«Он называл меня Аннет - вкусно и ласково. Мы жили далеко за городом. И когда он выходил на крыльцо, а я горбилась между грядок в саду. Его голос раздавался, словно звон колокола, на центральной площади какого-нибудь французского поселения.
/.. Большой деревеньки - достаточно большой, чтобы иметь свою церковь. С местной речушкой и склонами к ней - по которым так задорно бежать. И кричать во всю мочь и смеяться свободно. С обширным стадом здешнего рогатого-хвостатого и колоритным пастухом при нём. С крепкими ухоженными домами и садами-огородами. Со старостой - важным и пузатеньким мужичком, всем заведующим. Его боятся дети шаловливые и бабы языкатые…
Или даже маленького городка. С шумными - «выходного дня» - базарами. Где протолкаться у рядов и купить что-нибудь нужное - уже большая удача. Нарядными праздниками - в честь кого угодно и местного святого. С магазинами-лавками, когда хозяйка у прилавка топчется самостоятельно. Потому как нанять отдельную продавщицу не прибыльно. С салонами-парикмахерскими - два мастера и уборщица. И две стрижки - на каждый пол. С мостовыми уже из булыжника, а не грязевые. С мостиком старинным - ему триста лет, а люди всё ходят. С питейным заведением в единственном числе - так как монополия. И мэр уже далёк от народа, и женщины красят губы, и мужчины заглядываются на тех женщин..
С развесёлыми свадьбами - приглашённые из всех окрестных селений гости и родичи. И редкими унылыми похоронами - ибо в таких райских местах люди редко мрут.. /
Сквозь туман серого утра и прохладу ранней осени он кричал: «Анет, где ты, ласточка моя? Кофе стынет..» И я, поднимаясь с колен, отряхивая юбку, стягивая перчатки из хлопка с натруженных пальцев. Отвечала ему - и всему приятному окружающему миру: «Иду. Вот только руки умою..»
Водяная сырость - не просохшего ещё, но уже бурно начатого дня - оседала на лицо. Увлажняла и молодила щёки, забивалась в нос и прочищала лёгкие, расправляла во вновь упругое тонкую ранимую кожу губ, висков, подбородка..
С веток яблонь и вишни капала налипшая роса и, падая в траву, подобно потерянным кристаллам сваровски, блестела и манила ещё несколько мгновений. Затем, ускользала вглубь, терялась в зарослях, успевшей пожухнуть, газонной поросли.
Тропинка вилась и путалась под ногами. Ботики из резины поскрипывали на плитах известняка. Поставив корзинку из-под сорняков на ближайшую лавчонку, спешила в дом. Укрыться от стылости сентябрьского полудня. Погреть душу душистым капучино..
«Зачем ты там маешься? Пригласи Семёна, он за малую мзду всё сделает. Вон - ходит по посёлку, груши околачивает!» - увещевал муж. Собираясь в «метрополию» по делам и за продуктами.
«Мне нравится. Самой..» - отхлёбывая горячий напиток и слизывая с краёв кружки сладкую пряную пенку говорила я.
Куталась в шаль с кистями, вытягивала напряжённые ноги. Переобутые уж в тапки валенные. Прикрывала глаза и наслаждалась тишиной..
Мне казалось.. Вот там, за горой. Расположен мой замок. И стены его надёжно защищают от врагов и диких зверей. И крестьяне мои покорны и миролюбивы - а уж как работящи!. А поля - урожайны. А виноградники - плодоносны. А овины и хлева завалены свежими сборами. И зима не будет страшной и голодной.. На - куда ни глянь, моих - пастбищах выгуливаются молочные коровки и шерстяные овцы. И на лесопильнях, и в мастерских, и в ткаческих цехах, и в гончарках день и ночь творят искусное и полезное мне податливые мастера. И продажи возросли, за ответный период! И детишки в семьях подданных моих рождаются регулярно. И смертности - никакой!
И рыцарь мой - сейчас вот привезёт из удельного столичного града подарков мне. Шелков отрезами, бус, ожерелий с камнями заморскими. И цветочек аленький..
Который я посажу этой же порой у себя в оранжерейке.
«Да. Не забудь в пункте выдачи забрать саженец. Я его из самой.. Богом забытой провинции.. заказывала.. Не засох бы..» - щурясь на отсвет в камине и скидывая нагревшуюся жаром печи шальку, напоминаю «рыцарю»..
Имя моё звучало, как «Ан нет!» - и это была его суть и огромное содержание…»