Совсем дикая мысль в голову пришла: хорошо, что я дожил до 2014 и 2022 годов. Лишний раз убедился, до чего хороша страна, Россия. Один, строитель, вчера с экрана ТВ отвечает, чего он приехал на Донбасс: нигде лучше не благодарят за работу, как здесь. – С ума сойти! – Это через треть века после реставрации капитализма.
Мне вспомнилось как-то противоположное.
Я большую часть жизни прожил в Литве. А это всё-таки не Россия. Но именно там я стал чувствовать себя русским. До заноса. Русские ж – мессианский народ (православие, коммунизм)… Меня занесло на коммунизме. А время было – перерождения. И я бунтовал. А непосредственный начальник взял раз меня за пуговицу и тихо говорит: «Не перегибай. Ведь, когда аврал, они ж не филонят. Вот для того они и нужны». И до меня как-то дошло. – Ну в самом деле. Почему обязательно надо жить – стремясь? – Мои глаза при этом были устремлены на символ статики – Анеле Кучинскене (Мицкюте). Она всегда приходила в восторг, когда я в очередной раз ей демонстрировал, что я помню её девичью фамилию. Я и сам не понимаю, почему я это помнил. Она была в нашем ПКБ, кажется, единственным техником. Все остальные назывались инженерами. Только назывались. Не были. Я сам себя считал инженером лишь по 3 месяца в году, когда был период компоновки очередного радиоизмерительного прибора, которому я был зам главного конструктора по конструкторской части. А через четверть века там работы я застал время, когда уже трудно было среди этих всех так называемых инженеров найти одного, кто не бывал замом главного конструктора. – Вот уж застой, так застой. – И вот меня осенило, что это может быть нормой… Я смотрел на Анеле. У неё столько достоинств. Она хорошая мать (двоих детей) и жена. Мужа она себе привезла из деревни, где родилась. Он ещё более скромный, чем она. Ко мне она относилась очень хорошо просто потому, что – думала – всё-всё про меня знает. Хорошо, несмотря на то, что я то и дело доводил её до слёз своей требовательностью по работе. И я как-то глубоко понял, что я не прав со своей требовательностью. (Она была из-за усвоенности мысли, что работа – первая потребность человека будущего коммунизма.) А я тихонько считал себя воителем за коммунизм. (Смейтесь. Мне что? Я правду пишу.) И Россия в глубине, так сказать, души именно такая: или великая, или её не будет вообще.
И я как-то не понимаю: как можно её не любить? Ан вот – не любят
Евгений Бабушкин:
«Мы делаем одно святое дело!
Аллах акбар, друзья! Христос воскрес!
Наконец-то и с вождем повезло
Давайте решим, где враг и кого ненавидеть.
Александр Сигида ненавидит пацифистов:
Мне отвратительна идея пацифизма
В политике, массмедиа и творчестве» (https://holod.media/2023/07/08/z-poetry/).
Будто это не потрясает, когда слышишь по ТВ, что` услышали наступающие в Мариуполе, когда открыли двери подвала очередного разбитого, а потом взятого уже без сопротивления дома: «Слышите? Аллах акбар! Выходим! Русские пришли!»
Ну, действительно – прозаизмы это: и «пацифизма», и «политике», и «массмедиа» да и «творчестве». – Густо как-то. И нет чувства, что автор это чем-то извиняет. Но. Почему так по малу у каждого критикуемого берётся Бабушкиным? – По принципу «достаточно капли, чтоб понять вкус моря»?
Да, с Сигидой Бабушкин попал.
Пацифистам
Как византийцу ненавистна схизма
И манихейства, и иконоборчества,
Мне отвратительна идея пацифизма
В политике, массмедиа и творчестве.
.
Оно, как явный признак разложения,
Плетётся тыловыми демагогами
Холёно Маяковского сложения,
Махаевщины Гогами, Магогами.
.
Они приходят с лирами и фондами.
Их голос ангельский так звонок вдалеке!
Но вижу я холодный коготь Мордора
В протянутой в приветствии руке.
.
Я буду с ними говорить о мире
На языке Давида и Эсфири.
Это вам не Пастернак:
Иван-да-марья, зверобой,
Ромашка, иван-чай, татарник,
Опутанные ворожбой,
Глазеют, обступив кустарник.
Я из всех трав только ромашку знаю, как выглядит. Так читателю и не надо лично знать остальные. Важно, что почти у всех их «а» под ударением. – Соотношение «а» и «о» по строкам такое: 4 / 2, 6 / 1, 1 / 4, 2 / 1. Графически: ̄ ¯ ˗ ̵ .
А с Сигидой мне пришлось лезть-узнавать: 1) схизма – церковный раскол, 2) махаевщина – течение в русском анархизме в период революции 1905—1907 годов, 3) Гог и Магог – имена варварских народов, которые завоюют Палестину или христианскую ойкумену в последние времена, 4) Мордор – это страна, где находятся главные силы Тьмы и Зла в мирах британского писателя Дж. Р. Р. Толкина, автора книг в стиле фэнтэзи (я таких не читаю). Ну и лично я знаю, что манихейство и иконоборчество – это ереси против христианства, а Давид и Эсфирь – победные защитники древних евреев от иноземцев. – Сигиде важно не звучание, а значение, словно он не поэт.
А он и не поэт.
1. Средний род начала следующего куплета не имеет соответствия ни со схизмой, ни с идеей (обе женского рода).
2. Перечень «с лирами и фондами» это как «шёл дождь и два студента». Если лиры – это музыкальные инструменты. Если это денежная единица (теперь) Турции, то тоже плохо: видовое соединено с родовым.
3. Не ладится «приходят» (т.е. уже вблизи) с «вдалеке».
4. Вряд ли хорош «коготь… в… руке».
5. Эсфирь привлечена ради рифмы мире/Эсфири. А Давид – чтоб заполнить ритм. Но почему в пару Эсфири выбран Давид – загадка. Вроде, не по звучанию этого имени, как можно было б ждать от поэта Но и не по смыслу. Оба библейских персонажа не словами против предателей славны. Псалмы Давида всё больше к Богу обращены, а спасшая народ речь Эсфири – к царю. – Несуразица.
Бабушкин с Сигидой прав, но я боюсь, что просто либералы Z-поэзией расширительно называют не плохую, а патриотическую поэзию.
Именно либералы – я думаю, что либералы – издеваются над стихами про СВО. Почему я тяну на либералов? Потому что они отличаются от меня, тоже злящегося на прикладное искусство из-за обиды, что не особо почитается неприкладное искусство.
Ну и надо объяснить про оба, потому что может же это читать свежий человек, не знающий о таком различии.
Неприкладное рождается подсознательным идеалом, не данным сознанию автора, прорываясь сквозь цензуру сознания странностями. Прикладное рождается замыслом сознания. Первое – с недопонятностями потому, второе – совершенно понятно. Неразличение происходит потому, что наукой об искусстве не принята к практике теория художественности по Выготскому. Не принята 59 лет. Я злюсь, и бываю резок в отношении ничем не виноватых авторов прикладного искусства. Тогда я беру такое произведение разбирать и тем более радуюсь, чем больше в одном произведении нахожу огрехов. И тем отличаюсь от Z-критиков. Они по одному недостатку найдут и довольны: припечатывают автора за… патриотизм как первоисточник ляпа.
И попала в тот перечень Ольга Старушко.
У неё такая необычная фамилия, что я её запомнил: она раз вызвала слёзы своим стихотворением об СВО.
Тогда я взял, спросил её в поисковике, и… второе же стихотворение мне увлажнило глаза. В самом конце.
Но не потому, что случилась недопонятность. Она есть, но, по-моему, из-за, может, неосторожного применения шрифтов. Там их два, - косой и прямой, - и они не последовательно применены. Я б думал, что косым должна быть прямая речь старика, пришедшего на 35-ю батарею Севастополя в поисках следов своего отца, а прямым – слова тамошнего священника и авторские слова. – Стоит два слова сказать и о 35-й батарее. Это то страшное место последнего дня обороны Севастополя организованными войсками, - место, с которого командиров спасли на самолётах и подводных лодках, а тысячи матросов оставили.
И ещё одно предварение.
Я услышал этот рассказ по какому-то из центральных телеканалов.
В Беларуси было какое-то религиозное собеседование в лесу с детьми. И возник вопрос, как Бог, любя Россию, допустил к власти большевиков? А один, причём самый маленький, сказал: «А разве не понятно? Чтоб СССР победил фашизм».
Но – к стихотворению Старушко.
–...Вы простите, что с личным я:
в списках здесь
тридцать тысяч – без отчества.
Вероятно,
здесь его фамилия.
Имя есть.
Я отца своего тут искал.
Лопатина.
Если можно,
я вот что у вас хотел
уточнить:
способен ли кто в архивах
между сотен фамилий
на букву «Л»
обнаружить,
пока мы помним и живы,
пусть не отчество – адрес,
откуда был
призван он.
И сразу станет понятнее:
там в деревне у нас из любой избы
ты кого ни возьми – это мы, Лопатины...
.
Старика провожает экскурсовод.
Солнце в мае слепит глаза,
но не греет.
Двадцатиметровый бетонный свод.
Тридцать
пятая
батарея.
.
Этот батюшка,
в чёрном,
седой,
худой,
слушал молча,
лишь горбил сильнее плечи.
И спросил ещё:
правда, что под водой
здесь стояли погибших тела,
как свечи –
вертикально –
что не было места вдоль
берегов,
чтоб не в море,
а в землю лечь им?
.
– Я о них и у старца просил молитв:
за отцов,
за бесчисленные утраты
пусть Россию когда-нибудь
Бог простит...
Он ответил:
уже простил.
В сорок пятом.
2014
Второй раз перечитываю и не могу сдержать слёз.
Ну что? Надо разбираться, в чём дело (такой вот я – можете считать безнравственным).
То есть, конечно, если б я Россию не любил, не считал её самой лучшей страной из всех стран на земле (хоть физически я был лишь в двух других – страны бывшего СССР не в счёт, я в 7-ми жил), я б не плакал. – Старушко мне в самую глубину души глянула как-то неожиданно.
Да нет! Какое ж неожиданно, когда я и второй раз заплакал. Уже знал, а всё равно. – Как-то невольно это происходит. – Почему? И я ж воинствующий атеист…
В конце концов, не всё мне такая лафа, чтоб разгадывать причину… – Оставлю неразгаданной, если что. Может, ночью приснится ответ…
*
Утром.
Ночь ничего не дала.
Ну я вспомнил, что в Византии воины после войны – что-там? – постились подолгу, молились, потому что они в войну брали на себя грех убивать. Это надо было религиозно окупить. – Величие духовное, конечно, впечатляющее. А мы, получается по аналогии, дети освободителей человечества, УЖЕ прощены! Потому и атеисты (в России ж даже теперь только 3% воцерковлённых). Это награда! Мы уже в предраю. Просто не знали об этом. И вот – узнали. Сбылся смысл жизни. Прощены! Мы – как бы в постжизни оказались. Да?
Но это само по себе не работает. Нужна противоположность…
Ну да! Она и есть – дата! 2014 год. Год Русской весны. Точнее, год рождения на свет нового нацизма. 2 мая в Одессе. 48 сожжённых. Русские опять призваны спасать человечество от рецидива коричневой чумы. И Украина – это только первая ласточка этой «весны»-новой-жизни, нацистской. Сам либерализм стоит на краю превращения в нацизм.
То есть столкновение противочувствий рождает катарсис – мы – избранный народ! Народ-мессия. Каким и всегда-то себя предчувствовал. Но – не исключительный. Это слово замарано Западом, американцами теперь; оно предполагает, что другие народы ниже. Нет! Нам подходит УНИКАЛЬНОСТЬ. Это понятие не отнимает своей уникальности у всех остальных. Ну… Наша планида всех спасать, спасая себя… Что поделаешь…
Не знаю. Вроде, годится для объяснения причины слёз. Она обычная – катарсическая, та, что бывает от столкновения двух противочувствий в произведении неприкладного искусства.
Ольга Старушко не знала, что она воспевает Родину. Она думала, что она – о печали: опять России бороться с нацизмом! Неужели с таким же количеством жертв?!.
Вы представьте этих похороненных вертикально в воде бухты. Тысячи оставленных умереть на 35-й батарее… И вот они по одному умирают. А остальные пока остаются жить. И им надо обеспечить себе гигиену, отделить себя от трупов. А закапывать – ни времени, ни самой земли нет! И они придумали: в воду!
Неужели это перерастёт в войну – вот о чём думала Ольга Старушко.
Но какой ужас, что для нашего противника даже и СВО – война, раз их бросает командование в мясные штурмы. Не все ж они нацисты… И они не в воду кладут трупы – в степи воды нет – они просто оставляют их на поле боя лежать и смердеть.
Разница, однако…
Ужас! Ужас.
*
Или не так? Это не столкновение: хорошее – с плохим, прощённый народ – с проклятым. Должно быть столкновение одного хорошего с другим, иначе хорошим.
И я, кажется, догадался…
(Почему-то всегда трудно находить сталкивающуюся пару.)
Второе переживание – умиление: до чего же себя (нас всех) мало ценит старик, ТАКИЕ жертвы за Родину, чтоб она была свободная… Казалось бы – заслужили… Уши прожужжала нам реклама «запишись контрактником»: и оплата большая, и два отпуска в год, и, что там ещё? не перечесть… А этот старик просит священника – не сам! Сам не достоин – попросить Бога простить Россию. Когда-нибудь. – Унижение паче гордости.
Два таких колоссальных «хорошо»: сбылся смысл жизни и адекватность переживания ничтожества рядом с Богом.
Мне, атеисту, хочется воскликнуть: Святая Русь!
Я ещё раз перечитал стихи, и опять слеза набежала.
4 мая 2024 г.
