Есть картина с таким названием - «Неравный брак». Написал художник Василий Пукирев. Юная невеста и потрепанный жизнью жених. Бесприданница и старикан в чинах.
Прошли те темные времена, а понятие неравного брака осталось. Только смыслы сдвинулись.
Например, неравным стал брак моего приятеля Геши. Он простой инженер, а она, его жена Ирина, дочь товароведов. Оба - и мама ее, и папа - работали в системе торговли. Папа вообще - целый директор овощной базы. А Геша что? Тьфу! Отец прапорщик, а мать воспитательница в детском саду. Нищеброды - пробу ставить негде.
Если бы Геша с Ирой встретились во взрослой жизни, едва ли из них получилась пара. Но дружба уходила корнями в детство, и родители Ирины вовремя не проявили бдительность. Вот и заполучили в родню не пойми кого.
Поженились молодые уже во вменяемом возрасте. Геше на тот момент было 25. Он достаточно твердо стоял на ногах. Закончил институт, честно отработал три года на производстве молодым специалистом. Только потом сыграли свадьбу.
- Иришка всегда была веселой девчонкой. Заводной, - вспоминает Геша. - Мы в одном дворе жили, вместе играли в казаки-разбойники и прочие выжигалы. Правда, она, малявка, больше под ногами путалась. Младше меня на три года. Это уже потом, много позже, все у нас завертелось.
* * *
Снисходительное презрение - так примерно относились к Геше родственники жены. И деваться от них некуда - молодая семья поселилась в просторной квартире товароведов. Понятно, что Геша искал варианты. Про ипотеку тогда слыхом не слыхали. Снять жилье или уехать за счастьем на севера Ира не согласилась. Да и кто бы ее отпустил! Дочечку любимую единственную.
- Я старался ограничивать общение со «звездными» родственниками. На работу уходил рано, вечером вежливо здоровался, быстро ужинал и скрывался в нашей комнате. Не любил новогодне-рождественские праздники. В эти дни ну никак не избежать томительных семейных застолий!
Ну а когда в доме жены собирались постронние, но нужные и важные люди, Геша отговаривался делами и не присутствовал. Родственники не возражали - вахлак зять в приличное общество не вписывался.
К счастью, Геша всегда был спокойным до флегматичности. За семь лет семейной жизни - ни одной значительной ссоры.
А потом появилось свое жилье. Ну тут, конечно, поклон тестю.
- Ура, свобода! - ликовал про себя Геша.
Жизнь заиграла новыми красками. И даже появились мысли о втором ребенке. У Геши появились.
- Ты сдурел? - возмущенно пфыкнула Ирина на его хотелки. - Нищету плодить? Ты на своей работе получаешь гроши. Если бы не мои родители...
Это было справедливо. В холодильнике всегда была еда. Причем качественная. Явно не из магазина, где еды практически не было никакой.
В общем, инженерская зарплата мужа Ирину унижала.
Геша почесал в затылке и пошел работать туда, где платили. В трубоукладчики. А в свободное от укладывания труб время подрабатывал сторожем.
* * *
Только стало еще хуже.
- Фу! Ты грязный и вонючий! - морщила свой хорошенький носик Ирина. - От тебя несет пивом!
А вот это было уже несправедливо. Пива Геша не пил. Он вообще не увлекался спиртным. И грязным не был. Переодевался в бытовке. И душ принимал.
- Я замуж выходила за интеллигентного человека. А теперь живу с чумазым работягой. Не удивлюсь, если завтра будешь напиваться со своими «коллэгами». Что Андрюшке отвечать на вопрос, кем работает его папа? Не стыдно перед сыном?
- Мне всегда казалось, что стыдно быть бедным, если есть руки, - отвечал Геша. - Но раз ты настаиваешь, я вернусь на инженерную должность.
И легко вернулся. Вакансий было полно.
И опять - двадцать пять! Снова теща таскает сумки в семью недотепы зятя. Опять жена недовольна. И отворачивается в супружеской постели.
- Какая-то у тебя история очень знакомая, - перебиваю я рассказчика. - Сказку напоминает. О рыбаке и рыбке. И о вздорной старухе, которой все было не так.
- Ну точно! - рассмеялся Геша. - Прям в сказку попал!
- Ага, вляпался! Только не говори, что опять пошел трубы укладывать.
- Я искал варианты. И нашел. Однажды сказал жене: «Понимаю твою обиду. Не бабушки-дедушки должны содержать семью. Отец должен. В общем, не отговаривай меня. Я уже заключил контракт».
Геша пошел служить в милицию. Опером в ОБХСС.
Вот это был поворот! Тесть впал в ступор. И градус нападок на зятя сразу понизился. Его не то, чтобы зауважали, но глядели теперь с опаской. Если нищий инженер вызывал презрение, а трубоукладчик оскорблял царственные взоры, то обэхээсэсник - это же вообще за гранью добра и зла! В торговой-то семье.
А Геша стал позволять себе шутить в присутствии родственников. И даже играть бровями.
Но длилось это недолго. Почти сразу после подписания контракта Гешу отправили в Пермь на высшие курсы МВД. На 11 месяцев.
* * *
И вот тут начинается другая история.
Геша вдруг пропал с радаров всех знакомых. Ходили всякие слухи. Один другого хуже.
Случайно встретив его через пару лет после тех событий, я ужаснулась: «Вот и еще один из поколения последних романтиков не смог удержаться на плаву». Мутный взгляд, небрежно скобленые щеки, общий неухоженный фасад. И нетвердая походка. Печальная картина. Он прошел мимо, угрюмо глядя в землю. А я его не окликнула. Таким и остался он в моей памяти. Добрый хороший парень и неудачник по жизни.
Прошло лет десять - и я вдруг встретила другого Гешу!
С годами густая шевелюра с его головы почти облетела, лицо почернело на дорогах и ветрах, и он стал чем-то похож на итальянца Челентано. И такой же живчик. Глаза блестят, болтает без умолку, рот до ушей.
Геша признался, что страшно рад меня видеть, что сейчас ему надо заскочить по работе в одно место, потом купим тортик и поедем к нему в гости. Возражения не принимаются! Я не успела глазом моргнуть, как ехала куда-то в его очень неплохой машине. А потом слушала его историю за уютным столом с вазочками и салфетками.
- Геша, ты похож на Челентано! - не удержалась я и выдала мысль, которая уже час вертелась в голове. Такой же смуглый и лысый. Только ростом пониже. И песен не поешь.
- Чё эт не пою! Пою иногда, - возразил Геша. И на гитаре умею. Может, не так хорошо, как твой итальянец, но три аккорда беру виртуозно.
И в подтверждение полез куда-то на антресоли, пнув нечаянно меня ногой. Достал вдрызг расстроенный инструмент. Сдул пыль, бренькнул-тренькнул, покрутил туда-сюда колки. Потом вздохнул:
- Не, в другой раз. Сегодня я не в голосе.
- Да, давай в другой раз. А пока рассказывай дальше. Что было потом, когда ты вернулся из Перми?
- Да, вернулся... В декабре, под Новый год. Жены дома нет. Рванул к теще. Она глаза прячет. Андрюшка выскочил, обрадовался, повис на шее. Сказал, что мама в больнице. Спрашиваю, что случилось, теща мнется.
Увы, для Гешиной жены разлука оказалась слишком серьезным испытанием. Настолько серьезным, что последствия скрыть не удалось. Ни внематочнную беременность, ни, до кучи, гепатит.
* * *
- Ничего себе букетик. - пробормотала я. - Кошмар. Такое не прощают.
- Я простил, - вздохнул Геша. – И даже не упрекал.
Выписали Иру из больницы, стали жить дальше. Только все поменялось. Со стороны могло показаться, что это Геша в чем-то провинился перед женой. Да и он вел себя так. Боялся обидеть ее словом или даже взглядом. Жалел. Стал более бережным, что ли. А она то и дело психовала, цокала на его предложения погулять, сходить в кино.
Женщины все разные. Одна будет признательна за любовь, за великодушие, за умение прощать. Другая решит, что муж - слабак. Потому что не хватает топор, не крушит мебель. И не бьет ее по физиономии. А слабак недостоин уважения. О него можно вытирать ноги.
Наверное, Ирине хотелось яркой жизни, фейерверка событий. И чтобы рядом был мачо.
Мачо вскоре нашелся. С ним жизнь не казалась пресной.
- Ирина ушла от меня под Новый год. Как же я ненавидел этот праздник! Все самое плохое в жизни случалось на рождественских каникулах.
Ирина продала квартиру и уехала с новым мужчиной в теплые края. Ловкий и предприимчивый, он назанимал кучу денег у потенциальных родственников, прихватил доллары за проданную квартиру и испарился.
А Геша начал заглядывать в рюмку. А потом и в стакан. Справедливости ради надо сказать, что не пропивал мозги полностью. Всегда где-нибудь работал. Но из милиции его с треском выперли.
Трудился охранником на птицефабрике, потом торговал всевозможными товарами за всевозможными прилавками. Не гнушался никакой работы и пил горькую. Да и как не пить, если дома никто не ждет. Единственный сын далеко, жить не для кого и незачем. Иногда, правда, посещала трезвая мысль: нужно брать себя в руки, нужно завязывать. Хотя бы ради матери.
Несколько раз кодировался. И ни разу не срывался: выдерживал положенный срок кодировки. Но потом, как после законного отдыха, снова пускался во все тяжкие.
Однажды в период просветления купил билет и поехал к бывшей жене. Но убедился, что трещина превратилась в пропасть, и это необратимо.
- И вот ирония судьбы! Когда-то бывшие родственники смотрели на меня как на пустое место. Я молчал, но не считал их профессию достойной почтения. А тут неожиданно оказалось, что у меня коммерческий талант! Я даже рискнул, взял киоск в аренду. И дело очень даже пошло.
- Пить-то бросил?
- Да пил! Может, только чуть реже. Но для работы мозги всегда были ясными, торговля шла волшебно. Соседи-коллеги только руками разводили. Я всегда был в прибыли, быстро пошел в гору, и тут…
- Дай угадаю. Великое падение доллара, все коту под хвост?
- Известная история, верно? Но Бог меня хранил. Я не прогорел – остался на нулях. И был доволен уже тем, что никому ничего не должен. Но руки, если честно, опустил.
И снова Геша куролесил. Случайная работа, случайные друзья и женщины. А в душе – пустота.
Потом колесо его жизни прикатилось на вокзал. Не к вокзальным бичам. К новой работе. Сопровождение грузов. Как возможность убежать от себя, а в этих бегах посмотреть на мир и просто развеяться.
* * *
Все снова круто изменилось на исходе двадцатого века. И на исходе года.
Известие о тяжелой болезни матери застало его в пути. И то, что пришло оно вместо поздравления, нисколько не удивило.
- Я давно не ждал ничего хорошего от рождественских праздников. Даже счастливые елочные воспоминания детства стерлись из памяти серо-черной прозой последних лет. Мне некого было поздравлять, разве что к матери заглядывал в один из дней. Но это никому не доставляло радости – мама только плакала, глядя на меня.
Геша вернулся в родной город 1 января. Парализованная мать лежала почти без движения. Только глаза, полные горя, были живыми.
- Я практически не уходил из больницы. Если бы разрешили, тут бы и ночевал. Да особо и не прогоняли - в праздничные дни персонал рад был помощи.
Его мама медленно угасала. А рядом, в той же палате, умирала другая женщина. Рядом с ней тенью сидела серая женщина, ее племянница Валентина. Стали общаться. Почти шепотом, чтобы не тревожить липкую паутину смерти.
Трудно встретить более несчастного человека, чем была Валентина. Вся она - сплошное отчаяние.
- На мою семью словно мор напал, - говорила она ему тихим бесцветным голосом. - Все ушли один за другим. Вот, мамина сестра только осталась. Не удивляйся моему спокойствию. Я не равнодушная. Просто сил плакать давно нет.
* * *
В день Рождества Валентина принесла целую сумку всякой снеди. Из двух больничных тумбочек соорудили импровизированный стол. Опустевшую на праздниках палату оживили нарядные салфетки и домашняя посуда. И стало светлей в этой грустной паутине. Геша взял Валентину за руку, и это был естественный жест Рождественским вечером.
- Я понимал, что при таких обстоятельствах завязывать отношения – нелепость. Но мне очень понравилась Валентина: спокойная, хозяйственная. От нее веяло теплом и уютом.
- И сейчас веет, чего уж там, - совершенно искренне подхватила я и шутливо поморгала в сторону Вали, которая все это время молча сидела за столом, подперев щеку. Слушала мужа и улыбалась.
- Мне тогда было 40 лет, - тихо вступила она в разговор. Жизнь бежала мимо. Не было семьи, не было детей. И я понимала, что навсегда останусь одна. Но к ворожее зачем-то пошла. Та разложила свои карты и заверила, что скоро «у вас будет человек». Я потом так себя ругала! И денег было жалко, Ну откуда он, этот человек?
- Ну и не обманула гадалка, - приобнимает Геша жену. - Вот только детей не пообещала. А мы родили Снегурочку!
Врачи отговаривали Валентину от рискованного шага. Здоровье у нее не ахти, возраст опять же...
В комнате на самом видном месте висит портрет симпатичной малышки.
- Она в садике, скоро пойду за ней. Еще познакомишься, - Валя неуловимыми мягкими движениями подливает мне чай и снова замолкает.
Геша даже не помнит, когда перестал пить. Раз и навсегда, просто перестал и всё, будто кран выключил. Не кодировался, не думал о смысле жизни. Этот смысл сам собой вдруг появился.
Дочь Маришка родилась под Рождество. В доме сразу стало светло и радужно. Хотя первый год выдался трудным - девочка была болезненной, да и Валентина здоровьем не блещет. Но Рождественские праздники в этой семье - самые любимые.
Геша, так уж получилось, снова поменял работу. Теперь он специалист по недвижимости. Причем очень успешный - юридическое образование, жизненный опыт и коммерческая жилка - очень неплохая смесь.
Домой приходит поздно: подрабатывает еще на автостоянке сторожем и по мере возможности занимается частным извозом.
Потому что его девочки ни в чем не должны нуждаться.
______________________________________________________________________
Благодарю, что дочитали. Понравилось - поставьте лайк. Если подпишитесь - будет просто замечательно. Ну а порекомендуете своим друзьям - огромный плюс вам в карму! Если в тексте попадутся ошибки или опечатки, прошу простить. Не углядела.