Всякое высказывание о России наяву неизбежно политизируется, а сны пока этой участи избегают. Во сне табу ослаблены, поэтому во снах столетний догматический сон России может явиться, как заяц-беляк.
Испокон веков фигура зайца содержит в себе предмет национального эроса старой сказки, у нас все любят его. Ленин является зайцем, обросшим на зиму мехом и столетним седым мифом, согласно сказочному языку, в зимнем уборе.
Вот это обрастание мифом происходило с ним в России с 70-х годов и преображало его в причудливые формы. Достаточно вспомнить, как центр страны начинается с грандиозной усыпальницы, отсылающей к Пушкину. Вполне соответствуя своему образу мифогенного персонажа, сверхусщности, Ленин спит мертвым сном, подобно Пушкинской царевне из сказки, в таинственном месте. Подмороженный русским морозом, коммунистический эрос Ленина хранит в себе обещание пробуждения, воскрешения и преображения. И как аннулирует народное напряжение Лениным и вернет его в ясли, стихотворение по мотивам Лермонтова: «Спи мой Ленин, спи прекрасный, Баюшки-баю. Тихо светит месяц ясный, в мавзолей твою…»
Укутывание в мех вождя, лидера, коммунистического брутала, это укрощение мачистской силы сибирской феминой. Подобно Юдифи она усмиряет своего Олоферна, убаюкивает седого монстра колыбелью забвения на белых пуховиках сибирских снегов…
