оглавление канала, часть 1-я
Но, узнав Ивашова, выдохнул с явным облегчением, и проговорил:
- Ну, наконец-то…! – Прошел к своей койке, на которой, почему-то спал боец, и проворчал. – Где вас носит, майор? Я уж тут, было, подумал, что и вы куда-то пропали. Связи нет, вот и думай, что хочешь. – Словно оправдываясь, закончил он.
Ивашов, подошел к полковнику и проговорил:
- Творится неладное, Николай Сергеевич. Мы вот с Глебом Васильевичем пришли вас предупредить, и разработать, если так можно сказать, совместный план действий. О нашем здесь присутствии лучше никому не знать. Особенно вашим проводникам. Кстати, познакомьтесь… Это Страгов Глеб Васильевич, бывший мой ротный и отменный разведчик. А ныне – участковый. На него можете полагаться, как на меня самого.
Полковник подошел к Глебу, оглядел его с ног до головы, и протянул руку.
- Ну, здравствуй, Глеб Васильевич, разведчик.
Глеб крепко пожал ладонь полковника и с улыбкой ответил:
- Здравия желаю, товарищ полковник. Какой я уже разведчик. Вон, Сергей Никитич знает, я теперь участковый.
Сердюков глянул на него хмуро, судя по всему, ему не понравилось, что Глеб улыбался, когда сам полковник ничего радостного в ситуации не находил. Видимо, поэтому, он буркнул, словно медведь заворчал:
- Разведчиков бывших не бывает! – Потом, обратился к Ивашову: - То, что ситуация какая-то странная, это я уже и без тебя понял. Рассказывай, что удалось узнать.
Сергей несколько замялся, и, вместо ответа, глядя нерешительно на Глеба, проговорил тихо:
- Николай Сергеевич, а почему в вашей палатке боец спит? – И поспешно добавил, словно опасаясь полковничьего неудовольствия: - Поймите правильно, это не праздное любопытство. Информация, которую мы вам хотим сообщить, не для посторонних ушей.
Сердюков, вроде бы собрался нахмуриться, но потом, передумав, с тяжелым вздохом сел на раскладной походный стульчик, и указывая на несколько ящиков, окрашенных в защитный цвет, и стоявших у стенки палатки, предложил своим гостям присесть. Заговорил тихим, усталым голосом, а Глеб подумал, что полковник похож на очень старого и вымотанного собаками, медведя. Сердюков, и вправду, после того как покинул деревню, очень сильно изменился. Сетка морщин на лбу, складки у губ, ставшие глубже, что делало выражение его лица каким-то скорбным и унылым.
- Это младший сержант Савкин, Петр. Его мой капитан отправил в разведку, проследить за Лукьяном и проводником. Вернулся он едва живой, ничего не помнящий и сразу провалился в глубокий сон. Вот так он уже несколько часов пребывает, словно в какой-то летаргии. Что с парнем случилось, ума не приложу. Ждем, когда проснется, может и расскажет чего. А так, пока не отключился, все повторял «Ангел, мой ангел…» В общем, «весело» мы тут живем. Еще ничего не обнаружили, а уже несем потери.
Во время его короткого рассказа, Сергей со значением посмотрел на друга, а Глеб ему понимающе кивнул. Эти их переглядки не остались незамеченными Сердюковым, и он, несколько встрепенувшись, спросил:
- Вы что-то об этом знаете? – В его голосе слышалась надежда утопающего, которому пообещали с берега кинуть веревку.
Ивашов опять выразительно посмотрел на Глеба. Тот слегка пожал плечами, мол, рассказывай, чего уж теперь. Сергей еще несколько секунд помялся, пытаясь подобрать правильные слова, а потом, осторожно и даже слегка нерешительно начал:
- То, что мы вам сейчас расскажем, может вам показаться… несколько необычно и странно, я бы даже сказал, несколько нереально. Но вы знаете, мы боевые офицеры и сейчас не время для шуток и розыгрышей. Вопрос стоит, прямо как у Шекспира, «быть или не быть»…
Сердюков раздраженно махнул рукой:
- Да говори уже, Сергей Никитич!! Не томи со своими прелюдиями! А то, прямо как девица на выданье, тянешь и кокетничаешь. Я уже, кажется, готов ко всему, после того как своими глазами след босой ноги, размера эдак семидесятого, собственными глазами на снегу видел, а потом еще и рев слышал. Так что, я сейчас всему, что ни скажешь поверю!
Эта речь вдохновила майора. Он с некоторым облегчением вздохнул и опять выразительно глянул на Глеба.
- Ну раз так… - Незатейливо начал он.
Ивашов говорил несколько торопливо, не глядя на полковника, видимо, опасаясь, что реакция последнего собьет его с мысли. Но Глеб видел, как у Сердюкова сначала от изумленного недоверия расширились глаза, потом на его лице возникло сомнение, но, когда Сергей заговорил об убитом волоте-чудовище, взгляд Николая Сергеевича стал внимательно-жадным. Он буквально впился глазами в майора. Надо было отдать должное Ивашову. Рассказ его не занял и двадцати минут, но все было сказано по делу, без излишних эмоций, четко, почти по-военному. Умел майор выделять из общего потока информации самое важное, а главное, мог донести до собеседника, так называемую, квинтэссенцию всей проблемы. У Глеба так бы не получилось. Возможно потому, что во всей этой истории у него было слишком много личного.
Когда Ивашов замолчал, в палатке воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием спящего на койке бойца, да извне доносились едва слышные голоса часовых. Сергей слегка хлопнул ладонями по коленям и только тогда, посмотрел на полковника.
- Вот, собственно и все, Николай Сергеевич. Согласен, история несколько… фантастическая, и можно сказать, нереальная, словно из сказки. Но отвечаю вам своим словом, что так все и есть. И этот ваш Лукьян ведет вас, как овец на убой, а вовсе не за каким-то призрачным «оружием». Кстати, забыл вам сказать, тех людей, которых мы, якобы, ищем, уже давно нет в живых. Их принесли в жертву, чтобы открыть вход к подземелью, где, скорее всего, расположены древние секретные лаборатории.
Глядя на несколько ошалевшего от всего услышанного полковника, Глеб про себя усмехнулся. Ему самому, при всем при том, имеющего такую бабулю, и видевшего то, что он видел, было нелегко принять и понять все происходящее, а уж неподготовленному человеку в это и вовсе поверить было трудно. Но, по-видимому, в последнее время полковник столкнулся со слишком многими загадками и разными непонятными событиями, потому что, недоверия к словам майора он не выказал. А может быть, сыграла роль привычка к дисциплине и выдержке. Сердюков поглядев внимательно на Сергея, будто ожидая, что он добавит что-нибудь еще к своему рассказу, перевел взгляд на Глеба. Тот был серьезен, как никогда. Не дождавшись от обоих мужчин ничего более, он, несколько растерянно проговорил:
- И что теперь? Может быть, арестовать мерзавцев, да и вся недолга! Как я этот шаг буду объяснять своему начальству – это дело десятое. Главное сейчас – уберечь людей.
Глеб усмехнулся.
- Вы, наверное, не очень хорошо поняли слова майора. Вы НЕ СМОЖЕТЕ их арестовать. Я не знаю, какие действия предпримут эти двое в дальнейшем, но Варна сказала четко: ваших людей нужно куда-то увести, чтобы они не были в зоне досягаемости этой парочки. А вот как это сделать, нам с вами и предстоит решить сейчас. Боюсь, другого времени для этого у нас с вами не будет.
Сердюков хмуро посмотрел на Глеба.
- А где сама эта ваша таинственная и всесильная Варна? Она, вообще, кто? Колдунья, экстрасенс? Как она собирается управиться с двумя здоровыми мужиками? Порчу нашлет? Так, боюсь, это вряд ли поможет…
Глеб насупился, готовый дать достойный ответ полковнику, посмевшему так непочтительно отозваться о его любимой, но, Ивашов вовремя заметил его нахмуренные брови и сжатые кулаки, и тут же вступил в разговор:
- Нет, Николай Сергеевич… Она не колдунья, и тем более, не экстрасенс. Она – Знающая, и пришла к нам из другого времени, очень, очень давнего времени. Кстати, ваш Лукьян тоже пришел оттуда же, только намного раньше ее. И я думаю, не в наших с вами интересах подвергать ее способности сомнению. Поверьте мне, Я ВИДЕЛ, на что эта хрупкая девушка способна. Если бы вы увидели, как она бегает по верху сугробов, почти не оставляя следов, вы бы так не говорили. Я уже молчу об убитом волоте. Его туша нас с Глебом весьма и весьма впечатлила. – И он усмехнулся, по-видимому, вспомнив свою первую реакцию на убитое чудовище.
Сердюков, все еще хмурясь, проговорил несколько ворчливо:
- Ну, хорошо… Но раньше завтрашнего утра, мы все равно не сможем никуда выступить. Савкин еще не проснулся…
Глеб не дал ему договорить. С нескрываемым раздражением, он перебил полковника.
- А если он и завтра не проснется?! Кроме Варны его никто не сумеет разбудить. Не думаю, что Лукьян будет настолько любезен, что подождет пробуждения вашего сержанта. Тем более, что, я уверен, именно благодаря ему, Савкин и находится в таком состоянии. – Сердюков, несколько опешивший от такого пренебрежения субординацией, уставился на Глеба. А тот, не обращая внимания на его изумление, продолжил рассуждать вслух. – Я не знаю, почему Мормагон до сих пор не увел вас в свои треклятые лаборатории. Возможно, по его каким-то обрядам, вы должны это проделать сами, добровольно. Другого объяснения у меня просто нет. Поэтому…
Он не успел договорить. Снаружи послышался волчий вой. Протяжный, пустой и жуткий. Словно, это выл и вовсе не волк, а неведомое чудовище. Лошади ответили диким ржанием. И тут началось такое… Волчий вой доносился со всех сторон, словно, громадная волчья стая окружила лагерь плотным кольцом. Послышались крики бойцов, и даже автоматные очереди. В палатку влетел капитан, и застыл на мгновение с открытым ртом, увидев там незнакомых людей. Но, быстро узнав Ивашова, доложил коротко и испуганно:
- Волки… Их десятки… Окружили лагерь со всех сторон…
Полковник подскочил к нему, хватая на ходу автомат. Но его, наплевав на пресловутую субординацию, за руку ухватил майор. Он только произнес:
- Это Варна! Не стреляйте! Уверен, волки вам не повредят! Скорее всего, ей нужна суматоха в лагере…
Полковник сердито выдернул свою руку из хватки майора, и, не дослушав, зло проговорил:
- Я уже по горло сыт вашими байками, майор!!! Моим людям грозит опасность! – И он обратился к капитану: - Иван, разожгите костры!! Волки боятся огня!! – И выскочил из палатки, больше не слушая Ивашова.