Часто заезжая в подмосковную деревню Ратчино Воскресенского района, где до 1954 года проживали мои предки по материнской линии, я часто ловил себя на мысли, что очень хочу увидеть господский дом. Ну, или, по крайней мере, хотя бы место – то, что от него осталось. Ведь мои предки были крепостными крестьянами.
Но ничего похожего на усадьбу не находилось. Обычная деревня с прудом, где господскому дому было просто не место. Там они точно не жили…
Где же тогда? Ведь в числе помещиков были сплошь громкие фамилии.
Но точно где-то поблизости…
В состав имения богатых и известных людей, как правило, входило несколько сёл и деревень, которые могли быть разбросаны друг от друга на расстоянии более километра. Просто приобретались или жаловались они в разное время.
Из исповедных ведомостей мне известно, что в 1-й половине XVIII века имением, куда входили деревни Ратчино и Муромцево, владел генерал-аншеф Матвей Андреевич Толстой (1701 – 1763), командовавший артиллерией в знаменитом сражении под Гросс-Егерсдорфом (1757). После его кончины, вдова, генеральша Анна Андреевна, урождённая графиня Остерман (1724 – 1769). Затем – старший сын, генерал-поручик Иван Матвеевич Толстой (1746 – 1808), и, наконец, генерал от инфантерии «однорукий граф» Александр Иванович Остерман-Толстой (1770 – 1857), участник Бородинского сражения, потерявший левую руку в бою под Кульмом.
Со временем я смирился и подумал, что (как водится) все господские дома сожгли во время революции «благодарные крестьяне».
И вот…
Я часто проезжал по этой дороге, от посёлка Белозерский в сторону райцентра Воскресенск, и постоянно обращал внимание на указатель «Имение Спасское» (в 500 м от деревни Маришкино). Один раз я даже предпринял попытку зайти, но оказалось, что доступ на территорию закрыт. Ворота были закрыты, а на цепочке висел огромный замок.
И вот, следуя с сыном в очередной раз мимо, я решил хоть издали показать ему эту усадьбу. Навстречу нам попался какой-то таджик на велосипеде.
- Вы не знаете, - спросил я, - здесь где-то рядом старая усадьба…
- Знаю, - ответил он. – Я там охранник. Могу показать…
Мы с удовольствием согласились. Конечно, от былой роскоши мало что осталось. И даже от советских времён, когда на территории располагался пионерлагерь.
Судьба некогда знаменитой усадьбы печальна. То, что я увидел, конечно, меня расстроило – здесь царит уныние и разруха. Огромная территория, на которую давно не ступала нога человека!
В имении имелось два въезда: один – парадный, со стороны Змеиных ворот у шоссе, а второй – хозяйственный, через парк. «Змеиные» ворота — единственное парковое сооружение, которое дожило до наших дней.
Усадебный дом, остатки которого предстали нашим глазам, был построен в 1872 году по проекту архитектора Роберта Андреевича Гёдике (1829 – 1910). Заказчиком выступил тогдашний владелец усадьбы граф Владимир Петрович Орлов-Давыдов (1809 – 1882), а ещё раньше, в 1-й половине и середине XIX века она принадлежала Калужскому и С.-Петербургскому губернатору Николаю Михайловичу Смирнову (1807 – 1870).
Губернатор неоднократно подвергался критике со страниц газеты «Колокол»: его выступления назывались там «образцом бюрократического пустословия». Кроме того, Смирнова обвиняли в расправе над крестьянами Ямбургского уезда Итовской вотчины, в покровительстве вороватым чиновникам и в том, что он «из аукционной камеры брал себе назначенные в продажу картины знаменитых художников, которые показывались в книге проданными рыночным торговцам, за весьма ничтожную сумму, наприм.: если картина стоила 200 руб., то Смирнов за неё вносил только 5 руб.сер.».
Смирнов был знаком с Пушкиным с 1828 года, который, характеризуя его, записал в своём дневнике:
«…Смирнов мне очень нравится; он вполне европеец, но сумел при этом остаться и вполне русским. Мать его была последней Бухвостовой… Сын её — тип англичанина или шведа, он и верхом ездит как англичанин… Смирнов прекрасно говорит по-русски, хотя и был воспитан эмигрантами. Восемнадцати лет он, как и я, поступил в дипломатический корпус и прожил, счастливец, очень долго в Италии. Думаю, что он вам понравится, наш боярин-итальянец, наш русский милорд…».
Однако всё же Смирнов был более известен как муж знаменитой светской красавицы Александры Осиповны Россет (1809 – 1882), фрейлины Императриц Марии Фёдоровны и Александры Фёдоровны, бывшей «на короткой ноге» с самим Императором и его братом, Великим Князем Михаилом Павловичем.
Россет была дружна с Н. В. Гоголем и переписывалась с ним. Летом 1849 года писатель приехал в Калугу и гостил в имении Смирновых в Бегичево. В Калуге, в том числе в присутствии Россет, Гоголь прочёл несколько глав из второго тома «Мёртвых душ», которые в то время писал. В литературоведении эти события принято называть «калужскими чтениями». Более того, некоторые литературоведы считают, что сюжетная линия, в которой Чичиков занимается подделкой завещания, навеяна связанными с Николаем Смирновым событиями.
В Спасском Смирнова проживала в период с 1849 по 1855 годы и летом 1851 года во флигеле усадьбы гостил Гоголь, работая над вторым томом «Мёртвых душ». Считается, что этот труд писатель сжёг в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года в Москве, в доме будущего обер-прокурора Синода графа Александра Толстого на Никитском бульваре, где сейчас располагается мемориальный музей – дом Н. В. Гоголя. Здесь писатель жил с осени 1851 года, здесь и скончался 21-го февраля 1852 года.
В 1908 г. в усадьбе снимали дачу актер В. И. Качалов и художник К. К. Коровин.
После Великой Отечественной войны и до конца XX века в усадьбе размещались детский приют и пионерский лагерь «Пламя».
После того как главный корпус сгорел дотла в 1961 году, на его месте возвели одноэтажное здание, абсолютно не вписывающееся в общий архитектурный стиль.
В 2014 году усадьбу на 50 лет арендовала частная компания.
Каково же было моё удивление, когда, разбирая историю Спасского, я обнаружил, что легендарная усадьба на живописном берегу Москвы-реки была приобретена отцом Н. М. Смирнова, Михаилом Петровичем Смирновым в конце XVIII века у … Ивана Матвеевича Толстого, владельца Ратчина!