук приехал после службы, отмечал с друзьями встречу. Выпил лишнего и перепутал утром двери. Он очень сильно извинялся перед бабушкой и передо мной.
Он очень сильно извинялся перед бабушкой и передо мной, говорил, что не чувствовал такой неловкости со школьных времен, когда на танцах в ДК после выпускного поцеловал незнакомую девушку и сразу же сбежал.
Все случайное не случайно, как говорится. Той девушкой, получившей поцелуй от него, была я.