Просьба, особо впечатлительным и ранимым читателям не читать, есть описания нелицеприятных фактов о голоде
(Оригинальное название статьи, данное автором М.Х. Ибрагимовым - "ГОЛОД В УРАЛО-ПОВОЛЖЬЕ 1921–1923 ГОДОВ.")
Общая картина голода в Урало-Поволжье 1921–1923 гг..
Голоду 1921–1923 гг. предшествовал неурожайный 1920г., когда в Поволжье собрали «около 20млн. пудов зерна», что составляло меньше собранного в 1913 году более чем в 7 раз (146,4 млн. пудов). Весной 1920 г. погибли озимые, засыхали яровые, к этим несчастьям добавились несметные полчища саранчи, сметавшие остатки всходов.
Кроме того, голоду способствовала продразверстка 1921 г., когда у крестьян изъяли все «излишки» хлеба, причем данная акция осуществлялась на безвозмездной основе.
Голод распространился на значительную территорию, фактически – от Удмуртии до Каспийского моря. Но в более значительной степени пострадало от голода население, проживающее на территории Башкирии (в границах 1920 г.), Татарии, Самарской и Уфимской губерний. Всего голодало более 31млн. населения, в число которых включено более 7,5млн. детей (сведения конца 1921 г.).
Чтобы избежать последствий голода, все мировое сообщество приняло решение о всемерной помощи голодающим гражданам России. Одной из этих мер была организация, носившая название АRА – Американская Администрация Помощи (American Relief Administration=АRА, сокращенное русское написание – АРА), которую возглавил Герберт Гувер.
Основной задачей этой общественной организации была организация помощи голодающим России, состоявшей из добровольных пожертвования граждан. Деятельность АРА началась после 21 августа 1921 г., когда было подписано соглашение между АРА и правительством России, которым первоочередной задачей определялось обеспечение продуктами и санитарно-гигиеническими средствами детей, беременных женщин и кормящих матерей.
В самый голодный период – с октября 1921 г. по сентябрь 1922 г. – в Россию с помощью АРА было доставлено более 700 тыс. тонн продовольственных посылок, которые были оформлены в виде ящика, в котором находились: банки со сгущенным молоком, бекон, мука, крупа, макароны, сахар и рис.
Советское правительство не бросило голодающее население Урало-Поволжья на произвол судьбы, но «принимало» меры по спасению умирающих от голода людей весьма своеобразно, преследуя при этом определенные цели.
Для этого 23 февраля 1922 г. был издан декрет ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей, находящихся в пользовании группы верующих», которым местным органам Советской власти предписывалось изъять из храмов все изделия из золота, серебра и драгоценных камней для последующей передачи в Центральный фонд помощи голодающим.
Из опубликованных источников известно, что «…Всего было изъято церковных ценностей на два с половиной миллиарда золотых рублей. Из этих средств только примерно один миллион рублей было потрачено на закупку продовольствия для голодающих. Основная часть собранных средств пошла на «приближение мировой революции…».
Ученый А. А. Арутюнов в своей книге приводит следующие ссылки, основанные на архивных документах, «о помощи голодающим»: «…В стране свирепствовал жесточайший голод, погибали миллионы людей, а в это время партийные лидеры и высокопоставленные чиновники наркоматов, ЦК РКП(б) и ВЦИК на конфискованные у церкви ценности лечились и отдыхали за границей…».
При этом: «...большую активность в этом омерзительном и безнравственном деле проявил соратник В. Ленина Л. Троцкий, который под видом помощи голодающим, становится инициатором издания правительственных постановлений об изъятии церковных ценностей…». Далее он пишет: «…Между тем хлеб в стране имелся, но он отправлялся за границу. Так, например, в июне 1922 г. в Мариупольском порту в течение нескольких недель находилось около 300 тыс. пудов хлеба…».
И как итог: «…Операция по изъятию церковных ценностей к маю 1922 г. дала в руки советского правительства астрономическую сумму – 8 трлн. руб. (в дензнаках того времени)…».
Для сравнения: бюджет Советской России на 1922 финансовый год был определен суммой в 76 449 669 882 руб. И это несмотря на значительную сумму, которая могла быть направлена на закупку хлеба и медикаментов для спасения от голодной смерти сотен тысяч людей Поволжья, где «…голодало 20 113 800 человек из 31 млн. 714 чел. пострадавших от засухи.».
Дополняя вышеизложенное, необходимо привести еще ряд сведений о вложениях в западные банки лидеров большевистского правительства, которые возникли по мнению автора после реквизиции церковных ценностей.
Так, в 1920 г. поступило:
– от Троцкого – 11млн. долларов в один из банков США и 90 млн. швейцарских франков в Швейцарский банк;
– от Зиновьева – 80 млн. швейцарских франков в Швейцарский банк;
– от Дзержинского – 80 млн. швейцарских франков в Швейцарский банк;
– от Ленина – 75 млн. швейцарских франков.
Приведенные цифры заставляют нас задуматься о правителях того времени. Это ведь происходило в то время, когда миллионы людей голодали и мучительно умирали от голодной смерти, поедая даже трупы своих близких и детей. Получается, что в то время, когда мировое сообщество спасало от смерти население Поволжья при непосредственном участии американской АРА от смерти, вожди, в результате разграбления России, в свою очередь, накапливали огромные капиталы в заграничных банках.
Основной вывод, который отсюда следует: целью революции было ограбление народа и обогащение небольшой кучки людей, именующих себя вождями мировой революции и им было наплевать на жителей этой страны.
После приведенных сведений об общем состоянии борьбы с голодом и помощи со стороны мирового сообщества и Советского правительства, уместно раскрыть состояние дел в конкретных субъекта России.
По Башкирии и Уфимской губернии
Из сводки «Известий ВЦИК» №22 от 29.01.1922г.: Общее количество населения – Башреспублики – 1 260 082, голодают – 900 000; по Уфимской губ. – 2 009 459, голодают – 931 582.
Дополнительные данные: «Если в 1921 г. в стране голодало 10 % всего населения, то в Башкирии голод охватил 90 % ее жителей».
Указанные сведения считаем необходимым дополнить следующей архивной выпиской: «... вплоть до 38 М. Х. Ибрагимов. Голод в Урало-Поволжье 1921–1923 годах. августа 1921 г. помощи голодающему башкирскому населению не оказывалось. Если в 1921 г. по стране голодало 10 % всего населения, то в Башкортостане – 90 %...». «Вследствие голода 1921–1922 гг. население БАССР сократилось на 26,9 %».
Но при этом, как указывают отдельные исследователи, «…первые столовые АРА были открыты в деревнях Султанмуратово и Апсалямово Стерлитамакского кантона 6 декабря 1921 г. Обе столовые были рассчитаны на выдачу ежедневно 75 горячих детских обедов…». Однако, реальная помощь голодающим пересекалась с другой бедой – расцветом бандитизма в Уфе в те годы. Так, представитель американской миссии АРА, был поражен огромным плакатом, установленным местными бандитами на привокзальной площади: «До шести вечера одежда ваша, а после шести наша».
Происходящие печальные события 1921–1923 гг. уроженец Башкортостана татарский писатель Амирхан Еники, будучи очевидцем событий тех лет, описал так «...Началась самая жаркая пора лета – раскаленное небо приняло свинцовый какой-то оттенок, неделями на нем не появлялось ни облачка. Солнце палило, а с самого утра, в его лучах целыми днями напролет плавилось все и вся, а вечером красное, разбухшее, словно насосавшееся живого сока земли, оно лениво уходило за ясный горизонт. Это значило, что назавтра следовало ожидать точно такого же пекла». Дальше еще хуже: «…Травы давно пожелтели, высохли, сгорели – на пастбищах в пыли бродил скот. ...Реденькие всходы пшеницы, не поднявшись и с ложку высотой, усохли на корню, а тут еще каждый пустой колос облепила саранча. Эти твари в то горькое лето тучей явились к нам откуда-то и усеяли собой поля. Многие давлекановские поля нельзя было отличить от пустующих участков – толи сеяли тут, толи нет…». Но при этом Еники заметил, что на пустырях буйно разрослась лебеда: «…народ мгновенно сообразил, что делать: быстренько убрал лебеду, высушил и провеял семена, лебеду ел весь народ. Мы тоже ели всю зиму...».
А вот как описал эти события Маджит Гафури после посещения ряда мест компактного проживания коренного населения – башкир. «…Словами не расскажешь, что творится в Тамьян-Катайском кантоне, – пишет Мажит Гафури. – Целыми семьями умирают с голода… Некоторые, чтобы не слышать голодного плача своих детей, отвозят их в глухие леса и там оставляют умирать… Если так будет продолжаться, они умрут все. Никто не слышит их стона, никто им руки помощи не протягивает… От этого народа, проживающего в дебрях Урала, возможно, останется лишь название, имя в истории…».
Башкирский поэт Даут Юлтый, будучи в 1922 г., одним из участников организации по оказанию помощи голодающим, под влиянием увиденного и пережитого ужаса голода, написал поэму «Шараф». В ней поэт «… не закрывает глаза на остроту обстановки, на ужасные последствия невиданного голода – в большинстве деревень жизнь практически остановилась, скотина вся вырезана и съедена, не осталось даже собак и кошек, голод и тиф унесли в могилу бесчисленное множество людей…».
1921–1923 гг. в Татарии.
В Чистопольском кантоне, по данным обследования ТатЦИКа летом 1922 г., из общего количества голодающих – 174370 человек взрослых и 125 471 детей, умерло от голода за указанный период 18168 человек. На телеграмму с мольбой из Черемшанской волости: «…Ежедневная смертность – 50 человек, трупы валяются на улицах, скот, собаки, кошки съедены, съели живых людей столько-то, трупов – столько-то. Помогите!..», из Москвы приходит ответ: «…В Черемшанской волости создалось тяжелое положение с продовольствием. Обязываем вас оказать населению этой волости помощь продовольствием…». Ответ кощунственный, по своей сути.
В последующем стало известно о массовых фактах людоедства и трупоедения. Так, 800 трупов в Аккиреево, которых хоронили весной 1922 года, были со следами изъятия мягких частей тела, но не собаками, их не было в деревне, поскольку всех съели, как и кошек, а людьми. Появились люди с чудовищным промыслом – поставляли человеческое мясо на продажу.
Из архивных документов Национального архива РТ: «…В деревне Бурметеевой [Черемшанский район – прим. автора] семья Сиразетдинова 27 февраля [1921 г. – прим. автора] варила в котле для пищи умершую свою дочь Польмаруй 5 лет. При обыске оказалось, что некоторые части были съедены вместе с оставшейся живой дочкой Кадычей 12 лет на почве голода. Преступница арестована. Милиция ведет следствие по 58 ст. Предволисполкома Муставфин».
События тягостных дней не оставили в стороне и татарских писателей, которые, действуя наперекор решению Политбюро ЦК РКП(б) и опубликованному 30 января 1922 г. в газете «Правда» запретом на освещение картин массового людоедства и трупоедства в голодающих районах, смогли создать и опубликовать свои произведения, рисующие реалистичные картины голода и состояние людей, доведенных до отчаяния. Эти картины, вызывающие чувство сострадания и ужаса от происходящего катастрофического голода, легли в основу поэтического сборника М.Гафури «В когтях у голода» (1923). О нем было сказано: «Голод 1921 г. причинил тяжелую душевную боль. Сборник «В когтях у голода» написан под влиянием этого трагического голода».
В свою очередь, татарский писатель Галимджан Ибрагимов, наиболее ярко и реалистично изложил о происшедшей трагедии в повести «Адәмнәр» («Люди»). Уже первые строки его повести приводят в ужас читателя, так как в произведении отражены последствия голода начала 1920 гг. прошлого века:
«…Үлем үзенең кара канатларын җәйде. Җир гүя, шуның астында капланып калды. Тирә-як куркыныч караңгы каберлекләр, ләхетләр белән, бер үлгәч терелеп чыккан җанлы мәетләр белән тулды…».
«…Смерть распустила свои черные крылья, которые накрыли всю землю. Вдруг наступила темнота, вокруг черные надгробия, призраки мертвых заполнили все пространство…» [Перевод автора – М.И.].
Справка. Мать Галимджана Ибрагимова Бибихасана Габидулловна умерла в 1921 году, возможно, от голода.
В этой повести, один из ее героев – Гарай, доведенный от голода до сумасшествия, убивает свою дочь, чтобы утолить нестерпимый голод. Подобный жестокий поступок Гарая был характерен для того периода. Думается, достаточен только прочитать один фрагмент повести, чтобы понять всю глубину трагедии от голода, постигшего людей в 1921–1923 гг.
«…На примере одной татарской семьи автор [Галимджан Ибрагимов] показал, как люди, теряя человеческий облик, опускаются до людоедства. Изображенные в произведении люди, как дикари и варвары способны отнять жизнь у близких и даже у детей...».
8 октября 1921 г., Галимджан Ибрагимов обратился к Фатиху Амирхану о принятом решении выпустить книгу в пользу голодающих и пригласил его участвовать в этом сборнике. Он ждал от него материала в объеме одного печатного листа. Однако Ф.Амирхан решил ничего не писать. Такой поступок на первый взгляд кажется неожиданным и непонятным, поскольку Амирхан всегда жил мыслями о служении народу [Валеев]. Но, как следует из записей в своем дневнике, Ф.Амирхан основными виновниками трагедии считал конкретных лиц того времени из руководства Татарии. Естественно, подобные суждения не могли быть изложены в каких-либо изданиях. Фатих Амирхан в дневниках 1921 г. с негодованием писал о тех, кто конкретно виноват в том, что происходило в Татарии. «… Большевики, перевалив тяжесть продразверстки на татарские деревни, свалили с ног все крестьянские хозяйства, и во всех этих безобразных делах, без сомнения, виновата партия, состоящая из таких правителей [Татарии], как Саидгалеевы – Мансуровы…» [Валеев]. Здесь прослеживается разносторонний подход к освещению голода 1921–1923 гг.
Так, М. Гафури и Г. Ибрагимов, не преследуя каких-либо политических, экономических и конкретных сторон событий, отразили реальные события и действия людей в весьма сложной жизненной ситуации. Думается, что современные кинофильмы ужасов померкнут от реальных картин повести Галимджана Ибрагимова.
Необходимо отметить, что исполненный женой Галимджана Ибрагимова Гюльсум Мухамедовой перевод повести «Адәмнәр» на русский язык так и не был издан. Одна из версий автора: ужасы голода, описанные в повести, настолько потрясли большевистское руководство страны, что оно не решались их опубликовать. Казанский ученый М. А. Ахметова сделала свои выводы о вкладе татарских писателей в описании событий 1921–1923 гг.: «…Татарские писатели, отобразив тему голода в художественных произведениях, передали грядущим поколениям реалистические картины душераздирающих страданий татарского народа в 1920-е гг…».
Голод в Самарской губернии
«…1921 г. стал очень непростым для большинства жителей многих районов страны. В Самарской губернии, например, голодало около 85% населения...
…Цены на продукты резко взлетели. Голод в Поволжье (1921–1922гг.) привел к тому, что спекуляция начала процветать. В феврале 1922 г. на симбирском рынке пуд хлеба можно было приобрести за 1200 руб. А к марту за него просили уже миллион. Стоимость картофеля достигала 800 тыс. руб. за пуд. При этом годовой заработок простого рабочего составлял примерно тысячу рублей…
В следующем, 1922 г., газета «Правда» 27 января написала о том, что в голодающих районах наблюдается повальное людоедство. В уездах Самарской губернии люди, доведенные голодом до безумства и отчаяния, поедали человеческие трупы и пожирали своих умерших детей…
Весной 1922г., по данным ГПУ,
в Самарской губернии было 3,5 млн. голодающих,
2 млн. – в Саратовской,
1,2 млн. – в Симбирской,
651,7 тыс. – в Царицынской,
329,7 тыс. – в Пензенской,
2,1 млн. – в Татреспублике,
800тыс. – в Чувашии,
330 тыс. – в Немецкой коммуне [Поволжья]…».
Подводя итог вышеприведенному, достаточно указать на потери в результате голодной смерти: «…Численность населения Башкирской республики и Уфимской губернии упала на 650 тысяч человек (на 22 %)…».
В Республике Чувашия «…К февралю 1922 г. число голодающих составило около 595 тысяч человек и это из 850 тысяч населения!..».
В Марий Эл «…Пораженное голодом население уже с весны начало во многих местах громить продовольственные склады… К лету 1921 г. массовый голод был налицо…».
Только «…В июне 1921 г. на территории Татарстана погибло от голода более 30 тысяч человек…».
Кроме приведенных сведений уместно привести данные из Большой советской энциклопедии разных годов издания:
«…В статье «Голод», напечатанной в первом издании Большой советской энциклопедии (1930, т. 17), отмечалось, что от голода 1921−1922 гг. пострадали 35 губерний, а погибло 5 млн. чел. из 40 млн. голодавших…». Однако, автор аналогичной статьи, опубликованной во втором издании Большой советской энциклопедии (1952, т. 11), ограничился очень краткой информацией о вызванном засухой голоде, охватившем 35 губерний, без указания о числе жертв… Но в третьем издании Большой советской энциклопедии (1972, т. 7), говорится о «катастрофической засухе» 1921 г., которая «не повлекла обычных тяжелых последствий» благодаря эффективным мерам советского государства….».
Напрашивается резонный вопрос: какова роль духовенства в оказании помощи голодающим, так как большая часть населения Башкирии, Уфимской губернии и Татарстана состояла из мусульман. Из публикации Казанского ученого Айдара Хабутдинова:
«Для выхода из ситуации в ноябре 1921 г. создается «Положение о порядке деятельности ЦДУМ по оказанию помощи голодающим». По нему, «для привлечения средств и целесообразного распределения их между голодающими», Духовному управлению предоставляется право:
а) обращаться внутри страны и вне ее с воззваниями о помощи голодающим, особенно к народу мусульманского Востока, с ведома органов власти;
б) организовать сборы за границей, особенно в странах мусульманского Востока, причем посылки особых представителей производятся с ведома ЦК помгола, ВЦИК и с разрешения надлежащих органов власти. Постоянная комиссия уполномоченных от ЦДУМ работала в Москве с ноября 1921 до конца сентября 1923 г.
Из календаря коммуниста на 1923 г. Положение сельского хозяйства по годам.
В 1913 г. посевные площади составляли 94 992983десятин, а сбор урожая достиг 6 297 791 тыс. пудов, в том числе хлеба, картофеля и др. Справка. 1десятина приблизительно равна 1 га.
К 1921 г. общие посевные площади сократились более чем на 40%, а урожай собран в 2 с небольшим млрд. пудов. Фактически оказалось, что «…недобор хлеба в 1921 г. превышает 12 пудов на едока (192 кг). При этом приводится ряд причин, приведших к снижению урожая в 1921 г. Одна из главных причин называется засушливость района [вернее сказать, значительной части территории России, в основном – Поволжья, включая Башкирию, Татарстан, Уфимскую, Оренбургскую и Самарскую губернии]. Удивительно, что среди факторов снижения урожая указано и «…отсутствие личной экономической заинтересованности крестьян…».
Далее приводятся следующие цифры: «…при норме потребления, принятой для потребляющих губерний – в 14 пудов на едока, для производящих – в 16 пудов, а для Украины, Юго-Востока и Сибири – в 21 пудов».
Вдумайтесь в приведенные цифры нормы питания на одного едока в год: 14–16 пудов, недобор 12 пудов, остается 2–4 пуда или 32–64 кг собранного урожая, состоящего из: зерна, фуражного зерна, картофеля и всего остального.
В завершение уместно привести следующие слова о Галимджане Ибрагимове: «…Писатель восстанавливает эту трагедию с такой точностью, словно хочет предостеречь от повторения такого типа явлений, подчеркивает, что голод способен разрушить веками создаваемые устои общества и моральные нормы…».