"Я перестал верить в светлое будущее коммерческого кино, когда около двадцати лет назад в газетах начали постоянно публиковать таблички с кассовыми сборами фильмов, — сказал в 2012 году один из ведущих кинорежиссёров мира Фрэнсис Форд Коппола. — Словно кино окончательно стало спортом, и теперь каждую неделю все следят за тем, какая команда выиграла, а какая проиграла. Чтобы победить в этом соревновании, нужно научиться зарабатывать как можно больше денег, а самый лучший способ добиться этого — старательно потакать желаниям массовой аудитории".
В СССР самые умные поняли это гораздо раньше. Только потакали они не аудитории, а чиновникам, которые определяли её желания.
Режиссёр Григорий Александров после стажировки в Голливуде преуспел в копировании голливудских музыкальных фильмов. Главные роли там играла жена режиссёра, которая копировала Марлен Дитрих и других звёзд. Яркие фильмы показывали выдуманную советскую жизнь, какой она никогда не собиралась становиться и не могла бы стать...
...а режиссёр с женой жили этой изумительно роскошной жизнью. На дарованном властью гектаре подмосковной земли Александров построил дом в подражание вилле Чарли Чаплина — с огромным каминным залом, просторной видовой террасой и специально заказанным за границей холодильником "роллс-ройс": в СССР холодильников тогда ещё не производили. Пара ездила на единственном в столице автомобиле "мерседес". Прочие бонусы от власти долго перечислять.
Такого благополучия, пожалуй, не знал больше никто из коллег, но народные легенды о широкой жизни кинознаменитостей времён всеобщего равенства имели под собой основания.
В 1970-х годах зрители 250-миллионной страны посещали кинотеатры четыре миллиарда раз в год. Рентабельность советского кинематографа достигала 900% годовых. Работники киноиндустрии в этой сверхприбыли не участвовали, но их заработки заметно превосходили усреднённый для всех уровень по стране.
160 штатных режиссёров киностудии "Мосфильм" в 1970-х выпускали около 60 фильмов в год, причём основной доход формировался от проката всего десятка кинолент. В ситуации, когда политика была выше экономики, руководителей кино и страны это не волновало. Производство финансировали по тематическому плану, который включал в первую очередь обязательные фильмы об Октябрьской революции, о рабочих и о крестьянах. Прочие — по остаточному принципу. От режиссёра требовалось снимать не хорошее кино, а правильное. В результате он получал от государства постоянный высокий заработок, премии, ордена и разнообразные житейские блага, предназначавшиеся лишь избранным.
Коммерческой тайны тогда не существовало: официальные выплаты фиксировались в общей ведомости и были открыты для любопытных.
Для калибровки: инженер в 1970-х получал 120-140 рублей в месяц, больничные санитарки — рублей 80-90, рабочим высокой квалификации платили 200-250.
Режиссёрский гонорар зависел от категории, которую художественный совет киностудии присвоил его фильму после просмотра готовой версии.
За фильм первой категории режиссёр получал аккордно 6'000 рублей, за фильм второй категории — 4'000 рублей, третьей — 2'000 рублей.
Высшую категорию обычно присваивали не сразу, а повышали до неё одну из предыдущих категорий, если картина была успешной в прокате или удостоилась благосклонности чиновников. При повышении категории режиссёру доплачивали разницу между тем, что он уже получил, и потолком гонорара в 8'000-10'000 рублей.
Актёры получали ставку за каждый съёмочный день, в среднем от пяти до семидесяти рублей. Общая сумма зависела от категории актёра и его отношений с режиссёром, который мог найти неофициальные способы доплатить. Других денег за кино актёрам не полагалось, поэтому они жили от фильма до фильма, торговали лицом в рекламе, служили в театрах или находили подработку за пределами профессии.
Другие создатели фильма тоже получали гонорары по ставке, если относились к творческому составу, или фиксированные ежемесячные оклады, если были штатными техническими сотрудниками киностудии.
При этом некоторые режиссёры получали гонорар по высшей категории сразу, вне зависимости от того, что снимали.
Например, Сергею Герасимову выплатили максимум за провальный фильм 1974 года "Дочки-матери", поскольку привластный режиссёр сам входил в худсовет. То же происходило с другими его фильмами.
Членом худсовета был и Сергей Бондарчук. В рамках тематического плана он снял успешный фильм "Судьба человека" и перебил у Ивана Пырьева государственный заказ на экранизацию романа "Война и мир". К обслуживанию съёмок были подключены целые предприятия и армия. Бюджет в ценах 1967 года составил около ста миллионов долларов. Грандиозную эпопею делали шесть лет; высшей наградой фильма стала премия "Оскар" за лучший фильм на иностранном языке. После этого Бондарчук смог, помимо прочих благ, приобрести три хороших московских квартиры и — единственным из советских режиссёров — получил право работать за границей. Деньги от международного проката фильма поступали в Госкино, малую часть валютных гонораров режиссёр получал чеками, которыми можно было расплачиваться в специализированных магазинах. Тем не менее, огромные доходы Бондарчука, снимавшего хорошее кассовое кино, служили предметом сплетен и зависти. А Пырьев, потерявший лакомый заказ на "Войну и мир", не здоровался с Бондарчуком до конца жизни.
Если режиссёр, состоящий в штате киностудии, не получал государственных заказов — а других не было — и ничего не снимал, ему с полгода платили ежемесячный оклад, потом — половину оклада, потом прекращали платить. Невостребованному властью режиссёру стоило поменять профессию. Схожей была жизнь художников-постановщиков.
В советском кино благоденствовали композиторы. За обычный фильм им причиталось 2'500 рублей, а за музыкальный — 4'000. Поэтому в тогдашних фильмах много песен. Кроме того, популярные песни, что называется, уходили в народ: их печатали на пластинках, исполняли по радио, телевидению и — самое главное — в бесчисленных ресторанах по всей стране. От каждого такого исполнения автору отчислялись в буквальном смысле считаные копейки. Но с учётом количества исполнителей и частоты исполнения из копеек складывались умопомрачительные суммы. Самый успешный советский кинокомпозитор Исаак Дунаевский был миллионером. Его результативные коллеги тоже далеко не бедствовали.
Кроме композиторов, лучше режиссёров зачастую жили сценаристы, поскольку им платили потиражно — в зависимости от числа напечатанных копий картины и независимо от категории фильма. Так, за сценарий "Афоня" его автор Александр Бородянский получил 21'000 рублей и тут же купил квартиру.
Один из самых востребованных сценаристов Виктор Мережко, ни в чём себе не отказывая, тем не менее накопил в Сбербанке 152'000 рублей. Деньги исчезли после краха СССР — это цена пятнадцати лучших советских автомобилей "Волга", десятка тогдашних приличных квартир или тысяча средних ежемесячных зарплат.
Режиссёр Татьяна Лиознова считала себя соавтором сценария фильма "Семнадцать мгновений весны", написанного Юлианом Семёновым. Она запретила включать сценариста в список представленных к Государственной премии и приглашать на 20-летие картины в 1993 году из-за того, что Семёнов не поделился с ней гонораром за сценарий. А не поделился он потому, что написал книгу и придумал персонажей, а Лиознова перехватила экранизацию, уже проданную на "Ленфильм", и заставила Семёнова вернуть аванс; потом вместо двух серий продавила у киноначальства двенадцать и получила гонорар в десять раз больше изначального.
Ситуация радикально изменилась на рубеже 1980-х — 1990-х годов.
Если не первой, то самой заметной ласточкой новой финансовой жизни в кино стал режиссёр Пётр Тодоровский. Он использовал недавно появившуюся модель хозрасчёта и стал продюсером собственного фильма "Интердевочка". До него в СССР такой профессии и такой строки в титрах не существовало.
Заработки членов съёмочной группы в 1989 году потрясали: "Я получил на Мосфильме сто двадцать тысяч, — рассказывал Тодоровский. — Директор группы — восемьдесят тысяч, оператор — девяносто тысяч. Актёры получили хорошие гонорары. И все, вплоть до уборщицы, получили достойные выплаты".
Впрочем, появление и развитие в России продюсерского кино — это, как писали Редьярд Киплинг и вслед за ним братья Стругацкие, уже совсем другая история.