Юлька Терехина спустилась со школьного крыльца и оглядела двор. Во дворе было пусто, только несколько первоклашек возились возле клумбы с мальвами, кажется, делали из цветочных бутонов куколок-принцесс. Ну что ж, значит, придётся подождать. Девочка уселась на лавку возле входа и собиралась было открыть учебник, чтобы скоротать время, как вдруг справа раздался противный голос:
— Юлька, Юлька, тощая кривулька!
Из-за угла показался Васька Колобашкин – неопрятный мальчишка из её класса. Шалопай и озорник, он перебивался с двойки на тройку, постоянно устраивал какие-то каверзы, а в школу ходил, казалось, только чтобы подразнить одноклассниц и позадирать малышню. В этом году он почему-то выбрал своей жертвой Юльку. На переменах и после занятий он не давал ей прохода. И даже во время уроков умудрялся озорничать, например, сегодня пытался привязать её косу лентами к спинке стула. Юлька это заметила и, развернувшись, попыталась ударить Ваську учебником по голове. Но тут же получила выговор от Тамары Павловны, пожилой учительницы географии.
— Терехина, не вертись! – строго одернула девочку преподавательница, — что за непоседливая девчонка! Ни минуты спокойно не посидит, вертится как шпулька в челноке швейной машинки!
Васька, естественно, не упустил случая, и тут же зашипел в спину:
— Юлька, Юлька, вертится как шпулька!
Юлю обидел и несправедливый выговор, и то, что одернуть надоедалу на уроке было невозможно. Васька всегда был очень осторожен, и творил свои каверзы только в те моменты, когда учительница отворачивалась от класса. Уличить его девочке не удалось ни разу.
— Отстань, дурак, — отмахнулась Юля от мальчишки.
Но Васька не унимался:
— Юлька, Юлька, тощая как тюлька! – пропел он издевательским тоном новый шедевр стихосложения.
— Да ты поэт, я смотрю, — усмехнулась Юлька, – Ты, бы, Колобашкин, свои таланты с пользой применял. Вон, в стенгазету авторы нужны…
Васька криво усмехнулся, подкрался поближе к лавочке, дёрнул девочку за косичку и вновь запел:
— Юлька, Юлька, глупая фитюлька!
Этого Юля вынести уже не смогла. Подскочив с места, она угрожающе двинулась с Колобашкину, приговаривая: «Вот я тебе сейчас!». Но мальчишка ловко кружился возле неё, уворачиваясь от кулачков, продолжая дергать её за косы и распевать свои дразнилки.
— Колобашка! А ну пошел вон! – раздался откуда-то сверху угрожающий голос.
С крыльца спускался Славка Гранкин. В два прыжка преодолев ступеньки, он оттеснил Юльку от противника, заслонил собой и строго глянул на Ваську.
— Тебе не говорили разве, что девочек обижать нельзя? – угрожающе-ласковым тоном спросил Славка.
— А кто её обижает? — наигранно удивился Колобашкин, — она сама мне чуть нос не разбила!
— Она не разбила, так я разобью, — спокойно пообещал Славка, — могу прямо сейчас, хочешь?
Мальчишка сжал руку в кулак и повертел им перед носом задиры. Васька сник.
— Защитник выискался, — с независимым видом проговорил он, – нужна мне твоя Юлечка-шпулечка… Подумаешь, цаца, за косу дёрнуть нельзя.
— Еще раз увижу, что ты её задираешь, получишь, так и знай, — спокойно произнес Славка и, взяв Юльку за руку, велел девчонке – пошли отсюда.
— Ой-е-ей, — пропел вслед Колобашка, – ну идите, целуйтесь там, в своём углу…
Юлька всхлипнула от обиды, и дёрнулась было в сторону противного мальчишки. Но Славка крепко сжал её руку и проговорил тихонько:
— Наплюй, Юлька! Ну его, дурня. Идем, лучше, чего скажу!
Они обогнули школьное здание и пробрались на задворки двора. Там, в самом углу, у них было своё тайное месте – старый покосившийся дровяник, из которого ребята сделали что-то вроде штаба. Всю дорогу Юлька шмыгала носом, а когда они, наконец, пробрались в укрытие, разревелась и начала сбивчиво жаловаться приятелю на все неурядицы этого дня. Она рассказала и о привязанной косе, и о несправедливом выговоре, и о дразнилках Колобашкина, и о четверке по литературе, которую ей влепила учительница просто за то, что девочка рассказывала выученный стих недостаточно выразительно. Славка слушал, кивал, а потом решительно произнес:
— Ну все, хватит. У меня знаешь какая новость есть? Закачаешься! Я нашел, как забраться в купеческий дом!
Юлька моментально перестала всхлипывать. Слезы её высохли, а в глазах засветился неподдельный интерес.
— Врёшь!? – проговорила она восторженно.
— Честное пионерское! – поклялся Славка.
— Так чего мы тогда сидим? – возмутилась девочка, – пошли скорей!
Купец Михайлов был личностью в городе известной и уважаемой. Он торговал зерном, мукой и крупами, держал два магазина и один торговый дом, и ещё склады на окраине города, куда по осени свозили ему со всех окрестных деревень урожай. Сам он жил в особняке недалеко от центра. Особняк был одноэтажным, Михайлов, в отличии от прочих торговцев, не желал жить над собственным магазином – он разделял дела и жизнь семейную. Хотя, в городе поговаривали, что из его особняка были прорыты подземные ходы во все его лавки и на склады, но точно этого не знал никто.
Богат Михайлов был, по меркам городка, сказочно. У него даже имелся собственный автомобиль, что уж говорить о прочих признаках роскоши! Отец Юльки однажды, ещё до революции, столярничал чего-то в Михайловском доме, и потом долго и в красках рассказывал о роскошных купеческих интерьерах, дивной мебели, шелковистых коврах, необычных картинах на стенах и прочих невероятных вещах. С тех пор Юльке все время хотелось хоть одним глазком заглянуть в этот особняк.
После революции купец с семейством пропал из города. Имущество его национализировали, лавки и склады приспособили под нужды советской торговли. В большом торговом доме разместилось какое-то учреждение с длинным зубодробительным названием. А особняк почему-то пустовал. Уже несколько лет он стоял заколоченным, обнесённым высоким глухим забором, и очень интриговал Юльку, а вслед за ней и Славку. Но за забором особняка обитал сторож с большой собакой, поэтому ребята решили, что соваться туда пока неразумно. Но за домом приглядывали. Пару недель назад сторож исчез, и Славка обещал подруге разведать обстановку. Правда, потом он замолк и на эту тему больше не заговаривал. Юлька уже решила, что приятель забыл об обещании, и тут такие новости!
К особняку ребята пробирались переулками. Стояла середина дня, и на улицах было слишком много прохожих, не хотелось привлекать к себе внимание. Подобравшись к забору с боковой стороны особняка, Славка нырнул в окружавшие его кусты и потянул подружку за собой. Забравшись в самую середину переплетенных веток и ободрав ногу, Юлька оказалась на небольшом вытоптанном пятачке. Славка пошатал одну из досок забора, и та отодвинулась, образовав таким образом узкий лаз. Мальчишка скользнул в него, и протянул оттуда руку подруге. Юлька шагнула следом. «Тощая как тюлька», она легко преодолела это препятствие, и очутилась во дворе особняка. Дом с заколоченными окнами стоял буквально в десяти шагах.
- Ого! – Юлька огляделась вокруг, – слушай, а как мы внутрь заберёмся.
- Там с другой стороны дерево, - солидно пояснил Славка, – оно к самой крыше примыкает, и одна ветка прямо к чердачному окошку спускается. Можно перебраться.
Он глянул на девочку, заметил паническое выражение на её лице и усмехнулся. Славка знал, что его подружка панически боится высоты, но не мог отказать себе в удовольствии подразнить её.
- Через чердак? – Юлькин голос дрогнул. Но не отказываться же от мечты, когда она буквально в двух шагах от тебя, – хорошо, пошли!
Славка двинулся в сторону дома, сделал несколько шагов, а потом приостановился, сказал, как бы в раздумчивости:
- Хотя, есть ещё один вариант. Там, с чёрного хода, оконце в кладовой выбито. Если убрать осколки, можно пролезть…
Он искоса посмотрел на приятельницу, и тут же расплылся в довольной кошачьей улыбке. Юлька, помедлив пару секунд, тоже расхохоталась.
- Это ты дразнишься, значит, про чердак? Ух, Славка, ну я тебе! – она шутливо замахнулась на мальчика тоненькой рукой, сжатой в кулак.
- Я тут такую операции, разведывательную провернул, а на меня с кулаками, - ворчливо произнес Славка, не переставая улыбаться, – все, не гогочи, а то услышат. Идём!
Окошко, о котором говорил мальчишка, находилось на уровне Юлькиной головы и сердито щерилось осколками стекла. Ребята подтащили к нему какой-то деревянный ящик, валявшийся неподалеку, и, взобравшись на эту подставку, стали вынимать стекла из рамы. В четыре руки это не заняло много времени. Славка влез первым, повозился немного внутри, а потом позвал Юльку за собой. Перегнувшись через раму, девочка увидела, что её приятель подтянул к окну невысокий устойчивый столик, чтобы ей удобнее было спускаться. Юлька спустила ноги на стол и спрыгнула в заброшенную кладовую. Оглядевшись, она увидела разоренные шкафы, полуразрушенную печурку, но, главное – открытую дверь, ведущую, по всей видимости, на кухню.
- Идём! Идём же скорей! – она схватила Славку за руку и потянула за собой, устремившись к двери.
Несколько часов подряд ребята изучали особняк. Конечно, от той роскоши, что царила в нём при Михайлове, осталось немного. Камин был частично порушен, оставшаяся мебель валялась в беспорядке, о картинах напоминали только тёмные следы на стенах, а роскошные бархатные занавески были измазаны пылью и сажей, а кое-где и оборваны до середины. Но всё равно, дом впечатлил Юльку. Она с восторгом смотрела на просторные комнаты, высокие потолки, украшенные лепниной, узорчатые обои, покрывавшие стены, и огромные окна.
- Вот бы тут пожить… - мечтательно протянула девочка.
Её семья ютилась в небольшом трехкомнатном домике с проходной кухней. Родители, двое старших братьев, Юлька, и младшие брат с сестрой – все друг у друга на головах. Домишко был старенький, тесный, а до потолка можно было запросто достать рукой, просто встав на табуретку. Какое-то время назад Юльке казалось, что в нём вполне просторно. Терехины поселили в одну комнату мальчишек, в другую дочерей, а проходную занимали отец с матерью. Но два года назад самый старший брат Лëшка привёл в дом невесту, которая очень быстро стала женой. Лида нравилась Юльке, и она не имела ничего против счастья брата. Но им с Лешкой выделили отдельную комнату, ту, в которой раньше жили мальчишки. Младшего брата Петьку переселили к девочкам, старший брат Коля перебрался на диванчик на кухне, и в доме стало по-настоящему тесно. А ведь Лида еще и родит скоро, вот тогда будет вообще не протолкнуться…
- А Михайлов, говорят, жили в этом домище всего-то вчетвером, - поддакнул Славка, прекрасно понимавший, о чем думает девочка. Его семья и вовсе ютилась впятером в одной комнатенке коммуналки, поэтому он был вполне солидарен с Юлькиными мечтами.
- Да ну! – девчонка не поверила, – куда ж им столько комнат? Да здесь весь наш класс разместить можно! Слушай, у них, наверное, прислуги было много.
- Да, вроде, не много, - задумчиво проговорил Славка, – мы с тобой видели же, кухаркина комната при кухне, и для горничных комнатушка, так они там вдвоём, вроде, жили. Кровати-то две. И всё.
- Не зря этих богатеев раскулачивали, все-таки! – горячо воскликнула Юлька, – слушай, а что это за лестница? Пойдем, посмотрим…
Широкая лестница с крепкими перилами вела от черного хода куда-то вниз. Спустившись по ней, ребята обнаружили огромный подвал. Крепкая дощатая дверь, отгораживавшая его от остального дома, была приоткрыта. Но она оказалась настолько тяжёлой, что даже вдвоём они с трудом сдвинули её с места. Просунув головы в приоткрывшуюся щель, ребята разочарованно вздохнули – перед ними была темнота.
- Слушай, а вдруг там сокровища спрятаны? – мечтательно проговорила Юлька.
- Может быть, согласился Славка, – или подземные ходы, помнишь, говорили в городе?
- Да, точно! А в них сокровища! – не желала отказываться от своей версии Юлька, – только в темноте мы их не найдем.
- В следующий раз возьмем с собой фонарь, - решительно произнес мальчик, – даже два фонаря, я один у брата стащу на время. А пока пошли, мы еще левое крыло толком не осмотрели.
Они поднялись наверх, и тут Юлька заметила, что в комнатах стало темнее.
- Славка, вечереет уже! – забеспокоилась она, – пошли отсюда, если я к ужину не приду, с меня мать голову снимет!
Ужин в семье Терехиных был почти сакральным мероприятием. На него собирались все, и дети, и взрослые. Завтракали и обедали все по переменке, кому как было удобнее, но к вечерней трапезе положено было собираться всей семьей. И не дай бог опоздать! К столу не пустят, сиди голодом до утра. Такую традицию завела мать Юльки, Акулина Сергеевна, и она же строго следила за её исполнением.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.