По ноздри в чудесах. Ч.4
– Ирена… Верный чертог!.. Ирена..
Что-то упало и покатилось. Что-то круглое. Ткнулось мне в голову… Свет обжигал прямо сквозь веки.
– Ирена, детка… Нет-нет, нельзя спать, нельзя спать…
Меня попытались поднять и было ощущение, что я сейчас сломаюсь, так все застыло.
Да почему? Опять? Никакого покоя в этом посмертии.
От твердых пальцев было больно. Я хотела сказать: «Отстань», но вышло какое-то жалобное нытье, будто кошка мяукнула. А меня продолжали тормошить и дергать, подняли, завернули не то в душный, пахнущий сеном и непонятно чем еще пиджак, не то в пальто. Пытались поставить на ноги. Я канючила, отталкивала руки, уворачивалась от бьющего в закрытые глаза света. Все было горячее и причиняло боль. И свет, и руки.
– Вер-хранитель… Ирена… Как ты тут оказалась? Вот так, на ножки… Что это на тебе такое надето? Как ты вообще тут до смерти не замерзла… Чудо, просто чудо какое-то. Уже год прошел, никто и не чаял… Мамочка твоя не дождалась, бедняжка, месяц как небесной дорогой ушла, а ты вот, живая. Живая…
Этот кто-то бормотал, дышал, дрожал голосом, плакал? На руку будто расплавленным воском капнуло. Меня упорно продолжали волочь куда-то. Глаза не открывались. Открылись потом. Спустя несколько дней.
«Приснится же такая дичь? Вот и ходи в кино», – подумала я, открыла глаза и заорала. Тут попробуй не заори, когда над тобой зеленая рожа с клыками нависла.
– Ракшис! Ты тут что делаешь? – вклинился в мой ор смутно знакомый голос, в поле зрения появился еще один персонаж, а я замолчала и спряталась под одеяло до носа. Можно бы и до бровей, но чем тогда ориентироваться?.
Вошедший был похож на папу Карло: лысоватый, высокий, только одет не как бедный шарманщик, а как средневековый дворянин. В камзол? Кажется так это называется. И комната под стать: стены обтянуты местами поблекшей тканью, мебели негусто, но на гнутых ножках, кровать с такими стойками высокими и балдахином, только он откинут и на стойках у меня над головой портьерой висит. Портьеры тоже есть, окошко сквозь щель проглядывает зарешеченное. Может еще что-то имелось, но в сторону, куда от моего ора отпрянула зеленая морда, смотреть было страшновато. Я до сих пор сплю?
– Да я только воду поменять, – загудело как раз со стороны, будто в бочку говорили. Еще и пришамкивали этак плотоядно. Понятно, что с клыками на губе дикции никакой, но весело не было.
– Воду поменять я, – снова загудел зеленый здоровяк. – А она бормочет. То ли раздели ее, то ли толкнули куда-то, еще что холодно и про блины. Подумал, очнулась и есть просит, вот и подошел поближе. Спросить, каких ей блинов: ржаных, ситных или пшеничных, нажористых или сладких с творогом, с ягодами или с медом.
– Какой мед? Ее в детстве пчела куснула, чуть выходили! Никакого меда!
– А ты точно уверен, что это она? – засомневался во мне клыкастый.
– Что я, родную племяшку, единственное дитя единственной сестры не узнаю, когда я ей практически вместо отца был? – возмутился… дядюшка. – Ирена это, наша Риночка.
– Так она вроде у вас того была, Вером поцелованная. Взрослая девка, а ум детский.
– И что? Раз светлая душа, так уже и не своя? Вот ты дятел, Ракшис!
– Так… это, – смутился зеленый. – Блины печь?
И тут они друг от дружки отвлеклись и на меня посмотрели.
– А… А где я? – спросила я на всякий случай, а то может у меня видения, а это просто доктор и санитар. Ну вдруг.
– Это Айскасл. Северные ворота Рубежа, – ответил «дядюшка».
– А… А я кто?
– Ирена, племянница моя, Ирена Арлин, – терпеливо пояснили мне. – Я Дитмер, а это…
– Ракшис, – добавила я.
– Вообще-то Раа-Кшиисс, мади, а у вас голова выходит, уже не болит?
Тут я ничего не сказала. Во-первых, Дитмер вытолкал этого Раа-Кшиисса прочь из комнаты. Я думала, зеленый в дверь не пройдет, такой он был широкий, но он как-то втянулся, будто кот в щелку. Во-вторых, сомневалась. Болеть у меня вообще нигде ничего не болело, пальцы на руках были точно мои, все целые и гнулись, но по поводу головы – те самые сомнения. Считается, если вы сомневаетесь, в здравом ли вы уме, значит все у вас нормально.
Однако на больную голову оказалось удобно валить все на свете. Если я чего-то не знала или не понимала, а не знала и не понимала я почти ничего из происходящего в первое время, я просто улыбалась и меня оставляли в покое. Сложно все сразу понять, если ты попала в другой мир.
Я была плохо подготовленной попаданкой, меня почти никогда не интересовало что-то подобное. Так что мне самостоятельно пришлось привыкать к мысли, что драконы – это не здоровенные ящеры, сжигающие города и избавляющие гномов от излишков золота и драгоценностей и в свободное от основной работы время похищающие принцесс, а здоровенные мужики в латах с манерами… вообще без манер по большей части, и ящеры, конечно, тоже. Только не смейте ни в коем случае назвать дракона ящером. Что будет? Вы рискуете об этом не узнать, потому что не будет вас. Каждый дракон мнит себя единственным и неповторимым. И даже если перед вами их будет целая толпа, это будет толпа единственных и неповторимых.
Кто я такая, за меня придумали. У меня и биография нашлась, и родственник. А вот с реалиями я знакомилась подглядывая и подслушивая. Но что больше всего раздражало – пришлось заново учиться читать и писать. Мне. Мой прототип, настоящая Ирена, либо не умела, либо знания у нее в голове не держались, так что никого мое невежество не удивило. Думаю, больше удивило желание научиться. Но без этого навыка мне вряд ли доверили бы что-то серьезнее чистки картошки или раскладывания салфеток.
Да, дядюшка Дитмер, внезапно обретя в моем лице потерянную семью, оставил при себе и нашел применение моим невеликим талантам. Айскасл – большой замок, рабочие руки нужны всегда, особенно на кухне и в столовой. Думаете прокормить такую ораву драконьих Стражей Рубежа легко? Правильно думаете.
• • • • • • • • • • • • •
Начало ЗДЕСЬ