– Вот как? – усмехнулась та, доставая свой телефон – сейчас покажу тебе кое-что. Только ради Бога, давай без слёз и истерик. Что поделаешь, такой он был, Коготь... Другого у нас с тобой не было. Я тоже любила его до колик по всему телу.
Все части повести здесь
Она ни слова не могла сказать в ответ Лайме. Опустилась на стул – бледная, молчаливая, с потерянным, как у ребёнка, взглядом. Даже слёз в глазах не было, больше того – Светка вдруг почувствовала какое-то странное... облегчение...
Неужели ей его нисколько не жаль? Дело было не в этом. Коготь теперь был для неё фигурой далёкой, такой, своего рода, принц из детства. Раньше да – она бы с ума сошла от подобной новости, но сейчас... Это обескуражило её, пронзило, но и только. Да, померкло всё вокруг, словно ушла какая-то неотъемлемая часть её прошлого, но и не более того.
– Как... умер? – проговорила она в трубку – я только... только вчера с ним разговаривала.
Ей вдруг показалось, что Лайма её разыгрывает. Да-да, всё это – просто розыгрыш, шутка, он, Коготь, был способен и не на такое...
Но на другом конце всхлипнули и ответили:
– Света, давай встретимся, я не могу по телефону говорить об этом.
Они договорились о встрече, Светка, совершенно оглушённая, выскочила из дома и вскоре была там, где её ждала Лайма.
Она мало изменилась за это время, лишь под глазами появились мелкие морщинки, да причёску она поменяла, а так – всё тоже самое. На лице, совсем без косметики, красные опухшие глаза, нос тоже красный – натёрла платком. Она имела право на подобное горе, ведь ни один год прошла рядом с Когтем в качестве подруги участника группы.
Обняла Светку по дружески, с удивлением обнаружив, что у той на глазах ни капли слёз, сказала:
– Мы ведь... никак не ожидали... Боже, что теперь будет...
– Как он умер? – спросила Светка.
– Нелепая смерть такая – расплакалась Лайма – он... захлебнулся рвотными массами.
– Что? – удивилась Света – как это?
– Они пили все предыдущие сутки – небывалый успех глаза им застил всем. Потом пили в поезде. Ночью никто ничего не услышал, а утром обнаружили... Глаза уже были стеклянными...
– Какая нелепая смерть! – удивилась Светка – значит, когда он мне звонил, он был пьян?
– Не совсем. Они к тому времени малость протрезвились. Он всё рвался к тебе, говорил с парнями о какой-то своей неземной любви, честно говоря, надоел всем, ну, ты знаешь, как он мог надоедать. Попросил их найти твой телефон на этой автомойке. Потом позвонил тебе... А потом продолжил возлияния. Они выпили столько, что нормальному человеку и в голову не придёт. Мы с Лидочкой предупреждали их. Потом все упали спать, и вот во сне...
– Где он сейчас? Мне надо его видеть...
– Он в морге. Тебя туда не пустят. Завтра мы везём его тело на родину, там состоятся похороны, ты... думаю, ты должна полететь с нами. Так думает вся группа. Ты ведь была не чужим человеком в его жизни.
Они договорились о том, что Светка завтра придёт к ним на квартиру, а сегодня Лайма ещё позвонит и скажет, каким рейсом они отправятся в тот город, откуда когда-то приехали покорять Москву.
Во время их разговора Светке позвонил Стрелок. Узнав, что она не дома, поинтересовался, не нужна ли помощь.
– Глеб, я тебя потом наберу – даже по Светкиному голосу чувствовалось, что что-то происходит в её жизни, потому через некоторое время, когда она была уже дома, он просто приехал к ней.
– СМИ уже опубликовали первые слухи о его гибели – сказал Стрелок, глядя на Светку – мне... очень жаль...
– Глеб – она повернулась к нему, глаза её блестели совсем не здоровым, горячечным блеском – Глеб, скажи мне честно – а это не ты?
– Что – «не я»? – не понял он.
– Это не ты его? Убил...
– Свет, ты в своём уме?
– Прости... Я... Я действительно несу какую-то ерунду...
Стрелок смотрел на неё с удивлением – он совсем не думал, что она кинет ему такое обвинение. Коготь вряд ли теперь был для него соперником, да и потом – причина смерти была предельно ясна, уж он-то смог выяснить это через необходимые связи Князя.
Удивляла его и Светка. Она не плакала, не истерила, была спокойна и собрана, и Глеб с облегчением подумал, что, вероятно, она пережила это горе внутри себя. Всё-таки Коготь был не последним человеком в её жизни. С ним она познала и счастье, и затмевающее это счастье разочарование.
Светка же, в свою очередь, молчала про кольцо и предложение, которого в глубине души всё же ждала, но для себя ещё не решила, что она ответит на это.
Слишком много беды этот человек принёс когда-то в её жизнь, чтобы вот так бросать всё и падать к нему в объятия.
Она не понимала только одного – почему душа её горюет «на сухую»? Почему нет слёз? С того момента, как она узнала о его смерти, она не проронила ни одной слезинки.
– Глеб, я должна проводить его в последний путь.
– Я понимаю – он вздохнул – хочешь, поеду с тобой?
– Нет – помедлив, ответила она – нет-нет... Это будет не совсем удобно, прости... Я должна сама...
– Но ты вернёшься? – спросил он, словно сомневался в этом – здесь столько людей будут ждать тебя... Или планируешь остаться там, в своём городе?
– Конечно, вернусь – улыбнулась Светка.
Он подошёл, посмотрел серьёзно в её глаза, обнял.
– Я буду ждать тебя. Помни об этом.
Как ей сейчас нужна была эта вот его поддержка! Именно так, как он и умел поддерживать... Прислонилась щекой к его плечу, закрыла глаза... В его объятиях она чувствовала себя спокойно и надёжно. Не было слёз, боли, страха...
Это в объятиях Когтя можно было ожидать, чего угодно, а тут... Наверное, до определённого времени человек ценит этот взрыв и бурю эмоций, а уже после какого-то возраста важны спокойствие и такие вот, простые и понятные отношения.
Весь день Светка занималась тем, что пыталась успокоиться – глаза были сухими, но душа всё же плакала слезами горькими, теми, что говорят о прошедшей любви, прошедшей юности... Она дождалась звонка Лаймы и рванула в аэропорт. Слава Богу, билеты на рейс были и Светка без проблем купила, думая о том, как же хорошо, что она когда-то взяла себе за правило держать в заначке небольшую сумму денег.
Когда встретилась с ребятами, они сдержанно поздоровались с ней и выразили соболезнование – все знали, насколько раньше любовь Светки к Когтю была сумасшедшей, выходящей за рамки действительно любви – даже не любовь, а какое-то поклонение, что ли...
Перелёт был утомительно долгим. Светка смотрела в иллюминатор на проплывающие мимо кучнистые облака, и думала о том, насколько странная всё-таки эта жизнь, со своими перипетиями и хитросплетениями. Практически лучшую часть своей молодости она, Светка подарила человеку, который сейчас летел в этом же самолёте, только в специальном гробу, который уже никогда не встанет, не споёт, не обнимет её, не посмотрит тем взглядом, который она особо любила.
Она, Светка, жива, а его глаза больше никогда не увидят этот мир. Что оставил после себя Коготь? Только свои песни, которые через несколько лет померкнут, сотрутся из памяти поклонников... И больше ничего. Песни – это как цветы, хороши тогда, когда они свежи, но и только. Это и есть та память, которую Коготь оставил народу, не более того. Светка прекрасно понимала, что кумиры, особенно те, которые уходят, забываются довольно быстро. Вот и она в последнее время не слишком-то уж вникала в его жизнь, похоронив его в своей душе и смирившись с тем, что они никогда не будут вместе.
И вот теперь... Завтра Коготь обретёт последнее пристанище на огромном кладбище их маленького городка, его могила будет устлана огромной грудой цветов от поклонников, да и только... Всё. Жизнь кончилась, время остановилось.
В аэропорту их встречали – там была мать Когтя, Светка видела её впервые, и ещё несколько человек. Тело в гробу перевезли в заранее забронированный матерью прощальный зал, там Коготь должен был провести свои последние часы перед похоронами, которые были назначены на следующий день.
Зал заполнялся венками и цветами от администрации, школы, института, где он учился когда-то, от друзей и поклонников. Только через некоторое время, когда более-менее всё вокруг опустело, Светка смогла подойти к его гробу.
Он лежал, спокойный и какой-то тихий, не похожий на себя. Чистый, умытый, аккуратно побритый и подстриженный. Губы, которые когда-то целовали её, были чуть растянуты в такой знакомой полуулыбке-полуусмешке.
Светка подумала про себя, что Коготь был верен себе – даже с предложением позвонил ей, находясь в полупьяном состоянии. Зачем ей было это нужно? Почему она вообще взяла трубку? Чтобы в очередной раз поверить ему, и в очередной раз обмануться, остаться с носом, разочароваться?
Она приложила палец к своим губам, а потом на его губы, словно посылая прощальный поцелуй, развернулась и пошла к выходу.
Их маленький городок поменялся – он уже не был настолько серым и неприкаянным, вокруг строились дома, где-то клали на дорогу свежий асфальт, заметила Светка и новый детский сад и новое здание школы. Видимо, в управлении сидел человек «из новых», по-настоящему болеющий за своё дело, людей.
Она позвонила домой, в надежде, что кто-то возьмёт трубку – так и случилось, словно её звонка ждали. Трубку взяла мама.
– Света?! – удивилась она и, услышав, что Светка недалеко, сказала – да ты что? Когда прилетела? Так а что ты домой-то не идёшь?
– Нет, мама, прошу тебя, давай где-нибудь встретимся, я не могу... пока... прийти домой.
– Ты чего, Света? Это же и твой дом тоже! Я ведь всегда тебе говорю, что мы ждём тебя.
– Нет, мам, прошу тебя. Мне стыдно перед папой и Эдиком. Я остановилась в гостинице. Ты, наверное, слышала, Орловский умер, я приехала на похороны.
– Да, слышала что-то такое, но честно говоря, не придала особого значения. Я и не надеялась, что ты приедешь, думала, вас уже ничего с ним не связывает.
– Зато раньше связывало – грустно усмехнулась Светка.
Они договорились встретиться в небольшом кафе недалеко от дома. Светка пришла туда первая и ждала там маму. Вот она вошла – такая же, как и прежде, худенькая, по-девчачьи стройная, со своей неизменной короткой стрижкой – волосы, как у школьницы, заложены за уши. Помахала Светке рукой от входа.
Светка с удовольствием отметила, что на ней новый, с иголочки, классический костюм и туфли на невысоком каблуке, а также белая, строгая блузка.
Когда она подошла, они обнялись, мать всмотрелась в лицо дочери – как же давно она её не видела, свою девочку!
– Какая ты красивая стала – сказала просто.
И это было правдой. Несмотря на то, что они давно не виделись, и мать помнила её школьницей, лицо Светки было свежим и привлекательным, с правильными чертами, без морщинок и изъянов. Годы жизни, проведённые с Когтем, никак не сказались на её лице, фигура была по-прежнему стройной и подтянутой, – спасибо автосервису – кроме того, она отрастила длинные волосы, которые сейчас были собраны в причёску.
На ней тоже был классический брючный костюм чёрного цвета в белую тонкую полоску и туфли на высоких каблуках, через плечо – лаковая сумочка с блестящим замком. Мама не узнавала свою прежнюю, взбалмошную Светку. Они устроились за столиком в углу.
– Ну, расскажи, как ты живёшь? – с улыбкой спросила мама.
Светке было, что рассказать, она говорила в основном о своей работе, друзьях, много рассказывала про Глеба, и ей было хорошо от того, что мама интересовалась её московской жизнью, задавала какие-то вопросы.
– Ну, а замуж не собираешься? – с улыбкой спросила она дочь.
– Нет, мам. Если бы собиралась – ты бы точно узнала об этом первой.
– Свет... Может, домой вернёшься? Чего тебе эта Москва? Ни жилья своего, ничего...
– Нет, мамочка. Меня же ждут там. Я не могу вернуться и не хочу. Не обижайся. Надеюсь, поймёшь меня.
Мать покачала головой:
– Разве же это женская профессия – автослесарь?
– Зато у этой профессии есть будущее – подмигнула ей Светка – машин появляется всё больше, автопром развивается. Без работы мы никогда не останемся.
– Ну, а назад когда? Мы встретимся ещё до твоего отъезда.
– Завтра, скорее всего, после поминок сразу улечу в Москву. У меня ведь работа там, мама. Ну, расскажи, как у вас дела, как папа, как Эдик?
Мама что-то говорила ей, а Светка рассеянно слушала, иногда невпопад кивая. Потом спросила у мамы:
– Мам, а ты про Эльвиру что-то знаешь? Я хотела зайти к ней, извиниться за всё.
– Эля в Москву уехала тоже. Я недавно встретила её маму, говорит, Эля замуж там вышла и вообще, довольно неплохо устроилась.
– Вот как? – удивилась Светка - что же, я рада за неё, очень рада.
Они ещё о чём-то поговорили, пообсуждали жизнь общих знакомых и распрощались. Светка пошла побродить по городу своей юности, повспоминать места, где они раньше бывали, где прошла её, Светкина, жизнь.
Гаражи за школой снесли, там они раньше прятались с Элькой, чтобы покурить. Вот то самое здание, где проходил концерт Когтя, на котором произошло их знакомство, тогда он защитил их от братков. Вот здесь была первая студия Когтя – сейчас от этого здания ничего не осталось. Она шла по улице, беззаботно помахивая сумочкой и разглядывая витрины новых магазинов, когда услышала голос за спиной.
– Света!
На неё смотрел мужчина, в лице которого было что-то неуловимо знакомое. Аккуратная стрижка, джинсы, футболка, высокий, широк в плечах...
– Бык? – спросила она неуверенно.
– Он самый! – улыбнулся тот – я что, так сильно изменился?
– Ну да, я и не признала тебя.
– А ты всё такая же... Ничуть не поменялась...
– Да ну, брось! Льстишь мне?
– Нисколько. Такая же красавица.
Они как-то робко обнялись – столько времени прошло, да и не так уж сильно они были близки.
Борис рассказал, как у него дела – работает на заводе, бригадир цеха, женат, двое детей.
– Это этой девушке надо спасибо сказать, что она из разгильдяя и оболтуса такого парня сделала? – рассмеялась Светка.
– Ей – улыбнулся в ответ Бык – ну, а ты какими судьбами здесь?
– Ты разве не слышал? Коготь умер.
– Вот как? Я и не следил в общем-то, за его жизнью. Так вы вместе всё-таки жили?
– Нет, мы давно расстались. Правда, возвращаясь с очередных гастролей, он позвонил мне... А на следующее утро оказалось, что его уже нет в живых.
– Вот это новости! Ты здесь останешься, или в Москву опять?
– В Москву. Там у меня работа и люди, которые ждут.
На следующий день Светка отправилась на похороны. Мероприятие было крупным – проститься с Когтем пришли все его поклонники, которые так любили творчество этого неординарного, по своей сути, певца. Было несколько важных лиц города, прилетел продюсер из Москвы, пришли учителя из школы и преподаватели института.
Светка удивилась тому, как спокойно вела себя мать Орловского – она не закатывала истерики, даже не плакала и с каким-то недоумением смотрела на воющих поклонниц. Благосклонно принимала соболезнования от людей, а на Светке остановила свой взгляд, словно знала, кто она.
А Светка вдруг вспомнила о том, как Коготь рассказывал ей про отца, и подумала, что теперь-то уж он найдёт покой рядом с ним, и тот больше не будет приходить и мучить его в снах и галлюцинациях. Вероятно, им нужно было обоим лечиться – и ей, и ему, Когтю. Возможно, у них тогда что-то бы и получилось.
На кладбище, в толпе народа, Светка увидела Аварию, девушку Когтя и с удивлением подумала о том, неужели эта девица тоже любила его так, что не смогла устроить свою судьбу, а всё время только и мечтала, чтобы он был с ней рядом. Глаза её были красными от слёз, в руке она сжимала кружевной платочек.
За столом на поминки собрались только самые близкие – родни было мало, а вот друзей – очень много. После поминок, когда уже собрались расходиться, Авария подошла к ней:
– Привет. Пойдём, поговорим.
Они отошли в сторону, сели на лавочку под какое-то дерево.
– Будешь? – Авария протянула ей пачку сигарет.
– Я бросила.
– Да уж - вздохнула та – нелепая смерть. Говорят, ты жила какое-то время в Москве с ним.
– Он звонил мне накануне смерти – сказала Светка – хотел предложение сделать по приезду.
Она открыла на телефоне их переписку и показала Аварии фото кольца.
– Вот как? – усмехнулась та, доставая свой телефон – сейчас покажу тебе кое-что. Только ради Бога, давай без слёз и истерик. Что поделаешь, такой он был, Коготь... Другого у нас с тобой не было. Я тоже любила его до колик по всему телу.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.