Считается, что рыбалка — исключительно мужское занятие. В специальных рыбацких календарях все приметы, связанные с женщинами, — негативные, например: «Встреча с женщиной, особенно пожилой, — к неудачной рыбалке». А гугл-док, в котором пишется этот материал, подчеркивает слово «рыбачка» красным и предлагает заменить на «рыбака». Но в российской глубинке женщины рыбачат наравне с мужчинами. В краях, где нет работы, а пенсии хватает только на товары первой необходимости, народный промысел остается одним из главных источников пропитания. И многие женщины круглый год рыбачат не ради удовольствия, а ради выживания. Впрочем, и ради удовольствия тоже. «Такие дела» отправились в несколько карельских деревень и сходили на зимнюю рыбалку с местными рыбачками. Все они оказались пенсионерками. И почти все — вдовами. И всех, по их словам, рыбалка спасает. Каждую по-своему.
Встретив бабку по дороге на рыбалку, мужик показывает ей фигу через плечо и произносит слова, отправляющие половые органы бабки «по адресу», но приносящие рыбаку удачу.
Карельская примета
Антонина Карлова, деревня Вокнаволок,
без мужа рыбачит 12 лет
Когда у Антонины Карловой умер муж, с которым она постоянно рыбачила, начался нерест. Антонина подумала: «Лодка есть, мотор есть, сетки есть. Места я знаю, неужели буду рыбу покупать?» Но идти на рыбалку одной было страшновато. И Антонина пошла к соседке Галине, у которой тоже после смерти мужа остались снасти.
— Галь, может, порыбачим?
— А ты места знаешь?
— Знаю. А ты умеешь сетку завязывать?
— Умею.
— Хорошо, тогда ты на моторе, а я на веслах!
Женщины спустили лодку на воду и поплыли. В тот день было много хохота, удивленных взглядов мужчин-рыбаков и много рыбы. С тех пор Антонине не страшно промышлять без мужа.
Выходные для ряпушки
Карлова родилась недалеко от деревни Вокнаволок, в Калевальском районе. Сюда, на родину матери, они вместе с родителями переехали в 1973 году.
Антонина — высокая, красивая женщина со звучным голосом. Она поет в местном хоре, возможно поэтому говорит как будто нараспев. Дом Антонины стоит на берегу озера Верхнее Куйто — его видно прямо из окна. Мы сидим на освещенной солнцем кухне и жмуримся, глядя, как за окном катаются с горки внуки Карловой — Армас и Мирон. Они частенько навещают бабушку и любят ходить с ней на рыбалку. Вот и сейчас ждут, пока она наговорится с журналистами и возьмется за удочки.
— Мама у меня карелка, она меня начала учить карельскому языку с двух лет, — рассказывает Антонина. — А в Вокнаволок мы переехали, когда я была уже в девятом классе. Но я и раньше сюда летом приезжала. Мне нравилась обстановка, приветливость людей. И что везде — хоть в магазине, хоть на почте — говорили по-карельски.
Вокнаволок находится на севере Карелии, в ста километрах от финской границы. В этой уникальной деревне практически все жители говорят на карельском и финском языках. В местной школе дети изучают карельский, английский и финский. В магазинах, в школе, в Доме деревни обязательно есть вывески на карельском языке.
До закрытия границы с Финляндией сюда постоянно приезжали туристы из Скандинавии и чувствовали себя как дома.
Местные, как и полвека назад, живут огородами и народным промыслом: рыбалкой, сбором грибов и ягод, в меньшей степени охотой. На деньги, полученные от продажи морошки, клюквы, брусники и черники, они ремонтируют дома и покупают необходимое.
Но самый главный промысел в деревне — рыбная ловля. Вокруг сплошные озера, так что жители рыбачат и зимой и летом. Ловят сетями, на блесну, самоловкой, на донку. С малых лет и до старости. Не только мужчины, но и женщины. Преимущественно пенсионерки. Как объяснили нам эти женщины, пока работа и дети — не до рыбалки. А потом приходит возраст, и вместе с ним свобода.
— Увлечение рыбалкой у меня от отца, — рассказывает Антонина. — Он брал меня, маленькую, на утреннюю зорьку. Теперь и мой младший внук Мирон любит рыбалку. Все спрашивает: «Бабушка, когда на рыбалку поедем?» Замужем я рыбачила с мужем, помогала ему. Когда нерест ряпушки, у нас вся деревня поднимается, это событие! Муж всегда брал выходные на ряпушку. У нас в этот период прям своя артель складывалась. Леня был главный, на моторе. А мы в помощниках, рыбу снимаем. Дома с подругами, Олей да Светой, чистим. А Леня моет. А потом делим… Рыба — это еще какое подспорье! В духовке с ряпушки консервов наделаю, и с томатом, и с маслом, на всю зиму хватает. Замораживаем много. У меня дома несколько морозилок!
Мужики снимают шапки
Муж Антонины умер 12 лет назад «от какой-то пневмонии». Антонина едва успела вернуться из санатория, в который ездила с подругой Ольгой Ремшу.
— Была ранняя весна. Перед моим отъездом мы с Леней ездили на рыбалку на снегоходе. Он мне сделал лунку. Я как начала ловить! Только закину — сразу клюет. Плотва, окушки. Тащу одну за другой. Лене кричу: «Так хорошо идет рыба, бросай все!» И он сделал лунку рядом, и ловим, ловим… Такие мы были счастливые! Как будто озеро нас вознаградить решило в последнюю совместную рыбалку. Потом я поехала с Олей на курорт, и все…
Выйти в лодке на озеро без мужа Антонине было трудно. Но после первой рыбалки с подругой Галей дело пошло.
— Мы с Галей сдружились, когда Леня умер. Она учитель финского. Поддерживала меня, мы гуляли, разговаривали. И вот стали рыбачить. Когда ряпушка пошла осенью, поплыли сетки ставить, — вспоминает Антонина. — Везде мужики ставят, а тут мы — две женщины. Так мужики машут, шапки снимают!
По словам Антонины, они никогда не слышали насмешек в свой адрес, не было и пренебрежения. Женщин-рыбачек мужчины в деревне уважают и всегда готовы помочь.
— Один раз у нас затычка из лодки вылетела — и вода стала прибывать. Так сразу мужики подъехали, помогать начали. Бывает, конечно, подшучивает кто-то. Но по-доброму. В один год мы в День учителя рыбачили. У нас ловко не получается, и мы в лодке хохочем все время. Зашли потом в гости в один дом, и там мужчина сказал, мол, мне кажется, вы не рыбачили, а День учителя в лодке отмечали. Потому что так на трезвую голову не смеются!
А мы с Галей все время смеялись… Так нравилась нам рыбалка! В семь часов поедем с ней — солнце поднимается, кукушка кукует. Ой, ну так хорошо! Мы весла поднимаем, замираем и слушаем…
Один раз поплыли рыбачить в дождь. Слушок по деревне пошел, что кто-то кинул сети и там ряпушка. Значит, и нам надо! На середине пути мотор заглох. Мы давай думать, где помощи просить. На наш берег без толку, у нас нет мужиков: одного нет дома, другой лежачий, третий выпивший. Догребли на веслах к другому берегу, пошли по домам — один уехал, другой на работе. Галя руками разводит: «Я думала, только у нас нет мужчин, а здесь такая же беда!» И мы хохочем. В итоге женщина одна позвонила мужу, который был на работе, он приехал специально. Разобрался с мотором. И мы, мокрые, нет чтобы домой ехать, поставили-таки сетки. На следующий день еле их подняли — столько было ряпушки!
Снова одна
В прошлом году до Галины не смог дозвониться сын, живущий в городе. Попросил соседа посмотреть, в порядке ли мама. Мама лежала на полу без движения: инсульт. Ее увезли в больницу, а потом в пансионат для лежачих пациентов. Состояние Галины очень плохое.
— Галина в себя, наверное, уже не придет: слишком долго она пролежала, время упустили, — говорит Антонина, и ее звучный голос куда-то исчезает. — Она не ходит, не говорит. Я боюсь к ней ехать. Если она понимает все, то я боюсь, что у нее стресс будет, когда она меня увидит. И как бы не стало ей хуже. Не хватает мне ее…
Всю зиму Антонина ходит топить дом подруги. Дом как человек, его нельзя бросать в холоде. Придет, затопит и ждет несколько часов. «Мне это не трудно. Мы тут все помогаем друг другу».
Отрезанные от друзей
Спрашиваю Антонину, с кем она теперь будет рыбачить? Скоро ведь лето. Она вздыхает:
— На нерест позову Ольгу. Она не рыбачка, но с удовольствием поможет. Если бы границы не закрыли, я б поехала в Финляндию к подруге Туле, рыбачили бы с ней. Но нас отрезали…
Финляндия закрыла границы с Россией на неопределенный срок в апреле 2024 года. Для жителей приграничных поселков и городов это стало трагедией: друзья и целые семьи оказались разлучены.
— До закрытия границ я успела съездить в Финляндию со всеми попрощаться, — рассказывает Антонина. — У меня там дочь, внук. И подруги остались, Тула и Ритва. Я к ним на рыбалку туда ездила, на зимнюю и на осеннюю… Наловим, нахохочемся, а потом ставим чай на костре, уху. Так здорово! А вечером баня. Они рядом прямо, километров двадцать от границы. Мы раньше, когда была многоразовая виза, ездили туда, как за хлебом в магазин. Помню, как с Ритвой, Тулой и Ольгой мы на Валаам катались. Погрузились в трейлер и поехали через погранпункт Вяртсиля. В карты играли всю дорогу… Такая у нас дружба крепкая, а теперь не можем друг к другу приехать. Общаемся по ватсапу каждый день. Мечтаем, чтобы открыли границу!
Счастливая жизнь
— Я могу до-о-о-лго с удочкой сидеть. Если рыба мой крючок заденет, то все, я до вечера на льду буду, — говорит Антонина, напяливая рыбацкие сапоги.
Сегодня 8 марта, но рыбачку это не останавливает. Ловить возле дома очень удобно: можно не брать с собой чай и обед и бегать греться на кухню. Но Антонина, по ее словам, не мерзнет. Несколько слоев одежды, шарабан с шерстяной сидушкой — и все, можно сидеть часами.
— Со мной на рыбалку мало кто любит ходить, потому что меня домой не вытащить. Но вот внук подрастает такой же, рыбак. Когда я не смогу грести, может, будет меня возить. А пока я на моторе езжу сама. Но лунки ледобуром уже не могу делать: рука болит. Прошу соседа, он не отказывает.
Антонина говорит, что больше всего любит летнюю рыбалку с «ямы» на донку: «Летом можно хоть каждый день рыбачить, а зимой то мороз, то вода на озере». В основном тут ловятся окуни, плотва и щуки. Самая большая рыба, которую она поймала, — щука на пять килограммов.
Кажется, куда столько рыбы? Но улов не пропадает никогда. Антонина готовит всевозможные блюда, от ухи до котлет. Отправляет рыбу в город детям, раздает соседским котам.
Мы рыбачим недолго и не успеваем ничего поймать: фотограф Даша, шагнув назад ради хорошего кадра, проваливается по колено в свежую лунку. Возвращаемся домой сушиться, на шарабане оставляем Мирона. «Пока не поймаю, не приду», — говорит мальчик.
За чаем Антонина рассказывает, что живет сейчас самую счастливую жизнь. У нее так много увлечений, что вопроса, не скучно ли ей одной в деревне, она просто не понимает.
— Мне тут хорошо. У меня вокальная группа, я участвую во всех праздниках. Карельский язык мы учим в Доме деревни: переводим, темы разные разбираем. Дома работа есть. Я еще картины вышиваю, вяжу. Лето так это вообще! И теплица, и огород, и ягоды в лесу. И рыбалка тянет. И внуки приезжают. Когда скучать-то?
Через 20 минут мимо окна проносится Мирон с зажатой рыбкой в кулаке.
«Маленький, бабуськин, — нежно говорит Антонина, глядя в окно. А когда внук бросает мелкую рыбку в раковину, хвалит: — Вот молодец! Какой окунь, о-е-е-й! Да ты уже совсем рыбак, настоящий!»
Мирон сияет.
Даже разругавшись с мужем-рыбаком, женщина не должна проклинать его при отъезде на рыбалку: если утонет, в его смерти обвинят жену.
Карельская примета
Деревня Вокнаволок, Надежда Кириллова,
без мужа рыбачит пять лет
«Девочки рыбачат, а мальчики дома сидят»
76-летнюю Надежду Кириллову в Вокнаволоке называют «самой заядлой» рыбачкой. У кого ни спроси, все указывают на нее. Мол, чуть ли не каждый день на озеро ходит, и летом и зимой. Идите к ней!
Надежда родом из Вокнаволока, живет в небольшом деревянном доме с двумя взрослыми сыновьями. Во дворе лежит куча не порубленных с осени бревен. Сени, большая комната с печкой и несколько маленьких комнатушек — классическая планировка.
Пока Надежда одевается на рыбалку в комнате, отгороженной желтыми занавесками, я болтаю с одним из ее сыновей про жизнь в деревне.
По его словам, работы у них с братом сейчас нет, ее тут сложно найти. На вопрос, как же они живут, говорит: «Мамка нас рыбой кормит, она постоянно на рыбалке».
— А вы помогаете ей?
— Нет, я рыбачу только со сковородки.
Надежда уходит далеко от дома и обычно проводит на озере целый день. Чтобы не замерзнуть, надевает четыре пары носков (среди которых собственноручно связанные гольфы и тапочки, а еще утепленные «чуни», подкладка из сапог, — они уже порвались, но греют, выбросить жалко). Кофта, два свитера. Две куртки, теплая жилетка, манишка, трое штанов. Наслоения одежды позволяют долго не мерзнуть. А если холодно все же становится, Кириллова разводит костер.
На рыбалку Надежда берет свою 10-летнюю собаку Милли. Милли живет в вольере и, когда рыбачка выпускает ее на волю, восторженно прыгает вокруг хозяйки и валится в снег кверху пузом. Надежда говорит со своей собакой по-карельски, и Милли ее понимает. У Кирилловой выраженный карельский акцент, в детстве она по-русски не разговаривала. Из-за этого ее речь похожа на журчание речки.
Когда мы выходим, нас провожает кот Кирилловой. Породистого британца, подаренного родственниками, на улицу не выпускают: нескольких котов до него задрали собаки.
— Вот так, девочки у нас рыбачат, а мальчики дома сидят, — говорит Надежда, кивая на дом, где остались кот и сыновья.
Она убирает снасти в финские санки potkuri и, опираясь на длинную спинку, идет по деревне к озеру. Милли бежит впереди, то и дело заваливаясь в снег, — собака радуется предстоящей рыбалке сильнее хозяйки.
Не клевый день
Впервые Надежда взяла в руки самодельную удочку в детстве, как и многие здешние дети. Когда вышла замуж, стало не до рыбалки: трое сыновей и дочь, муж, работа. Кириллова где только не работала! В магазине, на почте, в доме престарелых, на ферме, соцработником… Когда дети подросли, стала в редкие выходные рыбачить вместе с мужем Витей.
— Я была более азартная, чем Витя, — рассказывает Кириллова. — У него не клюет: «Все, домой пошли!» — «Давай, — говорю, — я тебе мормышку поменяю?» — «Не буду!» Или начинает чай кипятить и меня зовет. А у меня клев, мне не до чая. Он настаивает: «Иди, остынет!» Приходится бросать удочку и пить. А как попьем, он домой собирается. А я говорю: «Не, я еще порыбачу!»
Виктор умер пять лет назад. Он крепко выпивал и однажды, в день рождения Надежды, не проснулся.
— Я ему повторяла: «Витя, не пей, живи…» — тихо говорит Надежда. — Я сначала его любила, а потом уже жалела, наверное… Когда Витю похоронили, подумала: «Пойду я на рыбалку». Мы как раз только лодку купили, чего стоять будет? Поехала на речку. Наловила окушков и щук на спиннинг. И с тех пор так и рыбачу одна.
Замуж второй раз Надежда выходить не хочет.
— Есть у меня уже два мужика, два сына… Да и нет в деревне мужчин, которые бы мне понравились. Как я с ними буду жить, о чем разговаривать? Я привыкла уже одна.
— А на сетки ловите?
— Не ловлю: не с кем.
— А подружки?
— Нет у меня подружек… Иногда приезжает племянница из Костомукши, она рыбачка заядлая тоже, тогда с ней рыбачим.
Все это Надежда рассказывает, склонивший над лункой. Мы сидим уже минут пятнадцать. Клева нет.
— Сегодня по лунному календарю не клевый день, — говорит Надежда. — Но надо попробовать другое место.
Она быстро собирается, снова опирается на сани и идет к островкам, маячащим впереди.
Самые счастливые дни
У Надежды болит рука, поэтому ей тяжело сверлить лед коловоротом. Посверлит немного, отдохнет, потом сверлит снова. В промежутках рассказывает:
— Бабушка моя рыбачила много. Она родила 11 детей, в живых остались пятеро. И все равно было тяжело их прокормить. В то время вообще женщины рыбачили активно, не как сейчас. У мужчин был сенокос, дрова — другие дела. А бабушки наши рыбачили, чтобы выживать. У нас в детстве бочки стояли по всему дому. В одной окуни, в другой плотва соленая… И сушили много. Мама, когда была старенькая, как папы не стало, мы с ней тоже сетки ставили. А потом как-то поменялось все… Теперь для многих рыбалка — это увлечение.
— А для вас?
— Это и еда, и удовольствие, — отвечает Надежда. — Мы живем на мою пенсию сейчас, так что рыба кормит. Я ее засаливаю, уху готовлю, рыбники пеку. Больше всего люблю жареных окуней и котлеты. Собаке кашу с рыбой варим. Огород тоже помогает, голодные не сидим… Конечно, всего, чего хочется, не купишь. Но проживем, ничего. А вообще, я люблю быть одна, с удочкой, в тишине. Зимой сидишь на озере: все белое вокруг, тихо… Красота такая! Тут я успокаиваюсь.
На новом месте неожиданно начинается клев. Надежда достает окуней одного за другим, ее лицо проясняется.
Рыбачка рассказывает, что летнюю рыбалку любит больше зимней, потому что летом можно надолго «уединиться ото всех». Бывает, домой идти не хочется, и тогда она даже ночует в лодке.
— Сплю я плохо, поэтому просто сижу, смотрю на звезды. Пью чай.
— Не страшно одной ночью?
— А чего бояться?
Когда мы с Дашей замерзаем, Надежда достает термос и хлеб с колбасой. Медленно жует, глядя в снежную даль. Я прошу ее вспомнить самый счастливый день на рыбалке.
— Наверное, как с Леной, племянницей, рыбачили. Мы тогда поставили самоловку — и такой клев начался. Столько окуней натаскали! А в самоловку щука поймалась.
— А какой самый счастливый день в жизни у вас был вообще?
Надежда задумывается.
— Не знаю, все дни у меня одинаковые… Когда парни трезвые, тогда у меня самые счастливые дни. Когда их дома нету, всякое в голову идет. Сплю с открытой дверью. Переживаю. Звоню, лишь бы голос услышать, что они живые. Ведь зима, они могут упасть где-нибудь и замерзнуть… Так что когда они дома, у меня самые счастливые дни.
После этого неожиданного признания Надежды все встает на места. Рыбалка действительно спасает ее, вот только не от голода.
Берегиня
Домой мы возвращаемся под вечер, Надежда сразу ставит чайник.
У нее в комнате, на шкафу, много фотографий. Сыновья, родители. Фото класса. Кивая на фотографию одноклассников, Кириллова вздыхает: «Много кого с этой фотографии в живых нет. От пьянки умерли… Сама я в жизни не была пьяная. Если бы я пила, я бы тоже уже на кладбище была».
Спрашиваю, как она умудряется покупать дорогие рыбацкие снасти. Надежда отвечает, что многие вещи ей дарят сыновья и другие родные. Весла, спиннинг, коловорот, блесну. Она не может вспомнить, что и когда покупала себе сама. Кажется, это были носки. А еще яблоки — она их очень любит.
Надежда говорит, что у нее все есть и ничего не нужно. Разве что вот плита электрическая плохо стала работать и очень хочется новую, потому что на дровяной готовить сложно и долго.
— Самый дорогой подарок мне сделал внук Ваня, когда был во втором классе, — говорит Кириллова. — Сейчас ему уже восемнадцать, они с дочкой в Финляндии живут.
Она приносит маленькую тряпичную куклу.
— Вот, он мне сделал Берегинюшку. Это мой талисман, она меня оберегает от всего дурного.
Деревня Вокнаволок, Ольга Пекшуева,
без мужа рыбачит два года
Ольга Пекшуева, красивая, улыбчивая женщина, приехала в Вокнаволок из Приозерска по распределению. Уже 36 лет она работает в школе учителем математики и физики. А с недавних пор ведет шахматы и физкультуру.
У Ольги просторный дом, буквально пропахший рыбацким хобби: всюду сапоги, сетки, куртки. На столе стоит тарелка жареной ряпушки.
— Когда я сюда приехала, все говорили на карельском, а я не знала его. Придешь в магазин — там все по-карельски. Стоишь как эта, ничего не понимаешь, — смеется Пекшуева.
Ее, как азартную рыбачку, нам тоже посоветовали местные жители. Ольга постоянно участвует в фестивале зимней ловли Kuitin kala. В ее команде сын и несколько учеников, которых она заразила рыбалкой.
— Увлечение рыбалкой мне от мужа передалось, — рассказывает Ольга. — Он карел, а карелы — они все рыбаки. Муж всегда руководил рыбалкой, я в этом деле была на вторых ролях. Два года назад он умер: рак, ну и попивал. Всего 55 лет ему было. А сыновья, Рома и Паша, уже взрослые, мы стали рыбачить вместе с ними. Я на рыбалку надеваю рабочую куртку мужа, он в МЧС работал. У меня все получается, недавно я даже научилась спиннинг кидать.
У Ольги четверо детей. Две дочери вышли замуж и разъехались, а 26-летний Рома и 17-летний Паша, одиннадцатиклассник, живут с ней. Они все вместе любят уехать на рыбалку куда-нибудь подальше, надеть охотничьи лыжи и идти через лес к озеру. Им нравится процесс, даже когда ничего не ловится.
— Я люблю добираться до места, это целое приключение! Костер, чаек. Летом люблю с берега ловить. Червей накопаю и стою. Сын на каникулы выйдет, я в учительский отпуск — и мы как давай с ним рыбачить!
Рыбу в Ольгиной семье едят все, в том числе куры. Но для нее рыбалка не выживание, а просто радость и способ находить общий язык с детьми и учениками.
Помимо рыбалки, у Пекшуевой есть и другие увлечения: шахматы и пение в народном хоре. О том, чтобы выйти еще раз замуж, она даже думать не хочет: «Зачем? Все и так хорошо».
Рыбаку перед рыбалкой положено в бане помыться, а спать с женой после этого — ни-ни: водяной и леший не любят «женского духа», поэтому не дают удачи.
Карельская примета
Село Ведлозеро, Любовь Филиппова
Любовь Филиппова живет в центральной Карелии, в селе Ведлозеро. Тут, как и в Вокнаволоке, есть несколько заядлых рыбачек, Люба — одна из таких. Правда, себя она называет скорее начинающей.
Мы застаем Любу утром на озере вместе с отцом. Отец-рыбак часто брал с собой Любу на озеро, когда она была маленькой. Потом дочка вышла замуж, и рыбалку вытеснили семья и работа. Когда дети выросли, Люба стала рыбачить с мужем, в основном летом. А недавно ушла с должности секретаря главы администрации и устроилась в магазин промтоваров посменно. Появилось свободное время, она начала рыбачить чаще, в том числе и одна.
— Помню, как первый раз я на рыбалку собралась. Рано утром встала, все приготовила. Муж пришел с ночной смены и обалдел: «В смысле? Ты на рыбалку пойдешь? Одна?» А я ему: «Меня все достало, пойду!» И пошло-поехало. Хозяйство теперь заброшено, — смеется Люба. — Дом же весь на мне. Чтобы сегодня порыбачить, я вчера постаралась максимально все дела переделать. Вот уволюсь, в следующем году, возможно, выйду на пенсию — и тогда начну ходить чаще и разные способы ловли пробовать!
Люба рассказывает, что раньше воспринимала рыбалку как исключительно мужское занятие. А как начала ловить сама, стала относиться иначе. Вот только все равно есть «нюансы». Например, в силу физиологии женщине тяжелее дается бурение лунок. Лунки для Любы до сих пор сверлит уже старенький папа. А еще женщине сложнее ходить в туалет на морозе. Порой, когда сидишь посреди озера, это целая проблема.
— Я вообще люблю пить много воды. А раньше брала с собой на рыбалку бутылку с водой. Сейчас пью лекарства с мочегонным эффектом, так прям беда. Либо воду не пью, либо лекарства перед рыбалкой пропускаю.
По словам Любы, если очень надо в туалет, приходится идти в ближайший лесок. Впрочем, точно так же поступает и большинство мужчин. Есть примета, из-за которой писать на лед нельзя.
Знакомая Любы, местная активистка Наталья Антонова, рассказывает нам про это целую семейную легенду.
— У моей мамы была старшая сестра, Розалия. У нее сильно заболел муж — стал лишаться ума. В те времена в деревнях было много знахарей. Розалия пошла к одному, и он сказал: «Дело серьезное, нужно идти к хозяевам леса и у них спрашивать, что не так. Я схожу к ним, пойдем со мной, если не боишься». Розалия рассказывала потом маме: «Мы пришли на опушку, знахарь мне сказал смотреть издалека, а сам пошел в глубь леса. Я смотрю: идут к нему навстречу трое мужиков несусветного размера, с длинными бородами и волосами. Он с ними поговорил, потом они развернулись и пошли обратно в лес». Знахарь вернулся к тете Розе: «Плохи дела у твоего мужа. Он поссал в воду и попал на стол водяного, буквально обоссал стол хозяина воды. Тот разозлился и спустил на него болезнь. Я попробую помочь, но не обещаю». Знахарь приготовил соляной раствор, которым надо было поить и протирать мужа Розалии, — заговорил на соль. Муж все равно скончался. Видимо, сильно он обидел хозяина воды. Поэтому старые карелы знают, что нельзя писать на лед, если приспичило — надо отъехать на берег.
Антонова, хранительница карельской культуры, знает и другие приметы, связанные с рыбной ловлей. Например, нельзя на озере сквернословить и жаловаться на плохой улов. А если первый улов хороший, его карелы раньше домой не брали. Варили уху и оставляли на берегу — отдавали первую добычу хозяину воды. Тогда он способствовал удачной рыбалке весь сезон. Некоторые карелы делают так до сих пор.
Кстати, Люба в приметы, особенно погодные, не верит. Она не пользуется календарем, в котором указаны благоприятные и неблагоприятные для рыбалки дни. Есть настроение — идет. Нет — остается дома.
Как и Ольга Пекшуева, Люба ловит рыбу не потому, что ей не хватает денег на жизнь. Однако рыбалка ее тоже спасает: от приевшегося домашнего быта и от людей, от которых она изрядно устала за годы работы секретарем.
— Я тут как будто заряжаюсь энергией. Даже если не поймаю ничего, все равно хорошо. Но и рыбу очень люблю, могу ее есть три раза в день. И только свежую! Если в холодильнике полежала, я уже не буду есть, пойду себе свежей поймаю.
Деревня Черная Ламба, Валентина Моисеева
Валентине Моисеевой 64 года. Она живет с мужем, сыном Владимиром и двумя маленькими внуками в деревушке Черная Ламба. Это край деревни Савиново, тоже маленькой, без улиц, но зато расположенной между двумя озерами.
Дома у Валентины тепло и уютно. На стенах висят вышитые крестиком картины: маки, лошади, девушка с младенцем. Рядом календарь рыболова. На нем в кружочек обведены благоприятные для клева дни. В гостиной — игрушки, на серванте — детские поделки.
Девочке скоро пять, мальчику — шесть. Их мать, невестку Валентины, лишили родительских прав три года назад. Валентина говорит, что ее сын Володя один с двумя детьми не справился бы, поэтому переехал к ней. Так бабушка снова стала мамой.
— С тех пор как дети появились, я уже не вышиваю, — улыбается Валентина. — С маленькими тяжело…
Становиться второй раз матерью Валентина не планировала. Она с большим трудом подняла двух сыновей и дочь. Только начала жить: рыбалка, вышивка, лес. И тут такое.
Нам с трудом удается уговорить Валентину рассказать о себе. Потому что как только она разливает чай, сразу достает телефон и начинает показывать нам фотографии с рыбалки. У нее — огромный архив. Вот она в лодке, а вот в лодке кот. А вот она с внуками на озере, у всех троих — удочки. А вот она с щукой. А вот тазик с окушками… А вот внезапно лиса подкралась к дому, а кот Валентины Лунтик сидит себе спокойно на мотособаке возле крыльца и в ус не дует.
— Валентина, какие чудесные фотографии! Пожалуйста, давайте поговорим про вас!
Необходимость
Валентина родилась в Савинове. Ее мать работала дояркой на ферме родильного отделения. Принимала отел. Работа была тяжелая, и Валя с раннего детства помогала маме: поила телят, доила коров. А с восьмого класса принимала отелы.
— Перед школой, в пять утра, мама меня будит: «Валя, очень много работы. Пойдем, поможешь!» Что делать? Иду, зевая, с ней в телятник… Потом домой приду, намоюсь — и в школу. И так пока школа не кончилась.
В свободное время мама Валентины рыбачила и брала дочку с собой. Так что рыбалкой она увлекается с самого детства. Правда, увлечением это было не всегда. Был период «необходимости».
После школы Валя уехала в Петрозаводск, поступила в училище на механика по ремонту и обслуживанию холодильных установок. Профессию выбрала наобум вместе с подругой — кем хотела быть на самом деле, даже не знает. Но работать с холодильниками ей не довелось: после учебы девушка уехала в Пряжу и устроилась на звероферму — выращивала песца и норку. Валя с детства любила животных, и работа зверовода ей нравилась.
В Пряже она вышла замуж. Родила троих детей. С мужем иногда ходила на рыбалку, но без фанатизма. Муж начал пить. А в 1991 году повесился. Старшему сыну Валентины было 10 лет.
— Пьяный был. В два часа ночи стал собираться куда-то, хотел с собой Серегу взять, сына среднего. Ему восемь тогда было. Я говорю: «Никуда ты ночью не пойдешь с ребенком!» У него зуб болел, он все пил этот феназепам или что-то, не помню, и, наверное, крыша поехала. Взял удлинитель. Я удлинитель этот схватила: «Давай, Леша, ложись спать». Он вроде лег. И меня как будто прижали к подушке, я уснула крепко, аж работу проспала. В девять пришла соседка: «Валя, ты на работу собираешься?» Я рассказываю ей, мол, Лешка всю ночь собирался вешаться. И вот мы пошли на работу, она возьми и загляни в сарай. «Валя! Висит!» Тут я возле сарая-то и упала.
И вот осталась я одна с тремя детьми. Выживали на мою зарплату и пенсию по потере кормильца. И еще, конечно, очень помогала мама — и руками, и деньгами.
Тогда я и начала рыбачить с детьми — это нас радовало, а рыбу мы потом всей семьей ели. С ершей знаете какие шпроты получаются! Да ни в каком магазине не найдете такие! Их и чистить-то не надо. Заливаешь маслом растительным, туда специи, соль. Закрываешь крышкой, и можно на огонь, можно в печку — хоть куда. Шесть часов надо их варить. И потом все это такое мягкое, косточки тают…
Рыбачка я удачливая. Помню, сижу на лунке, клев хороший. Ловлю одну за одной и кидаю подле. Идут знакомые, отец и сын. Сын видит мою гору рыбы и говорит: «Вау, папа, сегодня вон как клюет!» А второй: «То, что у Валентины рыба около лунки, — еще не факт, что клюет. Она, сынок, с колодца поймает!»
После смерти мужа Валентина прожила в Пряже еще 10 лет. В 2001 году вернулась к маме в Савиново. И встретила Виктора. Замуж второй раз она не собиралась, но Виктор оказался настойчивым ухажером. Они рыбачили вместе до тех пор, пока несколько лет назад он не повредил ногу. Теперь Валентина рыбачит одна. Ну как одна. У нее целых двое сопровождающих — кот Лунтик и пес Буран.
Рыбнадзор со шрамами на морде
Валентина одевается потеплее, выходит из дома, и звери тут же стекаются к ней со двора и сопровождают на озеро. Кот Лунтик степенно шагает сбоку, а пес Буран скачет на трех лапах впереди. Так они идут с хозяйкой до самого озера, а потом терпеливо ждут, пока она пробурит лунку и начнет ловить рыбу.
Несколько лет назад Буран угодил в лесу в волчью петлю. Хозяйка поискала его и решила, что утащили волки. Но через 10 дней охотники услышали в лесу отчаянный вой и нашли несчастного Бурана. Освободили, привели домой.
— Лапа уже висела у него, атрофировалась за столько дней. Как только он там не помер… Вызвали ветеринара, тот что-то уколол, но не помогло. Волочил лапу еще неделю, а потом просто взял и отгрыз ее. Сначала ходил медленно, а теперь скачет только так! Мы ездим на озеро на мотособаке, так он бежит по сугробам, еще и нас обгоняет!
Лунтику повезло больше: у него все лапы на месте. Морда, правда, драная — кот боевой, в деревне других не бывает.
Лунтика Валентина в шутку называет Рыбнадзором. Когда она дома, он сидит на шарабане у двери, будто охраняет. Когда на озере — крутится возле ног и заглядывает в лунку. Летом тоже рыбачит вместе с ней: залезает в лодку и ждет, когда с удочки прилетит рыба.
Сегодня на озере клюет не очень хорошо. Валентина переходит от лунки к лунке, пока не находит самую «плодовитую». Первая рыба достается Лунтику. Он аппетитно хрустит окунем, выплевывая икру: ее он не любит. Вторую рыбу забирает Буран — пес тоже с удовольствием пожирает улов.
— Я очень люблю именно зимнюю рыбалку, — говорит Валентина. — Сидишь и сидишь, никуда на лодке грести не надо. Я уже сказала своим: «Я умру, положите мне в гроб спиннинг и удочку». Мы рыбачим обычно так до мая. А потом, как озеро растает, ставим сетки. И получается рыбалка круглый год.
Когда, нарыбачившись, Валентина сматывает удочки, кот и собака точно по команде вскидываются и возвращаются с ней домой. Буран впереди, Лунтик сзади.
Валентина очень любит своих животных и заботится о них — и кот, и пес жирненькие и ласковые.
Дома Валентина садится у печки чистить рыбу: вспарывает брюхо, отрезает плавники. А потом сразу жарит. Кажется, что окончательно умирает рыба только на сковородке.
Вот-вот из садика вернутся внуки, поэтому мы быстро идем смотреть сарай. Он похож на сокровищницу. Здесь полно рыбацких снастей: сетки, удочки, катиски. И — внезапно — электровелосипед. Мы удивляемся: «Откуда?»
Валентина объясняет, что летом собирает и продает ягоды. Мечтала о таком велике, чтобы можно было уезжать подальше в лес. Долго копила деньги с пенсии, откладывала с продажи ягод. И накопила! Теперь гоняет на нем за черникой.
На вопрос, как они с мужем, живущие на пенсию, распределяют домашний бюджет, Валентина говорит, что в первую очередь они покупают все, что нужно внукам. Она не жалеет для них денег. Хочет Вероника писающего пупсика — заказывает на «Озоне» пупсика. Хочет 3D-ручку — покупает. Чтобы на все хватало, Валентина летом собирает ягоды и пашет на огороде.
— Я встаю в пять утра, — описывает она свой день.— Печку затоплю, еду приготовлю. В интернете посижу. Детей в садик провожу и иду на рыбалку. И вот там я отдыхаю. Потом с рыбалки приду — надо рыбу почистить, убрать. Потом снова готовлю. Дети приходят с садика — с ними занимаюсь. И в 10 где-то ложусь спать.
— Как вы не умираете от усталости?
— Боженька помогает. Да и куда мне умирать, детей поднимать надо. Тяжело, когда они маленькие, но зато когда они растут вместе — это хорошо.
В отпуске скучно
Дети приезжают из садика и вешаются бабушке на шею. Первым делом переодеться и причесаться. Потом ужин. Валентина спрашивает их, что было в садике, они без умолку рассказывают.
Одеть, заплести, накормить, поделки сделать для садика, стихи выучить — все это бабушка. Отец в стороне не остается, но детям нужна мама. И Валентина ее заменяет.
Она переживает, что у ее внуков «такая судьба, что они никому, кроме папы, нее и дедушки Вити, не нужны». «В чем они провинились?» — задается она вопросом. Мы не знаем ответа.
Напоследок спрашиваем, была ли Валентина когда-нибудь в настоящем отпуске. Может, на море?
Она отвечает:
— Да. Пять лет назад, когда еще не появились внуки тут, мы с мужем ездили в Сочи.
— Понравилось?
— Да. Но скучно там! Ни грибов, ни ягод!
Поймать судака — это выше и слаще любви.
А. П. Чехов
Деревня Кинелахта, Галина Мартынова и Ирина Иванова
Ирина Иванова с мужем Владимиром живут в Петрозаводске. Но много времени проводят в родовом доме Ирины в деревне Кинелахта. Там сейчас живет Ирина мама — Галина Ивановна Мартынова, бойкая женщина 73 лет, в прошлом заядлая рыбачка.
Рыбацкое дело в семье Галины передается из поколения в поколение. Самой главной рыбачкой в их семье была бабушка.
— Моего деда репрессировали и расстреляли в Сандармохе, — рассказывает Галина Ивановна. — Бабушка осталась одна с пятью детьми. Чтобы их прокормить, стала рыбачить. Научилась вязать сетки, для которых сама делала льняные нити. Не было же тогда ничего! Пешком утром пойдет на озеро за три километра. Сетки поставит. А потом собирает рыбу и несет домой… Она рассказывала, как у нее сосед повадился рыбу воровать из сетей. Она пойдет снасти проверять — а там нет ничего. Второй раз приходит — опять нет. А на третий раз пошла — ей навстречу сосед идет с рыбой. В следующий раз она пошла на озеро пораньше. А она была охотница, стреляла белке прямо в глаз с берданки, чтобы шкурку не повредить, шкурки тогда сдавали… И вот встала в кусты. Приходит сосед, вытряхивает ее рыбу из сетки. Она нацелилась на него: «Положи на место, убью сейчас!» Мужик испугался, начал извиняться, мол, не буду больше. «Неужели тебе, мужик, не стыдно!» — сказала она. Ну правда, ну как так можно, у женщины, одинокой многодетной мамы, улов забирать!
По словам Галины Мартыновой, больше из их деревни на рыбалку из женщин никто не ходил. А в их доме всегда была рыба только благодаря бабушке. Сама она впервые взяла в руки удочку под ее руководством. А потом уже рыбачила с мужем Василием. Когда Василий умер от рака, Галина еще долго рыбачила одна.
Дочку свою Галина назвала Ириной в честь бабушки. И не предполагала, что вместе с именем передаст ей и страсть к рыбалке.
— С Васей на удочку ловили, на сетку. Купили себе «Буран» и катались зимой.
Ловили подо льдом на сетку — это трудное занятие. Дочек брали с собой всегда. Одна дочь в Олонце живет, ее рыбалка не очень зацепила. А на Иру я смотрю и вижу свою бабушку. Несколько лет назад я почти перестала рыбачить: здоровье уже не то. Дочке передала эстафету. Они с мужем рыбу приносят, а я чищу.
На рыбалку в этот раз Галина Ивановна собирается вместе с нами. Едем на мотособаке на озеро Синемукса. Там у Ирины с Володей уже стоят самоловки — надо проверить. Ира бурит для мамы лунку, и Мартынова с довольным лицом усаживается с донкой на шарабан.
Клев сегодня фантастический — мы только успеваем тягать окуней. Ирина умудряется поймать пять штук на одного вшивого опарыша. Галина Ивановна тоже не отстает. Когда вдруг попадается ерш, Ирина поднимает рыбку над головой и разглядывает на солнышке: «Смотрите, как распушил плавники, красивый какой!»
Ирина рассказывает, что умеет на рыбалке все то же самое, что и мужчины. Хоть троллинг, хоть подледный лов, хоть сети. Она никогда не слышала от мужчин пренебрежительных высказываний в свой адрес.
— Есть приметы, мол, взял на рыбалку бабу — рыбы не будет. Но у нас такого нет. Я наравне с Володей рыбачу, мужики относятся ко мне так же, как и к нему. В это лето мы рыбачили на троллинг. Троллингуем, и я чувствую, что есть контакт с щукой. Володя останавливается, я тяну спиннинг. Тяжело идет. Потом легко. Потом снова тяжело… И снова легко. Володя стоит с сачком наготове. Я поднимаю, а он говорит: «Две!» Представляете, клюнула щука на полторашку, а на нее другая — на пять с половиной кило — зубами зацепилася. И мы обеих взяли. У кого из мужиков такое было?
После рыбалки Галина Ивановна угощает нас ухой, самогоном, блинами и чаем из самовара. Пока самовар греется, показывает кладовку, в которой морозильные камеры битком набиты рыбой. Сейчас уже нет голода, какой был в ее детстве, но рыбы в доме полно всегда, и всегда она ее ест.
За ужином мама, дочка и Наталья Антонова, приехавшая с нами, говорят по-карельски. Рыбу из ухи едят чисто, обсасывая каждую косточку. Так их приучили родители с детства. Антонова рассказывает, что рыба в Карелии очень ценна, карелы даже в обязательном порядке поминают рыбой усопших. Причем ни в коем случае нельзя поминать хищником (щукой или судаком). В основном ряпушкой, плотвой и окушками.
После обеда Галина Ивановна отводит нас в сарай, где показывает катиски и сети, оставшиеся еще от бабушки. Ирина берет сетку с одной стороны, а Галина — с другой. Тонкие, пропахшие рыбой нити как будто образуют особую и очень крепкую связь между ними. А свободный конец сети из рук Ирины кто-то обязательно подхватит через время.
Этот текст написан благодаря нашим читателям, поддержавшим проект «Выезжаем». Узнать больше о проекте и почитать другие материалы можно по ссылке.
Спасибо, что дочитали до конца! Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Текст: Евгения Волункова
Фото: Дарья Асланян
Редактор — Инна Кравченко
