Поляки и новые открытия…
По моему убеждению, сформировать более или менее субъективное мнение о стране и её жителях, можно лишь прожив в этой среде какое то время, измеряемое годами, а, не побывав в туристической поездке или посмотрев фильм, прочтя книгу или из какой - то тенденциозной передачи, подчиненной конъюнктуре момента.
Пожалуй, за пять лет службы в Польше у меня такое мнение о поляках 80-х годов сложилось. Конечно же, сейчас они изменились, в прочем, как и мы все. «Бытие определяет сознание»! С этим постулатом Маркса лично я полностью согласен.
Многие наши соотечественники поляков не любят, награждая названием древнейшей профессии, а то и просто «пшеками». Это право каждого отдельного человека, я же могу судить о том, что увидел сам.
А увидел я людей, которые по ментальности были ближе к принципам капитализма, чем социализма, который они просто не понимали. Нас, скорее они побаивались, чем уважали, помня о Венгрии и Чехословакии.
Пожалуй к нам оно относились утилитарно - каждая встреча предполагала просьбу : провести в военторг или купить для них что-то дефицитное или привести из Союза что-то необходимое. Конечно, всё мы это прекрасно понимали, но интерес к полякам проявляли.
После того памятного «алаверды» на следующий день к нам заглянул капрал Казик Зелонка (мы привезли ему что-то из отпуска), естественно мы его начали угощать советскими деликатесами, в том числе и селедкой, которая в Польше была исключительно в пресервах, Казик с величайшим удовольствием откушал деликатес и уходя попросил: « Артур (с ударением на первый слог), а дла Божены (жены) шледика (селедки)?».
У нас как-то это было не принято, но Божена в тот день селедки отведала. Особо я не видел таких партийных апологетов, коими на словах были наши партийные секретари разных уровней, даже на встречах в училище, от выступающих поляков, принятой у нас пафосности я не слышал. Нам претензий практически не высказывали, может разве за глаза.
Были, конечно, пьяные неадекватные паны, которые увидев человека в советской форме, могли зигануть и выкрикнуть : « Курва радецка», (Курва советская), но это резко пресекалось, особенно милицией, которой было много в тот период в общественных местах.
В форме я спокойно передвигался по городу и ездил в поездах. Надо сказать, что наших войск было немного, в основном на севере в районе Щецина, в Легнице, во Вроцлаве, в Торуне. В восточной Польше войск не было вообще.
Летом 1984 года наш батальон принимал участие в учениях «Щит- 84», я с одним из экипажей находился на высоте возле небольшого городка, в окрестностях Освенцима. Прошел марш, развернута станция, с утра начнется качание связи. Вечером я и три моих сослуживца, решили прогуляться в этом городке, благо до него было не более километра.
В городке нам попался пивбар с традиционным названием - «Популярны». Справедливо решив, что кружка прекрасного польского пива будет очень даже кстати, после многокилометрового марша. Пересчитав имеющиеся у нас злотые, мы решили, что по кружке пенного, мы себе можем вполне позволить, и поспешили к входу, предвкушая, как первые глотки этого божественного напитка снимут усталость и утолят жажду, так как было довольно жарко.
Бар был наполнен дымом сигарет, ароматом пива и шумными голосами утолявших жажду фермеров. Далее была сцена, подобная эпизоду из балабановского Брат-2, когда Данила Багров зашел в бар для чернокожих. В зале мгновенно установилась тишина, природа которой нам была непонятна, мы были в полевой форме и с личным оружием ПМ.
Нам стало немного жутковато, войск в этой местности не было, и мы не знали, как на нас отреагируют. Очередь к месту разлива тут же расступилась, мы осмелели и заказали по кружке. К нашему удивлению нам в мгновенье ока для нас освободили столик, за которым мы начали неспешно поглощать пиво.
Буквально через несколько минут, к нашему столику приблизился пожилой поляк с четырьмя кружками пива. Приветливо улыбаясь, он спросил, может ли он нас угостить пивом, на что тут же получил утвердительный ответ.
Началась беседа. Оказалось, что этот городок очень сильно пострадал во время немецкой оккупации, он был подростком тогда и помнил, как наши войска бились здесь, а потом кормили жителей кулешом и налаживали мирную жизнь. Кроме того, совсем рядом был концлагерь Освенцим и жители не из кино знали, что там происходило.
Затем к нашему столику придвинули еще один, появились новые угощающие, но пора было вспомнить нормы приличия и служебный долг. Мы очень тепло распрощались, было приятно. Ничего подобного не могло быть во Вроцлаве, все же во время войны он был немецким городом. Были и такие поляки…
Пользуя случаем, мы побывали в Освенциме, там нас тоже приветствовали как потомков освободителей. Страшное, мрачное место. Польша хранит эту память, и этот музей содержится в идеальном состоянии. Такую Польшу и поляков я на тот момент не знал. Не представляю, какими они стали сейчас в той местности, видимо тоже изменились, но вряд ли забросили Освенцим и оправдали нацизм.
Уклад жизни граждан Польши в очень многих аспектов отличался от жизни в тогдашнем СССР. Сразу бросалась в глаза более яркая и современная одежда, которая резко контрастировала, с советскими серыми пальто фабрики «Большевичка», заячьими шапками и ботами «Прощай молодость.
Квартиры обставлялись более современной и удобной мебелью, никаких ковров на стенах и выставок хрусталя в мебельных стенах. Красивая посуда и гораздо больше бытовой техники, на приобретении которой он были прямо помешаны. Обладание цветным телевизором, преимущественно советского производства, и только появившимися СВЧ печью - считалось престижным.
Для многих из нас это их стремление было своего рода бизнесом, лично я привез за эти годы два телевизора по заказу друзей. Стоили они в то время раза в три дороже, чем в Союзе. На вырученные деньги, тогда можно купить две нутриевые красивые шубы, очень популярные у нас.
О коммерческих сделках и покупках советских военнослужащих того времени можно написать целую главу. Вот прямо сейчас вспомнил одну историю. Одновременно со мной в часть прибыл один прапорщик из города на Кубани. Добродушный, открытый человек, любитель пригубить и закусить, как настоящий кубанский казак.
По-моему он был начисто лишен, какого либо «вещизма» и предпринимательской жилки, что с лихвой компенсировала его супруга. Книги её интересовали исключительно определенного цвета обложки, сочетающегося с палитрой ковра, видимо висевшего на стене их квартиры в Союзе.
Помню недовольство этого прапорщика после покупки супругой кофейного сервиза, на какое-то огромное количество персон. Вот никак я не могу представить стол, за которым сидят кубанские кряжистые дядьки, попивающие кофеёк из этого сервиза, а вот стол со щедрыми закусками того и края и с запотевшей «четвертью огненной воды» представляю легко…»
Артур Лекус (продолжение - https://dzen.ru/a/ZjPriSBDcCPY2g2J)
