Когда столицей СССР стала Москва, то всему правительству естественно пришлось переехать из Петрограда. Жилплощади для новых руководителей страны не хватало (чиновники и их семьи даже селились в гостиницах). Вот так вот было принято решение построить дом ЦИК СНК Союза СССР для ответственных работников.
Решено было строить на Берсеневской набережной. Очень удобное место, близко к Кремлю, до работы "рукой подать", так сказать.
Но у такого места был один нехороший нюанс..... По предположению историков на этом месте в далеком 16 веке находилось пыточное подворье царского опричника Малюты Скуратова. Это предположение базируется на результатах раскопок, при которых археологи не раз обнаруживали человеческие черепа и кандалы. Вообщем местечко не очень хорошее так сказать...
Но 1 июля 1928 года началась масштабная советская стройка. Почва на месте стройки была болотистая, и Борис Иофан (любимый архитектор Сталина) спроектировал особое основание дома. Оно состояло из 300 железобетонных свай, на которую клалась бетонная подушка толщиной в метр.
Рядом со строящимся домом стояла колокольня церкви Николы на Берсеневке. Ее снесли в целях безопасности, чтобы никто не смог с нее стрелять по жильцам дома.
Дом на набережной строили с спешке (ну и конечно был прессинг начальства), так что в феврале 1930 года недостроенный дом загорелся. Съехалось все высшее начальство на пожар, кроме Сталина.
В итоге начальника пожарной службы Москвы Тужилкина расстреляли за халатность. Эта была первая жертва Дома на набережной.
Первый корпус дома был сдан весной 1931 года. До 1952 года он считался самым высоким зданием Москвы. Этот дом даже вошел в книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, живших в доме, и по числу улиц и городов, названных в честь этих людей.
Тут жили родственники Сталина – Светлана Аллилуева и Василий Сталин. Жильцами дома были: Лаврентий Берия, маршалы Георгий Жуков, Михаил Тухачевский и Василий Блюхер, будущий генеральный секретарь Никита Хрущев, поэт Демьян Бедный, герой и ударник Алексей Стаханов, писатель Александр Серафимович, авиаконструктор Артём Микоян, режиссер Григорий Александров и его жена актриса Любовь Орлова.
Дом на набережной отражал модель светлого коммунистического будущего: квартиры заставлялись мебелью, сделанной по эскизам Иофана, изготовленной в подвалах дома в столярных мастерских, некоторым жильцам эксклюзивную мебель от Иофана дополняли дубовым паркетом и фресками, выполненными приглашенными из Эрмитажа реставраторами. А еще тут была парикмахерская, магазины, почта, поликлиника, сберкасса, телеграф, столовая, спортзал, детский сад, прачечная. Но все по пропускам. В доме даже есть "театр Эстрады" (сначала его задумывали как клуб, где высокопоставленные жители дома могла проводить культурный досуг).
Во дворе Дома на набережной посадили самые модные растения той эпохи - голубые ели, обустроили фонтаны, а на ворота поставили дежурить охрану при оружии.
Кинотеатр Ударник тоже входил в комплекс этого дома. В этом кинотеатре сделали раздвижную крышу. Задумка была смотреть тут не только фильмы, но и любоваться ночным небом. Но почему то крыша кинотеатра открывалась всего два раза.
Что же было еще внутри дома?
На каждой лестничной площадке было по две квартиры. Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам, многие квартиры содержали комнаты для прислуги.
Жильцы Дома на набережной были атеисты. Вряд ли кто-то из них сожалел о взорванном рядом с их домом в 1931 году Храм Христа Спасителя. В тридцатых годах церкви взрывали повсюду. Но с этого времени начались беды жильцов элитного дома.
Первым арестованным жильцом дома стал начальник главного управления Союззолото - Александр Иванович Мильчаков. За что? За вредительство - перевыполнение плана.
Жильцам стало понятно, что у Дома на набережной есть свои глаза и уши. Информатором мог быть кто угодно: дворник, лифтер, охранник, вахтер. Вот, например, у вахтеров были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. Наверно неуютно осознавать, что к тебе может зайти вахтер открыв твою дверь ключами, ну или еще кто...
В итоге треть жильцов дома были арестованы, высланы, сосланы в лагеря или расстреляны. И получилось так, что в одном доме жили и жертвы, и их палачи. Причем, нередко вчерашний палач сам вскоре становился жертвой. По дому прокатилась волна самоубийств, в том числе среди женщин и детей.
Стукачи ради жизни в замечательных квартирах этого дома писали доносы на жильцов, а потом занимали их жилплощадь, но потом тоже исчезали. Видимо и на них тоже нашелся кто-то написавший донос. Неоднократно случалось, что жильцов арестовывали целыми семьями, расстреливали и хоронили в общих могилах. Жён арестантов часто отправляли в лагеря, в том числе в Акмолинский лагерь жён изменников Родины (известный как А. Л. Ж. И. Р.), а детей — в детские дома и спецприёмники.
В те времена квартиры успевали менять хозяев более пяти раз. Аресты были безостановочны. Семьи арестованных всегда выселяли из дома: до 1939 года — в коммунальные квартиры, после — не предоставляя взамен вообще никакого жилья.
Этот дом называют по-разному: «этап ГУЛАГа», «каземат на Берсеневской», «ловушка для большевиков», «дом предварительного заключения», «улыбка Сталина», «братская могила», «кремлёвский крематорий».
Есть легенда о дочери арестованного командарма: она забаррикадировалась в опустевшей квартире, пообещав застрелить из отцовского нагана любого, кто войдёт, но Николай Ежов лично приказал ее замуровать в квартире и она умерла от голода.
Очень много легенд о слышимых голосах, детском плаче и звуках патефона в квартирах, где жили репрессированные.
Лева Федотов и его предсказания
Мальчики довоенного времени были увлечены идеей отыскать подземелье Малюты Скуратова. Тогда еще мальчик, Миша Коршунов (потом он станет писателем) раздобыл сведения, что из подземелья дома есть тайных ход до Кремля. Войти в тоннель можно из местной церкви Николая Чудотворца.
Вот он с ребятами и полез туда. Под Москвой-рекой тоннель стал разветвляться: один ход вел к Кремлю, а другой к дому Пашкова. Пролезая под землей, ребята попали в ловушку: тоннелю сужался и двигаться по нему было очень трудно. Ребята отправили вперед по тоннелю самого худенького из мальчиков - Леву Федотова. Он застрял. Мальчики пытались его вытащить минут тридцать. Потом Лева все это опишет в своем дневнике. И не только это, он детально опишет весь ход Великой Отечественной войны. Его точные пророчества совпадают почти слово в слово с дневниками немецкого генерала Франца Гальдера, одного из разработчиков плана «Барбаросса». С той лишь разницей, что Гальдер предполагал военный крах СССР в течение 14-ти дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.
"Германия не станет долго ждать… Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. … до зимы они нас не победят. … но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно.
…Они, наверняка, не будут объявлять нам войну. А нападут внезапно и неожиданно, чтобы путём внезапного вторжения захватить побольше наших земель. Как ни тяжело, но мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Псков, Гомель и кое-какие другие. Минск мы, конечно, сдадим, Киев немцы тоже могут захватить, но с непомерно большими трудностями…
О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева и Одессы я боюсь рассуждать. Правда, немцы настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже этих городов, за исключением только Ленинграда. То, что Ленинград немцам не видать, в этом я твёрдо уверен.
…
Окружить Ленинград, но не взять его фашисты ещё могут. Окружить же Москву они не смогут в области времени, ибо не успеют замкнуть кольцо к зиме".
— Тетрадь XIV, Запись в дневнике Льва Федотова 5 июня 1941 года
Началась война и Дом на Набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого на фронт, кого в эвакуацию. В военное время дом являлся мишенью для вражеской авиации, на его крыше поставили зенитные установки.
Рядовой Лев Федотов погиб в 1943 году в ходе авианалета в учебном лагере.
Война закончилась и жильцы стали возвращаться обратно домой. Но многие квартиры были заняты, а вещи пропали. Как так случилось? Вахтеры с комендантом и управляющим домом прошлись по всем пустым квартирам и все что понравилось забрали себе. Чуть позже их расстреляли.
И опять начались репрессии жильцов дома, которые прекратились лишь в 1953 году со смертью Сталина.
В этот временной период с 1933 по 1953 годы в Доме на набережной пожило 2,5 тысячи человек. Из них 806 - репрессированы, а 344 расстреляли.
Почему такое название Дом на набережной?
Оно пошло от советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в доме ЦИК, а отец и мать были арестованы. Тяжелые расставания с домом стали основой его книги «Дом на набережной». Возвращаться в этот дом писатель не захотел.
Но многие несмотря не на что жаждали жить в этом доме (кого-то манила статусность дома, а кого-то его бесплатные блага).
Дом на набережной это целый пласт советской эпохи. Тут и сейчас живут известные люди, но инженерные коммуникации дома относятся к 40-м годам прошлого века и не приспособлены для современных нужд. Например, вода на своем пике потребления не доходит до 11 этажа. А еще тут любят снимать жилье иностранцы из-за вида на Кремль.