"Магические искусства или превратности судьбы"
Глава 20.
Весь вечер я клевала носом над книгами. Никак не могла собраться с духом, желанием и необходимостью выучить все заданное. Странно, что в библиотеки кроме меня, Дуняши и старушки-библиотекарши никого не было. Будто только мне одно и надо готовиться. Это печалило больше всего.
Дунька, что-то быстро накарябав в тетради убежала в общежитие. У неё завтра в основном практические занятия в большой теплице, которые местные оранжерей зовут. Слово такое чудное, оранжерея. Я его даже с первого раза выговорить не смогла.
Бабуля - библиотекарша, оказавшись со мной на едине, стала двусмысленно вздыхать и охать. Видать что-то я поскорее о старческом отдыхе под закат жизни вспомнила, да и покинула хранилище книг. Я конечно уважаю почтенный возраст, но все же закончить начатое мне нужно было больше, чем старушке вздремнуть. Это же не её завтра Гадюка первой отвечать вызовет.
А вообще в библиотеке мне понравилось. Тихо, светло и спокойно. Обилие книг поражало. В нашей деревне о таком можно было бы только мечтать, да и местные бы не оценили. Где это видано книжки собирать, когда трава не кошена и скотина не накормлена?
Умаялась я знатно, будто огород перепахала. Вышла на улицу, когда уже совсем стемнело. В сумерках двор казался уже не таким уютным и просторным. По углам сгущались тени, то и дело казалось, что вот-вот кто-то выскочит из-за угла. Я не робкого десятка, но все стало как-то не по себе.
Иду себе, к окна заглядываю, а в них света не видно. Неужели я так долго в библиотеке была? То-то старушка уже неприкрыто зевала.
Уже почти до общежития дошла, как слышу в кустах возня какая-то. Еще и ворона на ветке прямо надо мной сидит и глаза с меня не сводит. Узнала я её, гостью незваную.
Сумку свою с записями я к зданию притулила, да в кусты бросилась. А на улице никого и темень, хоть глаз выколи.
Раздвигаю шипастые ветки и вижу как на земле, подобравшись калачиком, хлопец какой-то лежит. Только лица его не разглядеть, темно слишком.
Ближе подбираюсь и поднимаю, что это Еремеев передо мной распластался. И чего это он удумал? Никак перебрал горячительного. Да только в Академии хмельное пить нельзя, это в правилах написано.
- Эй! - Я потрепала его за плечо, - Ты чего это? Хворь какая с тобой приключилась что ли?
Он мне ничего не ответил, только что-то прохрипел в ответ и дернулся. И тут я увидела, как все тело Еремеева опутывает тонкая сетка. Она засветилась в темноте, когда он попытался пошевелиться.
Никогда ничего подобного не видела. Серебристая леска мерцала в темноте, но в руки не давалась. Никак я не могла её с хлопца стянуть. Потом додумалась веточкой сухой её поддеть. Схватила сеть да и разорвала, Еремеева освобождая. Он вдохнул глубоко и закашлялся, а потом и вовсе сознание потерял.
Пришлось мне его на руки брать и тащить в лекарское крыло. Хорошо, что оно недалече было, а то бы я не управилась.
Удивительное дело! В деревне я могла по три бревна за раз переносить, а Еремеева еле доперла. Он в руках моих совсем обмяк и смирно лежать не собирался.
Передала сокурсника дремавшему за столом лекарю, который при нашей появлении сразу подобрался и в колокол зазвонил, остальных белых халатов призывая.
Сама не знаю, как так получилось, но я только на скамеечку у входа присела, дух перевести, как глаза сами и закрылись. Пришла в себя я уже на белоснежных простынях на небольшой койке, а надо мной нависал Лев Аркадьевич.
Светло было вокруг, птички за окном пели. Неужто я всю ночь тут пролежала? А что же случилось?
- Как чувствуете себе, Аксинья Митрофановна? Говорить можете?
Я кивнула, даже встать хотела, но не смогла. Слабость страшная разлилась по всему телу и во рту пересохло. А у изголовья моего как раз графинчик с водой стоял.
Понял все профессор и стакан с водой мне протянул.
Не в настроении Лев Аркадьевич. Всклокоченный весь, глаза красные, и дырка на рукаве, будто его с поля боя вытянули. Видать всю ночь не спамши.
- Нормально. - Выдавила я из себя. - А как Еремеев? Что с ним случилось?
- А вы так ничего и не поняли? - Удивленно спросил меня профессор стульчик к койке подвигая и усаживаясь.
- Я из библиотеки шла, Еремеева в кустах нашла, из сети освободила и сюда принесла. - Рассказала я, сама удивляясь насколько глупым вышел мой сказ.
- Хм. - Еще сильнее нахмурился профессор. - То есть вы голыми руками сеть разорвали?
- Да. Только она сначала поддаваться не хотела. А почему я тут оказалась?
- У вас сильнейшее магическое истощение, как и у Еремеева. Вы поправляйтесь, сил набирайтесь. А потом мы с вами будем выяснять, как вам удалось зачарованные путы разорвать, а при этом выжить.
Лев Аркадьевич вышел из палаты, оставив меня в полном недоумении. А еще и сумка моя осталась сиротливо стоять возле общежития. Хоть бы не сперли.
Продолжение