Первая книга этой истории тут: Кукла Бабы-Яги
-Лучшие годы, лучшие годы я отдала тебе, - голос звучал глухо, но с надрывом, периодически срывался на плачущий фальцет и тут же возвращался обратно в хрипотцу.
Вадим Саныч присел на низкую скамейку в предбаннике и схватился за свою голову, словно удерживая её от взрыва изнутри.
В глубине маленькой комнаты отдыха, она же была летней кухней, в сумерках, спиной к нему, сидела знакомая до боли фигура в полуистлевшем голубом платье в горох.
- А ты женился, - драматическая пауза повисла в воздухе, превратилась в сосульку и грохнулась оземь следующими словами, сорвавшимися в истеричный фальцет, - моё тело ещё не успело остыть!!!
Вадим Саныч медленно раскачивался вперёд и назад, держа руками голову. Сквозь пальцы торчали волнистые вихры чёрных с сединой волос. Эти упрёки он выслушивал уже второй день.
Покойная жена встретила его тут два дня назад, когда он зашёл в баню провести уборку к летнему сезону. Крик животного ужаса тогда застрял в его горле, перекрыв ему дыхание. На секунду ему показалось, что с ним сейчас случится инсульт. Лишь мысль о малолетнем сыне заставила его не рассыпаться на молекулы. Он больно ущипнул себя, и эта боль вернула его к реальности, в которой действительно за кухонным столом сидела его покойная жена.
- Лариса? – спросил он и не узнал своего голоса.
Фигура из тёмного угла кухни подалась навстречу и попала в свет из окна.
Лицо было бледным, почти восковым, как тогда, когда она лежала в гробу. Несомненно, это была она. Её манеру брезгливо поднимать верхнюю губу и поводить левым плечом сложно было бы подделать даже какой-нибудь актрисе с её фигурой, сделавшему под неё грим.
И хотя у Вадима волосы шевелились на голове, он осознавал, что это реальность. Почему-то вспомнился фильм про кладбище домашних животных.
- Ты как вернулась?
Лариса кокетливо улыбнулась и ответила:
- Отпустили.
- И что нам теперь делать с тобой? – спросил Вадим, как оказалось, вслух.
Лара, так она просила себя всегда называть, сжала губы и насупила брови. Грим в уголках губ смялся и осыпался, открыв миру бордово-чёрные трещины.
- Ничего со мной делать не надо, буду с вами жить.
Тут Вадим почувствовал подкатившую к горлу тошноту и выскочил на улицу, успев повернуть ключ в замке до того, как его вырвало.
Дверь из бани на улицу попытались открыть, но она была заперта. Затем застучали створки окон, но они упирались в закрытую решётку на окнах. Вадим с облегчением вспомнил, что не успел ещё эти решётки снять.
Пошатываясь, Вадим подошёл водяной скважине и умылся из ведра, в котором ещё стояла талая вода. Прополоскал рот от блевотины. Потом достал из кармана телефон и набрал жене по громкой связи.
- Марин, ты же не выехала ещё?
- Какое там, Данька сок разлил на полу на кухне, отмываю. Через час только наверно сможем выехать.
-Отбой, Марин. Не надо вам ехать. У меня, похоже, ротовирус. Ты за меня не волнуйся, проблююсь, есть не буду, пройдёт. А вас заразить не хочется.
- Блиииин, как обидно. И ты там один.
Тут Вадим чуть не прыснул истерическим смехом, но сдержался.
- Мелкому, конечно, совсем ни к чему этот вирус, дети тяжело болеют.
- Вот и я о том. Сидите лучше дома. Я мужик, выживу, не переживай.
- Ну ладно, любимый, только будь на связи, я волнуюсь, буду спрашивать, как ты.
- Конечно, солнышко.
В первый день такого воскрешения первой жены был соблазн напиться до отключки, но именно в этот момент позвонила молодая жена и с тревогой спросила:
- Любимый, как ты там?
Счёл, что она почувствовала, как в той сказке получилось, высоко сижу, далеко гляжу.
Начал думать, что делать. Хорошо, что погода испортилась и мало было желающих приехать на дачу, хоть не будут лезть соседи.
Сначала думал, что надо наверно к батюшке в соседнюю церковь, но вдруг не поверит, решит, что тронулся умом. Потом вспомнил как Маринка ему говорит, когда информация нужна – «Погугли».
Ночь сидел в интернете, начитался всякого, под утро вырубился. Днём пошёл в баню, в тайной надежде что там всё само рассосалось. Но не рассосалось: Лара сидела за столом и скребла ложкой в банке консервированного горошка. Чавкала. На столе лежало несколько зубов. Вадим подавил позывы к рвоте.
- Лучшие годы, лучшие годы отдала тебе.
Вадим схватился за голову и осторожно спросил:
- Лар, а ты надолго к нам?
Лара подняла на него свои мутные глаза и сказала.
- А зачем глаза заклеивают? Еле расклеила.
Вадим тревожно вздохнул.
- А ты не могла бы уйти обратно? У меня маленький сын, жена. Я же не думал, что ты можешь вернуться, я тебя похоронил. Ты напугаешь их до смерти.
- До смерти? – переспросила Лара и вдруг засмеялась, потом всхлипнула и так же неожиданно заплакала, - я не знаю, что со мной, зачем я тут. Я разваливаюсь, я страшная, я видела себя в зеркале в туалете.
Лариса заныла, продолжая тереть лицо и глаза руками.
- Ой, - испуганно прошептала она и испуганно положила рядом с зубами глаз.
Этого Вадим Саныч не выдержал и снова быстро покинул помещение.
Он быстро зашёл в дом, взял ключи от дачи и свою сумку с документами. Закрыл дом и выехал с участка. Он направлялся на кладбище, оно было совсем недалеко, в двадцати километрах от дачи.
- Саныч, - попытался окликнуть его сосед, но Вадим вцепился в руль и никого не слышал. Ехал и вспоминал.
С Ларкой они познакомились в институте. Он как раз осваивал второе высшее, а она преподавала социальные дисциплины. Ну да, она была на пять лет его старше, но это его не смутило. Баба она была огонь, хоть и с придурью. И жили они нескучно, хоть и скандалили иногда, но зато бурно мирились. А потом тромб оторвался. Вот так, был человек с утра, а к вечеру не стало.
Похоронил её и полгода ходил тенью, чувствовал себя стариком. А потом Марина в офисе появилась, простая, светлая, искренняя, спокойная. Отогрелся Саныч рядом с нею. А внимание девчонки, которая младше его на десять лет, скинуло и ему года. Потом Данька у них родился, стало ради чего горы сворачивать и идти вперёд. Не чувствовал он вину перед Ларой, Ларка ушла, а он остался, надо жить, значит.
Шел через прошлогоднюю траву, не почистили ещё кладбище. Сухие стволы лопухов с треском ломались, задень их посильнее рукой. Репьёв насобирал на штаны и куртку, да, плевать. На подходе к Ларкиному участку сердце зашлось в аритмии, остановился, подождал, пока выровняется, потом решительно шагнул в калитку, в последнюю секунду поднимая глаза на могилу и уже заранее зная, что увидит.
Перед памятником в виде паруса на земле, в окружении молодых одуванчиков, зияла дыра. Рухнул на скамейку у заборчика, пытаясь привести мысли в порядок. Потом достал телефон, нашёл сохранённый номер и набрал. Никто не ответил. Подождал с минуту, потом упрямо набрал ещё раз. Сонный голос пробурчал:
- Дааа? У вас мертвяк? Если нет, то я пойду спать дальше.
Ваша Ия 💗