Игорь искренне не понимает, что сделал не так.
Ещё вчера Джин была милой и неловкой, провожала его на работу и вообще вела себя, как образцовая пленница, а сегодня — бац, и они словно чужие друг другу. Сама Джин категорически отказывается объяснять, что произошло в его отсутствие, да и в целом пытается вести себя, как прежде, но Игорь-то видит, что что-то с ней не так.
— Ты не хочешь поговорить об этом?
— О чём? — фальшиво улыбается Джин, делая вид, что не понимает, на что намекает мужчина.
— О том, что тебя беспокоит, — не желает сдаваться старший.
— С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? — беззаботно откликается Вирджиния, кося под дурачку. — И вообще, мне ещё нужно… плиту помыть, поэтому… Разрешишь? — указывает она на дверь в гостиную, которую переградил Игорь, намекая на то, что кому-то стоит подвинуться.
— Конечно… — растерянно бормочет Игорь, пропуская Джин.
И так продолжается несколько дней: мужчина закипает, наблюдая за тем, как некогда интересная собеседница и милая девушка превращается в робот-пылесос, а сама «милая девушка» усердно создаёт иллюзию счастья и довольства своим положением, отвратительно натянуто улыбаясь. В месте, откуда она сбежала с Игорем и розовым чемоданом в руках этого было достаточно — обычно никто не вглядывался в то, что творится за белоснежной улыбкой и вышколенным поведением.
Но для Игоря такое положение вещей — что красная тряпка быку, а потому в какой-то момент он не выдерживает и валит на диван проходящую мимо Джин.
Та слабо пищит, застигнутая врасплох:
— Не боишься сесть ещё и за совращение малолетних?
И на секунду положение не кажется столь бедственным, если младшая находит в себе силы шутить, но потом Игорь вспоминает про «помыть плиту» и ледяную, словно приклеенную на лицо улыбку, и ему как-то резко становится не до смеха.
— Во-первых, ты совершеннолетняя. Во-вторых, мы поговорим прямо сейчас, хочешь ты этого или нет.
— Да о чём нам…
— Прекрати! — Игорь слегка повышает голос. — Я хочу знать, что с тобой происходит и почему ты так решительно не хочешь об этом разговаривать. Неужели за эту неделю, что мы живём вместе, я дал тебе хоть один повод усомниться в том, что мне можно доверять?
— Нет, но…
— Тогда прямо сейчас я сделаю нам две кружки какао с горой зефира и корицы сверху, закутаю тебя в плед и выслушаю всё, что тебя гложет. Ясно?
— Хорошо, — почти шепчет Джин, искоса наблюдая за удаляющимся мужчиной.
А после… Для них наступает самый откровенный вечер за всё то недолгое время, что они пробыли вместе.
Вирджиния рассказывает похитителю о своей жизни, о том, какими фальшивками ей всегда казались её одноклассники, о том, как её бесила мачеха и раздражали тысячи репетиторов, которыми был забит её график ради того, чтобы «не мешала» отцу и его пассии… И про маму Джин тоже вспоминает, очаровательно шмыгая носом и тычась им же в благородно подставленную шею.
— Но всё же… В чём причина твоей дистанции? — спрашивает Игорь после нескольких минут молчания и аккуратных поглаживаний Джин по голове.
— Я смотрела телевизор, когда ты ушёл… — начинает Джин и почему-то краснеет. — Сначала там был какой-то странный сериал про Хуаниту и её хахалей, а потом… Показали интервью с моим отцом, в котором на вопросе про дочь он назвал меня неблагодарной девкой… Хотя, за что мне его вообще благодарить?
Игорь благоразумно молчит, продолжая сжимать в объятиях хрупкую девушку, которая очень хотела казаться мудрой и сильной, но на поверку оказалась всего лишь маленьким, запутавшимся ребёнком.
— Мда, от такого папаши я бы тоже сбежал с первым встречным похитителем, ещё бы и форточку открыл для того, чтобы тому удобнее было влезть в мою комнату.
Вирджиния сдавленно хихикает, поднимая взгляд на Игоря, разрядившего ситуацию и позволившего ей не испытывать неловкость за излишние откровения.
— Спасибо, — говорит Джин и замирает, сознавая, что они оказались слишком близко друг к другу.
А Игорь в этот момент думает о том, что у Вирджинии невероятно красивые глаза.
— Эээ, ну, мне там ещё… Надо, в общем, — спустя пару минут неловко откашливается мужчина.
Вот и всё. Момент упущен, сказочка окончена, можете разбредаться по домам.
И хотя каких-то ожиданий у Джин не было, она, сама не зная, почему, чувствовала себя так, будто ей наобещали золотых гор и тут же безжалостно обломали.
— Кстати, — высовывается из дверного проёма Игорь. — Мои друзья заскочат сегодня вечером, так что учти это на случай, если собиралась бегать в трусах по квартире, распевая песни Джей Ло.
— Как-то слишком много конкретики для абстрактного примера, — подозрительно щурится Вирджиния.
— Эй, у всех свои способы снимать стресс, — беззлобно хмыкает Игорь и, подхватывая уже пустые чашки из-под какао, скрывается из виду.
«Итак, значит, сегодня вечером я познакомлюсь с киллером, адвокатом, полицейским и… Хирургом? Смертоносное знакомство может выйти, если кого-то из них разозлить, — размышляет девушка, ковыряя пальцем подушку. — Причём поди пойми, кто из этой компашки опаснее: адвокат может засудить, полицейский — посадить, хирург — вырезать печень и сделать вид, что её не было изначально, киллер — без комментариев… И Игорь — вот уж кого действительно стоит опасаться больше всего: ворует симпатичных девочек посреди ночи и расхаживает по дому с голым торсом».
— Расслабься, они неплохие ребята, — невесть откуда взявшийся мужчина кладёт руки ей на плечи. — Со странностями, конечно, но это вполне можно списать на специфику их профессий.
— А? Как ты узнал, о чём я думаю?
— Если честно, это написано у тебя на лице. Можешь обратиться к Толе, он адвокат и знает, как держать лицо, даже находясь по уши в дерьме.
— Миленько. Расскажешь ещё что-нибудь о своих друзьях, раз начал?
— Вообще, сплетничать нехорошо, но мои друзья — те ещё задницы, так что ладно, — легко соглашается Игорь. — Гриша — самый младший, но это не делает его меньшей задницей, чем остальные. Ему двадцать пять, но он уже не последний человек в полиции, поговаривают, потому что удачно переспал с какой-то влиятельной тёткой. Но я тебе этого не говорил, — подмигивает Игорь. — Олег — хирург, внешне похожий на помесь булочки и котёнка, но я бы не советовал испытывать на прочность нервы человека, слухи о гневе которого тесно связаны с хирургическим ножом и чьим-то отрезанным достоинством. Про Женю я уже говорил, он, прости Господи, самая огромная задница из всех остальных задниц, так что прежде чем пытаться наладить с ним контакт — подумай трижды, и, если желание не пропадёт — четырежды. А ещё есть Харитон — безработный хакер, на досуге занимающийся взламыванием Пентагона и переустановкой винды.
— Весёлая компашка, — делает вывод Джин, поджимая губы и понимающе отводя взгляд. — Будь у вас ещё чувак с бензопилой — вы бы стали просто дрим тим современности.
— Вообще, у Олега где-то валялась, — с серьёзным выражением лица говорит мужчина, но, замечая выкатившиеся глаза Вирджинии, спешит добавить: — Да шучу я, такие вещи он не бросает, где попало, а хранит в специально предназначенных для этого местах. Кстати, до их прихода у нас есть ещё три часа, которые нужно на что-то убить.
— Что насчёт фильма?
— Неплохо. Предпочитаешь хорроры, боевики, комедии?
— Вообще-то… Мелодрамы, — неловко чешет затылок Джин. — Звучит не очень-то круто, но мне нравится.
— Ей-богу, если тебя волнует только то, что мелодрамы якобы «не крутой» жанр, то просто знай, что Женя в свободное время любит читать любовные романы, где главная героиня непременно должна выйти замуж в конце. Но я тебе этого, опять-таки, не говорил.
— Меня правда удивляет, с какой лёгкостью ты выбалтываешь мне всю подноготную твоих друзей, — озвучивает Джин вертевшуюся на языке мысль.
— Просто ты выглядишь как кто-то, кому можно доверять, — не подумав, говорит Игорь, о чём, впрочем, ничуть не жалеет, любуясь очаровательно покрасневшей девушкой.
Вероятно, именно в этот момент его почти отеческое умиление младшей дало сбой, уступая место чему-то более зрелому и неправильному… Но это уже совсем другая история, о которой Игорь думать решительно не хочет.
Только не сейчас, когда у него в руках удобно устроилась Джин, на фоне играет какая-то малобюджетная драма, а вокруг так хорошо пахнет их духами, смешавшимися воедино.