(Оригинальное название автора статьи С.Б. Бахмустов - УЧАСТИЕ СЛУЖИЛЫХ ТАТАР ОБЛАСТИ ПОНИЗОВЫХ ГОРОДОВ В ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ СМУТЫ)
В процессе работы над монографией «Воеводы Понизовых городов» мне захотелось выяснить, как временные начальники регионального толка справлялись с набором служилых людей для полков, задействовавшихся во внешних ратных конфликтах.
Я обратился к периоду, который почему-то мало интересовал историков – к ликвидации последствий Смуты, то есть к годам непрерывных войн, тиранивших население от Малороссии до Архангельска. Выяснилось, что участниками боевых действий, отстоявших полное право России на суверенную жизнь и политику, были представители всех народов, проживавших на территории страны. Попробую изложить ту часть судьбоносной ратной повседневности, которая без служилых татар вряд ли закончилась бы победоносно.
Наиболее напряженные операции развернулись вокруг Москвы – против летучих отрядов «лисовчиков», то есть конных групп полковника Лисовского, последнего, но очень упрямого и агрессивного интервента, несколько лет злодействовавшего после изгнания поляков из России, – по методам партизанской войны.
Рейды Лисовского в 1615 году переросли в серию сражений с русскими воеводами, в том числе с полками под командованием князя Д.М. Пожарского и его родственника князя Д.П. Пожарского-Лопаты (до этого – воеводы в Самаре, участника борьбы с Иваном Заруцким). Но в стычках с «лисовчиками» князь Дмитрий Петрович Пожарский-Лопата терпел неудачи, за что даже пережил царское наказание: Лисовский прорвался к Мурому, сжег посады и пригороды, потом двинулся в Касимов, имея цель подобраться к Рязани. Но здесь неплохо сработали городовые воеводы, не сдавшие полковнику ни Мурома, ни Касимова.
Упорство городов позволило собрать дополнительные силы, на Рязанщину подоспел воевода князь Василий Туренин. По царскому указу начался интенсивный сбор воинских сил, особенно когда верховным командующим был назначен самый знаменитый русский воевода – народный герой князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Основным ареалом сбора сил стали центральные уезды, но и периферия откликнулась на призыв полководца весьма интенсивно.
Из Темникова к Пожарскому привел отряд служилых людей и казаков и 430 татар городовой воевода Михаил Самсонович Дмитриев. Из Алатыря пришли 192 русских воина и 228 служилых татар, испомещенных в уезде; из Курмыша прибыли 120 татар и 300 стрельцов, из Арзамаса – 430 конных татар.
М.С. Дмитриеву позволили оставить Темников: его отправили в Муром, чтобы в срочном порядке собрать дополнительный полк; ему удалось дополнительно мобилизовать
80 мещерян, 387 мурз и татар в Темникове,
228 мурз и татар в Арзамасе,
433 мурз и татар в Касимове,
254 мурз и татар в Алатыре,
121 новокрещена и татарина в Курмыше и некоторое количество служилых дворян и детей боярских.
Кроме того, Дмитриеву было велено мобилизовать мордву, но количественными данными о мордовском элементе в операциях того года мы не обладаем.
Дмитриев в 1616 году возглавил уже как воевода сторожевого полка поход в северские города против «пришлых литовских людей». Правительство имело намерение раз и навсегда расправиться с Лисовским и лисовчиками, рассыпавшимися облавой по уездам. Предприняли тактику прочесывания и загона: от Волоколамска против Лисовского двинулся полк князя Михаила Борятинского, из Ярославля – полк князя Василия Туренина, из Рязани – полк князя Федора Куракина. Против князя Борятинского местные жители направили жалобу. В ней писали, что лисовчики «крестьян многих секли, а иных жгли, и мучили, грабили»; но и воины Борятинского отличились – дограбили и домучили все, что не успели довершить звероподобные конники пана Лисовского. Вот тебе и защитники!
Порядки в полках действительно царили такие, что воеводам иногда выдавались наказы, в которые включались весьма характерные пункты поддержания дисциплины. В 1614 году, к примеру, в одном из наказов в полк Шереметева говорилось следующее: «Велеть беречь накрепко, чтоб атаманы и всякие ратные люди в полках и отъезжая по дорогам и по селам и по деревням никово не грабили и насилства никакова не делали, и зернью бы не играли, и корчем и блядни не держали». Нарушителей порядка велено было наказывать батогами, а нарушителей систематических – кнутом. Понятно, что наказания за безобразия систематическими не бывали. Но другие воеводы действовали совсем иначе.
Дмитриеву, как командиру крупной конной группы, преимущественно татарской, выпала задача организации челночных рейдов сильных отрядов, не уступавших лисовчикам ни в храбрости, ни в отваге, ни в выучке, ни в оперативности. В декабре 1616 года Дмитриев пал в бою под Волховом, отслужив царю и Отечеству и честью, и самой жизнью.
Лисовчиков ловили и истребляли безжалостно, – собственно, жалости они не заслуживали. Между тем поволжские города продолжали набирать все новые и новые силы, так как рейды воровских казаков и лисовчиков грозили достичь самой Волги.
Из Кадома к Д.М. Пожарскому пошли 289 татар,
прицненские татарские села выделили 60 всадников,
Касимов отправил более 400 конных татар,
волости компактного проживания чувашей и черемис набрали с трех дворов одного воина, всего 1730 человек,
Уржум послал сначала 28 детей боярских, потом с деревнь – 439 чувашей и черемис.
Из Свияжска пошел сборный отряд русских дворян, детей боярских, служилых татар – всего 297 человек и следом второй отряд из чувашей и черемис – 693 человека.
Чебоксары набрали сборный отряд из детей боярских, чувашей и татар, всего 900 человек,
Козмодемьянск 477 человек,
Ядрин 291 человека,
Яранск 313 человек,
Царевосанчурск 315 человек,
Цивильск 660 человек,
Царевококшайск 109 человек,
мещерские городки собрали татарский отряд из 433 человек; дополнительно собрали силы цненские татары – 83 человека и
курмышские татары – 121 человека.
Вклад Среднего Поволжья, и прежде всего представителей национальных меньшинств, в разгром последних насильников и грабителей Смуты надо признать весьма существенным. Лисовский предпочел уйти. Разгневанные воеводы кинулись вслед за полковником «по сакмам», – за летучими отрядами Лисовского тянулся след гари и крови. Догнали лисовчиков уже под Алексином; разбойное войско в жестоких схватках было посрамлено и сильно посечено, но сам Лисовский с остатками некогда смертоносной кавалерии ушел за границу. Темниковские воины в этих боях проявили себя наилучшим образом.
Использование служилых татар носило в начале XVII века массовый характер. Официально ходило определение «понизовых городов князья, и мурзы, и татары», то есть этническая верхушка и их подданные, взявшие на себя обязанность служить великому государю. Например, в войске Василия Шуйского, действовавшего против Ивана Болотникова, сражался отряд татар во главе с князем Петром Уруслановичем Урусовым и Семеном Григорьевичем Ододуровым.
Именно князю Петру Урусову выпал позднее случай убить Лжедмитрия II. В 1616 году правительству Михаила Федоровича пришлось в экстренном порядке формировать значительные воинские силы, так как назревала новая экспансия Запада, без конца теребившего границы России. По обычаю назначались полковые воеводы, формировавшие свои силы «по росписи», в установленном порядке – за счет служилого дворянства, детей боярских, казачества, регулярных частей и провинциального ополчения, очередность службы которого «половинилась»: часть сил оставалась дома, а остальные выступали в поход.
Экстренные наборы ратных людей в число «половинников» не входили, но и случались они нечасто. Вот один такой случай. В 1614 году ядринский воевода Никифор Степанов по требованию из Разряда собрал в поход, в полк князя Ивана Никитича Одоевского, дополнительно 75 стрельцов, с которыми отправил двух детей боярских (а их тогда в городе оставалось всего четыре человека) и стрелецкого сотника Кондратия Вронского. Городничий Иван Симонов одновременно собрал с черемис пропитание для воинов – по чети ржи и овса с 75 дворов. Эта операция вылилась в немалый нажим на население, так как Симонов одновременно «имал» для государства со всех черемис 1751 четь хлеба и столько же овса. Черемисы противились, отнекивались неурожаем, конским падежом, но городничий жал и грозил великими карами.
Историю подобного рода можно считать типичнейшей, распространенной повсеместно. В конце 1616 года боярин князь Борис Михайлович Лыков собирал в Можайске крупный полк. По росписи к нему прибыли служилые люди из многих городов, в том числе
Муром прислал 44 человека,
Нижний Новгород – 126 человек,
Арзамас – 224 человека,
Шацк прислал 39 помещиков, то есть дворян, служивших с земли.
Понизовые города дали:
Казань 94 человека,
Свияжск 42 человека,
Царевосанчурск и Яранск по 3 человека,
Чебоксары 23 человека,
Ядрин 6 человек,
Курмыш 60 человек,
Алатырь 88 человек,
Козмодемьянск 19 человек,
Цивильск 8 человек, но это были в основном дети боярские.
Казачьи поступления оказались невеликими – из Алатыря 52 всадника, из Курмыша и Мурашкина – 98 всадников.
Основной поток служилых людей из провинции составляли представители этнических сообществ, прежде всего татар:
из Касимова прибыли 230 человек,
из Темникова 2382 человека,
из Кадома 89 человек,
из Арзамаса 94 человека,
из Курмыша 34 человека,
из Алатыря 107 человек;
а еще цненские татарские села прислали 8 человек, юртовские татары – 424 человека.
Привлечение к масштабным воинским операциям конных татар приобрело черты прочной традиции со времен Иоанна Грозного, с литовских походов 1561 года, когда в помощь князьям Петру Ивановичу Шуйскому, Василию и Петру Семеновичам Серебряным-Оболенским был придан корпус царевича Ибака и князя Юрия Петровича Репнина – 15000 татар, немедленно отправленных против литовцев.
В декабре 1616 года для отпора полякам и литовцам, грозившим со стороны Смоленска, в Волоколамске составлялся полк под командованием князей Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Василия Петровича Ахамашукова-Черкасского (алатырского воеводы). И в этот полк прислали своих служилых дворян
Муром – 16 человек,
Арзамас – 43 человека,
Нижний Новгород – 46 человек,
Шацк – 55 казаков и 7 помещиков.
Понизовье прислало в общей сложности 2077 человек, преимущественно татар, но были и дети боярские, и дворяне. Из Нижнего Новгорода в Волоколамск прибыл также отряд наемников, немцев и литовцев – 200 человек с головой Иваном Булгаковым.
Спустя полторы недели прибыло пополнение из Алатыря – 76 стрельцов, 43 казака и 39 даточных людей. Тогда же на службу явился из Казани голова Петр Апраксин, а с ним
новокрещен, мурз и татар 230 человек,
лаишевских полоняников 96 человек,
уржумских новокрещен 6 человек,
свияжских новокрещен и татар 195 человек,
царевосанчурских новокрещен и тархан 20 человек,
яранских новокрещен 16 человек,
царевококшайских новокрещен 18 человек,
чебоксарских новокрещен и тархан 75 человек,
цивильских тархан 63 человека,
козмодемьянских новокрещен и тархан 17 человек,
кокшайских тархан 5 человек,
ядринских новокрещен и тархан 15 человек,
курмышских тархан 5 человек.
Одновременно мещерские города прислали с головой Авксентием Борисовым татар 91 человека,
Темников – 92 татарина,
Алатырь – 15 татар,
Кадом – 139 татар,
Касимов – 225 татар,
Щацк – 47 татар,
Курмыш – 60 татар.
И это был не последний набор. Казалось, уездные города Приочья и Поволжья выбрали все, что смогли, но впереди городовым воеводам предстояли еще более напряженные труды: защита Отечества требовала все новых и новых воинов.
В том же 1616 году владимирский воевода князь Никита Петрович Борятинский ходил с полком отражать отряды прибалтийских немцев, вторгшихся на Псковщину.
Полк собирался с миру по нитке, и опять немалую часть составляли татары
– касимовских было 200 человек,
темниковских 150,
кадомских 115,
арзамасских 84,
шацких 15,
алатырских 115,
курмышских 60 человек.
Выполнив свою задачу, полк Борятинского ходил под Дорогобуж, против литовцев. В боях на западной границе участвовал также полк князя Семена Васильевича Прозоровского, у которого в подначалии также заметную роль играли воины из Понизовья:
Арзамас представляли 85 человек,
Нижний Новгород 57 человек,
Муром 10 человек,
Щацк 79 человек.
И здесь татар было много:
арзамасских 70,
алатырских 112,
курмышских 60,
касимовских 200,
цненских 15 человек.
В целом же ситуация 1615–1617 годов вырисовывалась крайне напряженная, и нужно отдать должное городовым воеводам, они свои функции выполнили полностью, и даже трудно себе представить, чего им это стоило, – едва ли не ежемесячно рыскать по селам и деревням, вытаскивая из теплых изб воинских людей, и не только отеческих, потомственных, но и новоприборных. Убедить идти в походы вне очереди можно было только одним способом, палками, но и у воинских людей было что в руку взять, поэффективнее, чем прут.
И все же документы не показали резкого сопротивления провинциального воинства, сослужившего в итоге государству великую службу. Смута ломалась не только в 1612 году, она аукалась обществу вплоть до 1620 года.