Когда я осознала проблему алкоголизма, это было примерно в 2009 году, и пришла на наш форум Весвало, мне и в голову бы не пришло писать о своей матери что-то вот такое, как в прошлом посте.
Я изо всех сил пыталась изобразить к ней что-то, как у всех, человеческое. Потому что были буквально вбиты и мне, и многим моим друзьям из детства, чуть ли не святость родителей, убеждения, что к ним нельзя испытывать негативные чувства.
В детстве я часто была свидетелем - многих моих друзей тоже били. Гуляли в лесу и моему другу Вовке отец велел, когда придут домой принести ремень. Зацените - ребенок должен сам нести палачу ремень, чтобы его били. Марианна упала в пруд и испачкала платье, боялась идти домой. Когда пришли, отец ей сказал ложиться и снимать трусы.
Вся побелевшая от страха она мне сказала, что больше не выйдет.
Анька тоже рассказывала, что ждала в другой комнате, пока мама наказывала ее подружку.
Об этом я читала в журнале семья и школа. Об этом были эпизоды в произведениях, которые проходили на уроках литературы. И учительница, как раз по литературе, разбирала случай, как ребенка забили до больницы его горе-родители.
Моя подруга (Подруга С.) тоже ушла из дома, к ней лез отчим.
Жизнь у многих была несчастная и бесприютная. Такая же, как у меня.
Многие, кого я знала, не дожили до моего возраста, скололись и спились. Благополучные из хороших семей тоже почему-то умирали - от тяжелых болезней, в автоавариях, от криминала.
В общем, это была такая - ненормальная, но норма.
Когда я спивалась, я думала - все вокруг пьют.
Перестала пить - увидела, что много вокруг людей, ведущих трезвый и здоровый образ жизни.
Личность часто формирует группа, окружение. Это понимаешь на инстинктивном уровне. Хочется быть своей в коллективе людей, у которых всё хорошо. Начинаешь врать - что у тебя тоже нормально. Чтобы не быть изгоем.
К родителям принято относиться с добром и любовью.
И долгие годы я пыталась внушить себе добрые чувства к матери, всё на что-то надеялась, на то, что нас испортила нищета или квартирный вопрос. С Андреем пошли на рынок я выбрала ей подарок на день рождения - сиреневую блузку с цветами. Делали в комнатке и в ванной ремонт. Гуляли с Анькой. Договорились жить у нас и копить на квартиру. Я верила, что мы семья.
Будет взаимная поддержка. Андрей был хороший.
Но ничего не получилось.
Нормальные люди - это не про нас.
Атмосфера была гнилая, постоянно ругались мать и бабка, делили власть. Потом случился дефолт. Андрей потерял заказы. И мать начала нас просто выживать. Выдавливать.
Это было несправедливо и страшно.
Сейчас я считаю, что просто подло.
Когда я работала, продавала овощи в 15, она приезжала ко мне на точку, и я давала ей денег, потому что в день я зарабатывала на этих овощах, точнее воровала у хозяина, столько, сколько ей платили в ее НИИ в месяц. Отец тоже платил копейки, и нам просто было не на что одеваться и нечего есть.
И вот эта мамаша - какова она была? Приезжала за деньгами, в то время как ее худенький, маленький ребенок 15 с-ка лет там сидел с утра до глубокой ночи на улице около ящиков - один с этими овощами. Могли и ограбить и обидеть, защиты никакой. Не пришло в голову хотя бы привезти попить воды или покушать?
Ребенок полностью купил себе и одежду и обувь, чтобы в нормальном виде ходить учиться в колледже. Спортивный костюм, шубу (искусственную), курточку, сапоги, кроссовки.
Потом с Андреем покупали в дом фрукты, продукты хорошие, которые все ели.
Но стоило не дать ей денег, с утра до ночи начался вынос мозга и наезды, что должны скинуться на коммуналку, должны покупать продукты, месяца не прошло, довела просто до ручки Андрея, какой он не такой, плохой. Хотя парень всегда меня содержал, и образование высшее, если бы не он, я бы не получила.
Зачем он ей рассказал, про меня и отца? Сильно разозлился, но меня зачем он подставил так? Ушёл, хлопнул дверью. Я тоже сбежала от этой овцы на дачу.
Со скорбным лицом она сказала: другого она и не ждала, узнав обо мне и отце. От меня не ждала?
От отца? Других слов не нашлось?
Я уехала, после бессонной ночи в пять утра ушла из дома, на первую электричку. Денег у меня не было. Я ехала, наверное, умирать. В пустой холодный дом.
Но Андрей меня не бросил.
И мы выживали с ним зимой, с дохлым отоплением и без водопровода. Часто голодные перебивались. Я без конца болела, простужалась там.
Да много всего было, несправедливого, и не как у людей. Многим, я видела, помогают родители, с внуками сидят, и особенно моральную дают поддержку. Но это не наш был случай. Наш случай, всех выдавить, измордовать, ходить как барыня над холопами, всё уничтожить. Любые добрые чувства. Загнобеть меня до такой степени, что я считала себя недостойной жить. И муж, отец детей, добавлял, что я такое же как мать - безобразное оно, недоженщина.
С О., отцом детей, она тоже скандалила, чуть не подрались.
Он пьяный пёр на нее с черенком от швабры. Довела его, и нашла повод выгнать в хостел. Влезла жить, помогать типа с детьми.
Но детей, были они ещё маленькие, когда я с ней оставляла, это было два раза всего - она тоже доводила до истерики. Они с ней даже дня не выдерживали.
И без конца мне звонила и жаловалась, какая я плохая мать, какие непослушные избалованные дети.
Примерно на сутки её хватило со мной жить.
Я пришла пьяная, "а чё такова" - мы с О. регулярно после работы поддавали, она с порога налетела, устала от моих детей, просто бешеная, а я не иду. Где я хожу? Оборзела!?
Бесновалась, орала и била меня по лицу.
Я ее выгнала, вернулся обратно муж. Какой бы он ни был, он был лучше, чем моя мать.
Так не получилось повторить мне семейный сценарий мать и бабушка. К счастью, я считаю.
На душе у меня была тогда примерно такая же жуть и мрак, как и в родительской семье, в детстве.
И мысли о том, что женщиной быть ужасно. Петля затягивалась, и всё было совсем беспросветно.
Я писала стихи. Что-то пыталась ей сказать. Или уже не ей, бесполезно.
Воображаемой, несуществующей матери, которая меня любит и понимает.
А мужики - враги.
Это очень частый и очень привычный сценарий, когда мать и дочь ополчаются против плохого мужа - зятя и растят вдвоем детей, дочь на работе, типа добытчик, муж. Мать на хозяйстве. При этом она МАТЬ - матриарх. Старшая и главная.
Се.к.са и мужиков в их жизни нет. И много подавленной ярости, которая выливается друг на друга.
По мне, так всё это больное до горя, и выдавать это за норму нельзя.
Матрёшки, от которых бежать, хоть куда, лишь бы на волю. Пока не упихали тоже внутрь... И не удушили собой.
Женщины, взявшие на себя роли мужиков, ненавидящие мужиков за то, что им пришлось эту роль на себя взвалить.
Авторитарные и властные старухи, которым сколько ни дай - мало.
А перед ними разбитое корыто.
Мне страшно, что инерция меня тянет в это дерь.мо. По образу и подобию. Всё что угодно кажется лучше, бухать, шляться, бросить детей - чем это тухлое и душное. Подчинение упертой и дурной старой бабе. И самой стать потом такой же.
Изловчиться надо ей не стать.
Один из примеров моих внутренних диалогов с моей матерью - стихотворение "Жертва женственности" - мужики здесь показаны очень плохими, а мать - хорошей. И нагнетаются всевозможные кошмары. У меня не было настолько всё плохо.
Андрей не бросал меня, хоть и изменял с богатенькой женщиной старше него, и она его возила на своей машине куда-то за город. (Я утрировала до Ниццы.)
О., отец детей, всегда работал, хоть и сосал свое пиво каждый день огромными баклагами. Насчёт маткапитала, к сожалению правда, он мне просто плешь проел, когда сын родился в декабре 2006, и нам эти деньги были не положены. Мерзкая история! Не о здоровье меня или ребенка переживал, а об этой выплате. Ид.и.от.
Отчимов никаких никогда у меня не было.
Был у подруги, совершенно омерзительный мужик, кромешная пьянь. Так что, мы обе с ней сбежали из дома в 17 с парнями на съёмные.
Чтобы потом, хлебнув лиха, вернуться в родительский дом.
И этот отчим, его действительно звали Толя - действительно умер.
К счастью, мир был гораздо шире, чем мои представления о нем.
Я писала стихи, сначала совсем плохие и сырые, потом получше, росла в этом.
Нас было много классных ребят-поэтов на форуме стихи.ру.
Сочиняли экспромты друг на друга.
И это, наверное, очень важно - мыслить шире, чем семейный сценарий - да, мир гораздо шире.
Людей в нём несколько (не помню, сколько уже) миллиардов.
И у каждого есть шанс вырваться из привычного туда, где лучше.
Главное - продолжать жить.
Дальше я размещу свою "Жертву" и стих-отклик - моего собрата по перу Ежа Лиру.
Жертва женственности
Я когда то была чистой, но поизносились принципы.
Я веду реестр мужчин: негодяи отдельно от принцев.
Ну когда уже, мама, когда? Завтра на уроке труда сантиметровой лентой другие девчонки измерят, что я совершенно плоская...
Но краснеть, просить тебя сбивчиво: «мама, купи мне лифчик, я положу в него ваты», очень глупо, пожалуй не надо.
Дискотека в школе, да ну её, к чёрту все эти танцы, на медляк не приглашают, потому что лицо в прыщах, да и платье немодное детское ...
Кровь на трусах - наконец то! Теперь я как все, зачёт . Мама, дай мне прокладку, я девушка, я уже взрослая!
Мама, не расскажу, не хочу расстраивать, меня впервые поцеловал парень, и мне было противно: он засунул язык мне в рот и лапал руками.
Его зовут Павел, он сказал, что женат, это как то неправильно, я надеюсь, он врёт.
Он мне назначил свидание.
Мама, вчера на Шараповке, он меня тра.хнул, я узнала что значит "бросить палку" "сломать целку", приятного мало...
А после подъехал его друг Серёжа, он тоже хотел, но разве так можно?!
Я на грани истерики, но я не плачу, чтобы ты не узнала.
Мама, познакомься это Андрей, можно мы пока у тебя будем жить, я залетела, ну что ты, какой аборт, двенадцать недель.
Ну вот, опять меня рвёт, врач сказал, пройдёт, пока не проходит. Ты не могла бы немного нам одолжить, пока Андрей не работает?
Мама, я никак не привыкну, никому нельзя верить, я после выкидыша валялась в больнице, а Андрей в это время развлекался в Ницце, а потом во Франции с новой пассией, а вот мы с тобой ни разу не были за границей. Ну и пусть к ней катится , ведь она богата, на его зарплату мы сходили с ним пару раз в кино и в кафе, ну хотя бы это, какие нам дети, а ей некого, видно, нянчить, ну и пусть подавится!
Мама, что ты, со всеми тебя знакомить, ты бы точно расстроилась, подумала бы, что я пошла по рукам.
Хватит с тебя пожалуй того, что помер отчим Толя. Из-за этого мудака (он меня домогался) я свалила тогда из дома с первым встречным, тебе без него, по-любому, будет легче, не расстраивайся.
Я боюсь, мама, похерить наше с тобой родство, поддавшись на уговоры очередного принца, сколько раз я тебя предавала.
Они по началу все безупречно нежны, предлагают статус жены в обмен на прописку, из-за квартиры, и все как один боятся переплатить.
А я не дорожаю. Мне скоро тридцать, ты всё понимаешь, пора рожать.
Ну вот этот Виктор, осознанный выбор? Чёрта с два осознанный, опять случайно, опять от отчаянья, пара лет и поздно, может быть он будет нас содержать — меня и ребёнка... Рвётся где тонко, почти ничего с ним общего, но так хочется... сына. Своего собственного маленького мужчину.
УЗИ показало вчера, у нас будет дочка...
Я спускаюсь по эскалатору и мне хочется... Не просто заплакать - завыть.
Отекают ноги, переваливаюсь как утка, мучают запахи и снова тошнит.
Вот и роддом. Тут комфорт за плату, не про нас убогих, акушерка жуткая ругается матом, мама, мне так страшно, так больно...
Мой новорождённый. Мой сын. Мой маленький принц.
Отец новоиспечённый звонит по телефону, уговаривает взятку дать, сын родился за неделю до нового года, с материнским капиталом мы пролетели, но взятка ... я не умею. И с каких её взять? Проигрался вдрызг игровым автоматам, теперь нервы мотает...
Сынок, я свяжу тебе шарфик, одолжу у мамы, куплю машину - пластмассовый джип.
Ты сосёшь кулачок, ты такой маленький, ты вся моя жизнь.
Твои пальчики, глазки, волосики, тёплое тельце...
Будь хорошим, самым хорошим, скажи мне "мама".
Я верю упрямо, отвергаю прошлое, которое научило бояться а не надеяться.
Поспешил на неделю... Доказывать что недоношенный? Кому, зачем?
Запарил этими дармовыми деньгами, вот урод, уже второй месяц не работает, твоё рождение празднует, пьёт.
А ты... Я не знаю. До дрожи газетные эти истории, как старуха едет к сыну на зону, он отрубил ей руки - не давала денег на опохмел, и она на культяшках везёт ему сумку с передачкой.
Эта жуть, этот страшный, больной мир, в который тебя угораздило, сын, родиться...
Я как бедная Эльза, любую опасность преувеличу донельзя, я так хочу надеяться, но не умею.
Но сын, всем назло, мы будем вместе учиться.
Ведь тебе, в отличие от меня, повезло - ты не девочка, ты мужчина.
© Copyright: моё, 2009
Еще один крик
Настя не верит в сказки давно уж, но так похожа что черт возьми, и вот утёнок гадкий, заморыш стал несмеяной московских зим. она кричит в одиноком оргазме, где же плутает тот самый принц. небо усыпано крошкой алмазной, принц на вечер калиф на раз, но так плотояден и остролиц. полдень сыплется в подстаканник ручьем отсолнечных ярких брызг, чужие шторы от несмеяны скрывают двор и дворовых крыс. и вроде глубже вчера, и жестче, а воздух - летен, душист и прян. но он сегодня тебя не хочет, в его кармане, так между прочим, еще две сотни таких несмеян. Настя оденется выйдет молча (влажная скомкана простыня). город скорчился и хохочет над удачною шуткой дня.
Вера замужем есть ребёнок и вроде всё уже хорошо. но только вот до сердечных колик прошлое тычется неуёмно и распускает сердечный шов. Вера выплескивается в буквы, словно выдавливая гнойник. и, каждый раз просыпаясь утром, она выхаркивает стихокрик. разве можно писать так честно, разве кто-то умеет так? тащит девочка, тащит крест, но на рынке за крестик дают пятак. каждый стих разрывает плеву мира, девственность рвет его. и что спасет эту девочку Веру, если мир не спасает любовь. крики пиксельны не целюлозны, как подглядывание в глазок, а в березу вбивая гвозди, смотрят как выбегает сок. и весна обжигает шторку, плавит рассыпанную соль. город записывает в подкорку и чужую смакует боль.
Оля вяжет, мелькают спицы. едкий, стойкий запах больницы тянется как смола. Оля забыла что было в школе, Оля давно уже "баба Оля" - прожила? не жила? внук не заходит свои дела есть, так и живет она разлагаясь - плесень, липовый мёд. и вроде всё - ведь дошла до точки. это раньше фарфор молочный - кожа, теперь же жмёт. Оле не хочется торопиться, вяжет носок и мелькают спицы, обрывается нить. после скажут - "инфаркт миокарда", после скажут - "давно пора бы, некого здесь винить". небо расколется сеткой трещин, дождь истерично на город хлещет, бьёт дождевая плеть. город не чувствует этой боли, сыто отрыгивая доволен, как её там веранастяоля, вкусная была смерть.
кто-то изредка крикнет - "послушай, мы задохнемся от равнодуший". ты прочитаешь слегка зевнувши, - "складно поёт стервец". крик маргариты ли, веры, тима, или парня из Ершалаима это же доза гемоглобина, а иначе ****ец. крик не доходит - пространство ёмко, каждому блюдце бы да с каёмкой, чуточку счастья иначе ломка, свёртываясь в жгуты. и вот за этот кусочек счастья бьются оленьки, веры, насти, город их проглотил, сграбастал, - рвутся немые рты. кричат по-рыбьи рабы ли рыбы, гнутся, ломаясь на месте сгиба, - вот и ещё один кто-то выбыл, впрочем мы все уйдём. а город твоих позывных не слышит, он растолстел от приёма пищи, и дела нет ему до людишек. кто там ещё? - приём.
© Copyright: Ёж Лиру, 2009
Парню из Ершалаима, привет. Говорят, он воскрес сегодня.
Спасибо, что дочитали.