Режиссер Ефим Дзиган (1898–1981) поставил 15 фильмов (в основном на так называемую историко–революционную и военную тему: «Первый корнет Стрешнев», «Бог войны», «Мы из Кронштадта», «Если завтра война», «Первая конная», «Пролог», «Железный поток»), три из которых («Мы из Кронштадта», «Если завтра война», «Железный поток») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Вошли бы, быть может, в эту тысячу и его фильмы «Первая конная» и «Всегда начеку» («На Севере, на Юге, на Востоке, на Западе»), но они были запрещены к показу.
«Первая конная» имела отчетливо антипольскую направленность. Осенью 1940 года она была завершена, но после просмотра «наверху» отправлена на переделку. А июне 1941–го началась Великая Отечественная война, и антипольская тематика тотчас же потеряла свою актуальность: «Первая конная» была отправлена на полку… «Проигранная польская кампания 1920 года в фильме подана как война победная. Поляки отвратительны, Пилсудский засылает диверсантов, чтобы убить Сталина, вождю мешают и внутренние враги, ставленники Троцкого. Кино плакатное, батальных сцен мало, зато много троицы Сталин–Ворошилов–Буденный, анекдотичного паренька из народа и замученной поляками коммунистки. Хватает и скрытой полемики в адрес не верившего в будущее конницы Тухачевского, а также Бабеля, оболгавшего, как считал тов. Буденный, его Первую конную. Впрочем, к 1941 году объекты полемики, включая Троцкого, исчезли из списка живых, ежедневно менялась и политическая конъюнктура» (Мокроусов, 2010).
Со шпионско–пограничной лентой «Всегда начеку» («На Севере, на Юге, на Востоке, на Западе», 1972) вышла другая история…
После масштабной эпопеи «Железный поток» Ефим Дзиган решил порадовать зрителей не менее масштабным широкоформатным цветным фильмом про шпионов и пограничников «Всегда начеку!» («На Севере, на Юге, на Востоке, на Западе»). Планировалась дилогия, но в итоге к 1973 году была снята только первая часть: съемки были внезапно остановлены, а сама картина запрещена к показу.
Журналист и критик Алексей Мокроусов считает, что фабула фильма «Всегда начеку!» похожа на анекдот: «генерал–оперативник, занимающийся поиском шпионов, одновременно водит в музее погранвойск экскурсии для иностранных журналистов, а шпионы пробираются на танковые учения стран Варшавского договора, где один из них должен в целях провокации застрелить другого. Но наши начеку с той минуты, когда враги приплыли на льдине к советскому берегу. … Печальная история человека, которого в кино интересовал социальный заказ, который ежедневно следил за политическими флюгерами, но трагически не поспевал за эстетическими запросами времени. … В искусстве его давно уже интересовала не форма, но социальный заказ, он перестал заниматься киноязыком, переключившись на кинопередовицы. Догадался ли он хотя бы под конец жизни, что именно авторов передовиц забывают в первую очередь? … Случай Дзигана не уникален, но почему–то от понимания этого горечь не исчезает» (Мокроусов, 2010).
Кинокритик Виктор Матизен полагает, что «не имея никакой художественной ценности, подобные опусы представляют интерес как окаменелые свидетельства психологии своих создателей и общественной атмосферы. … Показательно, что многие из этих поистине клинических картин снимались режиссерами преклонного возраста. В кино признаки упадка интеллектуальных сил гораздо явственнее, чем в литературе. А уж когда понижение IQ накладывается на сервильность, присущую отечественным кинематографистам как деятелям наиболее зависимого от власти искусства, – пиши пропало» (Матизен, 2010).
В чем же причина запрета фильма «Всегда начеку!»?
Ведь казалось бы, уже один только соавтор сценария – известный писатель Вадим Кожевников (1909–1984), автор романа «Щит и меч», должен был внушать уважение «верхов». Да и авторитет самого Ефима Дзигана, постановщика ура–революционной драмы «Мы из Кронштадта», официально причисленной к советской киноклассике, тоже нельзя было просто так списать в архив. Плюс тематика была выбрана В. Кожевниковым и Е. Дзиганом проверенная, «верняковая» – лент про вражеские шпионские (безуспешные) происки в СССР всегда снималось множество, и большинство из них спокойно выходило на экран.
Виктор Матизен полагает, что причина запрета ленты «Всегда начеку!» была в её низком художественном качестве и «чрезмерной глупости, вызвавшей у высокого начальства такую же оскомину, какую вызвал последний фильм Григория Александрова «Скворец и лира» (Матизен, 2010).
Честно говоря, мне эта версия представляется несостоятельной, так как я могу без труда назвать десятки художественно слабых и глупых кинолент, которые в СССР беспрепятственно выпускали в прокат и в 1972–1973 годах, и раньше и позже…
Другое дело – причины политические. Судите сами: прямо во время съемок фильма «Всегда начеку!», 22–30 мая 1972 года состоялся визит президента США Р. Никсона в СССР, в ходе которого между СССР и США был подписан договор об ограничении противоракетной обороны и по совместной космической программе «Союз» – «Аполлон». Более того, 18 октября того же года СССР и США подписывают торговый договор… А тут у Дзигана с Кожевниковым в фильме вовсю действуют американские шпионы–провокаторы!
Но и это еще не все: в 1974 году Р. Никсон еще раз посещает СССР и 3 июля подписывает договор об ограничении подземных ядерных испытаний. Разрядка не прекратилась и после отставки Никсона: 23–24 ноября 1974 года СССР посещает президент США Дж. Форд. 17 июля 1975 года в космосе состоялась успешная стыковка советского «Союза» и американского «Аполлона». А 1 августа 1975 года СССР вместе с западными странами подписал Хельсинский Акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Вы скажете, а как же советские фильмы про западных шпионов "Пятьдесят на пятьдесят" Александра Файнциммера (31,9 млн. зрителей) и "Меченый атом" Игоря Гостева (27,7 млн. зрителей), выпущенные в советский прокат аккурат в 1973 году?
Отвечаю: эти бойцы идеологической борьбы успели проскочить на экраны по инерции, еще до начала так полномасштабной разрядки между СССР и США: запущенные в кинопроизводство еще в 1971 году и полностью завершенные в 1972, «Меченый атом» и «Пятьдесят на пятьдесят» оказались в прокате зимой 1973 (22 января и 4 февраля соответственно), и уже к апрелю 1973 их сменили на экранах совсем другие ленты. А вот в «хельсинско»–«союзо–апполонском» 1975 году выпуск этих шпионских лент был бы уже невозможен.
В итоге с апреля 1973 и практически до начала 1980–х никаких новых советских фильмов про американских шпионов на экраны не выходило.
Эту изменившуюся политическую конъюнктуру очень хорошо чувствовал автор «Ошибки резидента» (1968) и «Судьбы резидента» (1970) – режиссер Вениамин Дорман (1927–1988). В эпоху «детанта» он быстро переключился на приключенческие «Пропавшую экспедицию» (1975) и «Золотую речку» (1976), но на новом витке «холодной войны» расчетливо вернулся к «Возвращению резидента» (1982) и к «Концу «Операции «Резидент» (1986).
Так что смею предположить, что если бы Ефим Дзиган сумел завершить съемки своего двухсерийного фильма в 1972 году, она, скорее всего, успела бы без всяких проблем выйти прокат…
Киновед Александр Федоров
Железный поток. СССР, 1967. Режиссер Ефим Дзиган. Сценаристы Ефим Дзиган, Аркадий Первенцев (по одноименной повести Александра Серафимовича). Актеры: Николай Алексеев, Лев Фричинский, Николай Денисенко, Владимир Ивашов, Александр Дегтярь, Яков Гладких, Николай Дупак, Нина Алисова и др. 22,2 миллионов зрителей за первый год демонстрации.
Вошли бы, быть может, в эту тысячу и его фильмы «Первая конная» и «Всегда начеку» («На Севере, на Юге, на Востоке, на Западе»), но они были запрещены к показу. «Первая конная» имела отчетливо антипольскую направленность. Осенью 1940 года она была завершена, но после просмотра «наверху» отправлена на переделку. А июне 1941-го началась Великая Отечественная война, и антипольская тематика тотчас же потеряла свою актуальность: «Первая конная» была отправлена на полку…
Со шпионско-пограничной лентой «Всегда начеку» («На Севере, на Юге, на Востоке, на Западе», 1972) вышла другая история, о которой я расскажу в следующий раз…
А пока вернемся к «Железному потоку». Эта драма о гражданской войне снималась специально к 50-летию установления советской власти, которое торжественно отмечалось в ноябре 1967 года.
Так что просто удивительно, что журнал «Искусство кино» вместо хвалебной рецензии поместил весьма критическую по тону статью, где, разумеется, сначала отдавалось дань важности историко-революционной тематики, но затем обращалось внимание читателей, что, «сталкиваясь с эстетикой цветного широкоформатного фильма, авторы не всегда выходят победителями. Не всегда находят в себе силы «безжалостно вычеркнуть» тот или иной отлично, но красиво снятый пейзаж, красиво решенную мизансцену. ... А на экране вдруг возникает эффектно снятая, почти туристическая кавказская гора и протянувшиеся по ее узким тропам, словно в балете, арифметически построенные колонны таманцев. Но нужно ли создателю «Мы из Кронштадта» напоминать о том, что принцип максимальной документальности в художественном игровом фильме был незыблемым правилом великих эпических лент. Вспоминаешь, к сожалению, и о таком популярном в последнее время понятии, как «гримированный кинематограф», глядя на явно приклеенные бороды, на явно загримированные лица исполнителей второго плана» (Львов, 1967: 68). Львов Б. «На той далекой, на гражданской…» // Искусство кино. 1967. № 12. С. 64-69.
В отличие от «Искусства кино», журнал «Советский экран» не стал раздражать ортодоксальных коммунистических идеологов и опубликовал восторженную рецензию, где утверждалось, что «Ефим Дзиган создал зрелищное, поистине глубоко волнующее произведение» (Тверской, 1967: 11). (Тверской М. Идет революция! // Советский экран. 1967. № 21. С. 10-11.).
Сегодня "идеологически выдержанный" «Железный поток» основательно забыт зрителями, и его вспоминает в основном аудитория старшего возраста, смотревшая его в детстве…
Киновед Александр Федоров
Мы из Кронштадта. СССР, 1936. Режиссер Ефим Дзиган. Сценарист Всеволод Вишневский. Актеры: Василий Зайчиков, Григорий Бушуев, Николай Ивакин, Олег Жаков, Раиса Есипова, Пётр Кириллов, Миша Гуриненко, Пётр Соболевский и др. 16 миллионов зрителей за первый год демонстрации.
Несмотря на то, что ни до, ни после «историко-революционной» ленты «Мы из Кронштадта» (получившей Сталинскую премию) режиссер Ефим Дзиган (1898-1981) не снял ни одного художественного значимого фильма (а всего на его счету 14 полнометражных картин), он был официально записан в классики советского киноискусства.
Наверное, наиболее честно об идеологической позиции авторов «Мы из Кронштадта» сказано в «Краткой истории советского кино»: «Гражданская война, народ и партия получили в картине новое философско-публицистическое освещение. … Роль партии и организация революционной матросской массы – главная тема произведения. Она решена в первую очередь через образ комиссара Мартынова. … В этой картине нет, как в «Чапаеве», центрального характера, к которому были бы стянуты все нити сюжета. Нет и вообще подробно разработанных характеров» (Грошев и др., 1969: 214-215).
В самом деле, в фильме Е. Дзигана отчетливо и пафосно (хотя и пунктирно) показан образ комиссара-коммуниста, бывшего политэмигранта: он говорит по-английски и по-немецки, ссылками на Ленина и личным примером увлекает за собой «несознательных» матросов-балтийцев, обещает голодным детишкам, что как только большевики победят белых, «всё будет: хлеб, пряники будут» и вместе с матросами героически погибает в октябре 1919 года…
Правда, далее авторы «Краткой истории советского кино» словно забывают, что в фильме «нет подробно разработанных характеров» и утверждают, что «фильм «Мы из Кронштадта» свидетельствует о дальнейшем развитии жанра киноэпопеи. В нем достигнутая в «Броненосце «Потемкине» идейная углубленность темы революционной борьбы, возглавляемой партией большевиков, а также масштабность в обрисовке событий и масс сочетается с более яркой разработкой индивидуальных характеров. … Картина отличается строгим единством изобразительной трактовки. … Фильм «Мы из Кронштадта» вошел в число выдающихся советских кинопроизведений и завоевал широкое признание за рубежом» (Грошев и др., 1969: 216-217). Грошев А. и др. Краткая история советского кино. М.: Искусство, 1969.
Кинокритик Герман Кремлев (1905-1975) в юбилейной статье, посвященной 30-летию выхода ленты «Мы из Кронштадта» на экран, также пел ей дифирамбы (в том числе и по части несуществующей в реальности глубины раскрытия характеров персонажей), подчеркивая, что «фильм воспроизводит эпизод из гражданской войны, когда мутная белогвардейская волна обрушилась на красный Кронштадт, но разбилась о его неприступные твердыни. … А за движением бурных, вспененных событий, смело, размашисто набросанных широкой кистью Вишневского, зритель разглядывает подробнейшую драматическую прорисовку фигур первого и дальних планов» (Кремлев, 1966: 20). Кремлев Г. «Мы из Кронштадта» // Советский экран. 1966. № 6. С. 20.
К 50-летнему юбилею фильма «Мы из Кронштадта» киновед Олег Якубович (1925-2001) в очередной раз отметил, что это фильм – «живой среди живых, признан классикой советского кино, любим зрителями» (Якубович, 1986: 22). Якубович О. «Мы из Кронштадта» // Советский экран. 1986. № 9. С. 22.
Итак, начиная от премьеры, в советские времена официальная точка зрения на фильм «Мы из Кронштадта» не менялась: он считался киноклассикой, воспевающей революцию и партию большевиков.
Удивительно другое. И в XXI веке, теперь уже российское киноведение по-прежнему пытается усиленно поддерживать миф о том, что «Мы из Кронштадта» - бессмертный шедевр, киноклассика, имеющая «высочайшее художественное качество» (Салынский, 2010: 148). Салынский Д. Дзиган Ефим Львович // Кино России. Режиссерская энциклопедия. Т. 1. М.: НИИК, 2010. С. 147-150.
Аналогична и точка зрения киноведа Льва Парфенова (1929-2004), высказанная им в статье, написанной тоже в постсоветские времена (Парфенов, 2003). Парфенов Л. «Мы из Кронштадта» // Русское кино. 2003.
Если обобщить все современные киноведческие дифирамбы (в духе "свита делает короля") в пользу фильма «Мы из Кронштадта», мы получим следующее:
1) персонажи ленты изображены и сыграны глубоко и отражают матросскую солидарность;
2) авторы правдиво показали трагизм беспощадной братоубийственной гражданской войны;
3) картина отличается новаторским изобразительным решением.
Что можно сказать по этому поводу?
Как уже отмечалось выше, никакой глубины в раскрытии характеров персонажей в фильме Ефима Дзигана нет. Напротив, господствуют тогдашние штампы: комиссар благороден, смел, верен коммунистическим идеалам, любит и жалеет детей. Белогвардейцы злы, жестоки, безжалостно убивают мальчика, не обращая внимания на просьбы красных моряков оставить его в живых. Нелепый «пскопской» вояка, которого белые, видимо, силком затащили в свои ряды, выглядит как шут гороховый. Анархиствующий моряк поначалу куражится, но потом становится на идеологически верные коммунистические позиции. К примеру, при той же революционной ориентации характеры персонажей в фильме «Чапаев» были раскрыты, куда объемнее…
Никакого акцента на «братоубийственности» гражданской войны в фильме Ефима Дзигана, на мой взгляд, нет. Авторы однозначно стоят на позициях «хороших красных», «плохих белых» и «несознательных личностях» между ними.
Всё это мне напоминает попытки некоторых современных киноведов сделать «Броненосец «Потемкин» из фильма, зовущего и оправдывающего революционный бунт и насилие, чуть ли не ультра-гуманистическое произведение о «братстве»…
Что касается изобразительного решения, то оно, на мой взгляд, очень далеко от действительного формального новаторства «Броненосца «Потемкина». Хотя, разумеется, оператор Наум Наумов-Страж (1898-1957) был профессионалом своего дела….
Перехожу к своему заключительному выводу: Ефим Дзиган – пример искусственно созданного официозного киноклассика. На самом деле – он был обычным политическим конъюнктурщиком, никогда не поднимавшимся над средним художественным уровнем советской идеологической кинопродукции. А «Мы из Кронштадта» - никакой не шедевр, а построенная на революционных стереотипах лента, прославляющая революцию и большевиков.
