Мы будем молча говорить
О том, как детство не убить.
Название этого американского фильма в российском прокате -"Прерванная жизнь" - прочно ассоциируется у меня с Никой Турбиной. Я буду писать здесь от первого лица, будучи, в некоторой степени, тоже вундеркиндом советского уровня, девочкой-англичанкой, вначале заговорившей по-английски. Я знаю, что это - выступать на потеху толпе, сниматься по телевидению, когда в тебя тычут пальцем и орут: "Ду ю спик инглиш?". Слава Богу, что история программирования моей жизни завершилась рано, я смогла вовремя соскочить с этой карусели, трансформироваться в обыкновенного человека, а английский стал моей профессией, инструментом для зарабатывания денег.
Феномен Ники Турбиной интересовал меня на протяжении всей ее недолгой жизни. Ника родилась в 1974 году, в 2002 году, в возрасте 27 лет ее не стало.
Ника Турбина зацепила меня сразу - при первом ее появлении на телеэкране. С моим опытом выступления в раннем детстве на телевидении, съемок для журнала кинохроники, фотосъемок для газет разного уровня и публичных выступлений со сказками на английском языке - пусть не для такой аудитории, как Ника, но все же (в память западает многое из детства): чувствовалось, что с девочкой много и тщательно работали: подстрижена - "под Марину Цветаеву", манера чтения стихов - видно невооруженным взглядом, что косплеит Беллу Ахмадулину: громко, слишком эмоционально, экспрессивно. Высоко поднятый подбородок, надменный взгляд, особая надрывная интонация, каждая строчка сопровождается характерными жестами руками. Подсмотрено не один раз, заучено и срежиссировано с ребенком.
И при этом - сами стихи-то плохие (да простят меня поклонники творчества Ники, я выражаю свое личное мнение), будто бы написанные взрослой женщиной с багажом неудачных любовных романов, и депрессивной линией, проходящей через все стихи. Будто бы написанные взрослой женщиной.. И этот диссонанс застрял в моем мозгу на долгие годы.
Дождь. Ночь. Разбитое окно.
И осколки стекла застряли
в воздухе,
Как листья, не подхваченные
ветром.
Вдруг звон. Точно так
Обрывается жизнь человека.
Восхождение Ники Турбиной на поэтический Олимп было даже не восхождением - взлетом. В 8 издается ее первый сборник стихов "Черновик" при поддержке знаменитого поэта Евгения Евтушенко. В 10 лет вместе с Евтушенко Ника поехала в Венецию на фестиваль "Поэты и Земля" и стала единственным ребенком СССР, получившим главный приз фестиваля - «Золотого Льва». До нее Золотого Льва получила только Анна Ахматова.
Ника ездила со стихами на гастроли в Европу и США. Ее встречали овациями, но уже тогда находились критики, у которых вызывала недоверие подлинность ее стихов.
Даже мне, далекой от литературных кругов, но, отчасти, по себе лично знакомой с тем, что такое - судьба ребенка-вундеркинда, было понятно, что Ника Турбина - литературный проект, созданный ее родственниками желающими поживиться за счет эксплуатации ребенка - за выступление с Евгением Евтушенко на одной сцене Ника получала 150 руб. (у многих взрослых в начале 1980-х ежемесячная зарплата была меньше) - и приобщения к славе юного гения.
Жизнь и смерть Ники, так и не научившейся грамотно писать по-русски (учившейся откровенно плохо - но на все это учителя закрывали глаза): - это типичный образец советского ребенка, которого родители и близкие родственники всеми правдами и неправдами пытались сделать живым гением.
У жизни Ники, казалось бы, купавшейся в лучах славы, далеко вышедшей за пределы СССР, получавшей мешки писем от поклонников, была своя оборотная сторона: девочка с самых ранних лет страдала бронхиальной астмой, диабетом и аллергией на шерсть животных. Однако это не мешало бабушке с мамой много курить и держать много кошек в доме. Приступы бронхиальной астмы тяжелой формы не давали Нике спать по ночам. Чем внимательно отнестись к состоянию здоровья ребенка, проще дать ей на ночь снотворное - димедрол - который со временем перестал помогать. В пять лет Ника не могла уснуть ни днем, ни ночью, бессонница стала хронической. Когда она, наконец, забывалась тревожным сном, то часто в забытьи что-то бормотала и кричала во сне. Когда-то мать записала эти крики, а утром сказала Нике, что это - ее стихи, и Нике нужно их выучить. Вскоре таких стихов набралась целая тетрадь.
Литературный проект "Ника Турбина - поэтический гений" (теперь уже этот проект, увы, можно назвать более точно и жестко: "Поэтесса, которой не было"), начал свою реализацию силами родственников Ники всеми возможными способами: бабушка Ники, Людмила Карпова, работавшая в ялтинской гостинице "Интурист" в Ялте, куда часто заезжали VIP-персоны, воспользовавшись служебным положением, настоятельно убедила знаменитого писателя Юлиана Семенова прочесть стихи, написанные четырехлетней внучкой Никушей. По возвращении в Москву Семенов рассказал о Нике журналисту «Комсомольской правды». После этого в Ялту зачастили журналисты из разных советских газет, у каждого из которых была своя версия того, как у маленькой девочки вдруг рождаются такие недетские и грустные стихи.
Трехкомнатная квартира в Ялте, где жила семья Ники, была своеобразной Меккой для богемы: в ней часто собирались писатели, поэты, читавшие свои произведения, спорившие об искусстве, много курившие, расходившиеся под утро. На таких встречах присутствовали многие талантливые люди того времени, среди которых были Вознесенский, Евтушенко, который взял Нику под свое покровительство. Именно он не только помог с публикацией первого сборника стихов Ники, но и написал хвалебное предисловие. Сборник был переведен на 12 языков. Первый поэт СССР "дядя Женя", опекающий Нику, смог поднять рейтинг своей заходящей славы на истории с девочкой-вундеркиндом, "словить хайп".
И - открутим пленку короткой жизни Ники немного назад, вернемся к ее бессоннице: Ника не могла уснуть не только из-за астмы. Ей не давали спать пьяные крики гостей, пусть даже - знаменитых. Пили они явно не чай, читая стихи и обсуждая вопросы искусства. Ночные кутежи раскачивали нервы больного ребенка (потом циничным "создателям проекта" это было только на руку - поэт должен быть эмоционально накручен!)
Испытание славой явилось для провинциальной девочки со слабым здоровьем сильным потрясением: ураган восхищения, умиления, обожания - с огромным избытком. Как можно не потерять голову, когда о тебе пишет "дядя Женя": «Я не случайно назвал Нику поэтом, не поэтессой. С моей точки зрения, налицо редчайшее явление, а может быть, чудо: восьмилетний поэт».
Я затеряюсь в тумане,
Как маленькая звездочка
В небе.
Я затеряюсь в тумане,
И нет до меня
Никому дела.
Но я иду вперед
Потому,
Что верю в свою дорогу,
Она непременно
Меня приведет к морю.
Там сходятся все пути,
И горькие,
И по которым легко идти.
И я отдам
Морю свою звезду,
Которую бережно
Несу в ладонях.
Это — мое будущее,
Но оно такое большое...
Мне его трудно
Одной нести.
1983
Это стихотворение, отчасти, оказалось пророческим. Не с точки зрения длительности, а - того, что "трудно одной нести". Когда Нике исполнилось 12 лет, из ее жизни навсегда исчез Евгений Евтушенко - после того, как он женился в четвертый раз, он дал понять семье Ники, что семья для него важнее. И перестал приезжать и звонить. Впоследствии он жаловался. что мать и бабушка Ники вытягивали из него деньги, хотя получали за выступления ребенка и издания ее книг огромные гонорары.
В 1985 году, когда Нике было 11 лет, мать Ники второй раз вышла замуж и родила дочь. По этому поводу Ника написала:
Только, слышишь,
не бросай меня одну.
Превратятся
все стихи мои в беду.
Позже Ника переехала жить к матери. В ялтинской школе она была знаменитостью, в московской элитной математической школе к ней изначально - иное отношение. Девочка отстает по всем предметам, откровенно врет, сочиняя о себе разные истории.
Майя занимается маленькой дочерью, а Ника предоставлена сама себе. Она так и не смогла построить отношения с новой семьей. Ника осталась без внимания матери и публики, на которое она с детства подсела как на наркотик. Ника курила, пила, резала вены, не ночевала дома, часто меняла партнеров, даже распускала слухи, что отчим ее изнасиловал. Но бабушка позже сама сказала: «Нику не надо было насиловать — она сама раздвинула бы ноги».
В 1987 году Ника с бабушкой поехали в США, где девочка выступала с декламацией своих стихотворений. Информация о подробностях встречи Ники с Иосифом Бродским противоречивая. Записана со слов бабушки.
"Бабушка Ники рассказывала, что когда они были в США, их пригласил к себе Иосиф Бродский и выделил на встречу всего лишь двадцать минут, так как после неё принимал итальянских переводчиков. Этот визит для Ники был незапланированным, но не принять такое приглашение она не могла. Встреча свелась к интереснейшему диалогу двух поэтов, бабушка сидела молча в стороне, но Ника имела несчастье упомянуть имя Евтушенко, которого боготворила, и в которого была влюблена, не зная, что её кумир для Бродского хуже, чем красная тряпка для быка и между поэтами существовала давнишняя ссора, доходящая моментами до откровенной вражды. Едва Ника произнесла фамилию Евтушенко, как Бродский безостановочно в течение сорока минут, забыв о стоящих за дверью итальянских переводчиках и побагровев от гнева, обвинял своего собрата по перу во всех смертных грехах, выказывая абсолютную нетерпимость, а маленькая девочка с ужасом слушала взрослые рассуждения великого поэта. Ей было страшно, ведь таких ужасных взрослых ситуаций в жизни Ники, лишенной детства - было много."
Несомненно, событие сильно повлияло на Нику. Уже тогда американские врачи рекомендовали бабушке Ники консультации психолога, так как нагрузка на нервную психику ребенка была довольно высокой, однако родные отказались от помощи психолога.
Через год вышел ее второй и последний сборник «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…».
В 14 лет Ника снялась в кино: она сыграла главную роль в киноленте «Это было у моря». Фильм рассказывает о воспитанницах специнтерната для детей с больным позвоночником. Героиня Ники хотела покончить жизнь самоубийством, но ее вовремя оттащили от оконной рамы. Роль оказалась пророческой. Армен Джигарханян помог поступить Нике во ВГИК. Но желания стать актрисой Нике хватило хватило ей только на год.
После этой роли о Нике еще раз вспомнили в СМИ - и этот трагичный "момент славы", скорее всего, окончательно разрушил ее психику. Портрет Ники Турбиной на обложке журнала Read увидел швейцарский психиатр Джованни Мастропаоло. Он пригласил девушку в Швейцарию "проводить занятия по стихотерапии", объяснив, что ее стихи помогают пациентам. Как написал Александр Ратнер в биографии Ники «Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»): "Бабушка и мама ее отпустили, Нике было 16 лет. Майя продала дочку сознательно, зная, что он с ней спал. За год Ника надоела ему, он выписал новую девочку, восемнадцатилетнюю армянку, а Нику выдворил. Она вернулась сюда, в безысходность, без денег. Пошла стоять на Тверскую. Но, как говорили товарки, брали ее редко, потому что она была пьяная почти всегда". Ника провела в Швейцарии чуть больше полугода, после возвращения никогда не рассказывала, что именно происходило между ней и 76-летним психиатром. За эти полгода Ника успела стать хронической алкоголичкой.
После возвращения из Лозанны Ника не писала стихов и со трудом вспоминала старые. Она жила на окраине, в хрущобе со снятым линолеумом, без телефона, в компании собаки и двух кошек. Нику регулярно приглашали на ток-шоу, пытались сделать телеведущей программы о суициде, включая интервью с известными людьми, разговоры о самоубийстве. но съемки срывались на стадии пилотных программ.
Постоянными спутниками Ники стали наркотики и алкоголь. С мужчинами серьезные отношения не складывались.
В 22 года Ника в первый раз воспроизвела сцену из фильма, в котором снималась подростком: пьяная влезла на карниз и выпала из окна на пятом этаже. Повредила позвоночник, но выжила.
В 27 лет Ника повторила попытку — она снова под воздействием алкоголя выпала из окна пятого этажа 11 мая 2002 года, только на этот раз ее спасти не удалось. Согласно свидетельствам немногочисленных очевидцев, это было случайностью: перед падением Ника хваталась за подоконник. У нее и раньше была странная привычка: выпив, курить, сидя на подоконнике, свесив ноги вниз.
Людмила Карпова и Майя Никаноркина, бабушка и мать, забрали урну с прахом Ники через полтора месяца после ее смерти.
Ника всегда говорила маме с бабушкой, что уйдет в 27 лет. Так и получилось.
Летом 2018 года вышла книга Александра Ратнера «Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»). За пять лет до этого Александр Ратнер, хорошо знавший семью Турбиных и лично Нику, решил стать «первым биографом Ники Турбиной на общественных началах». В начале 80-х он был очарован ее творчеством, а после гибели Ники, издал на свои средства сборник ее стихов. Александр Ратнер помогал семье деньгами - мать Ники много пила, бабушка много курила, много времени проводил, общаясь с бабушкой Ники - "хотя это было тяжело из-за стойкого запаха дыма, смешанного с кошачьей мочой».
Я внимательно прочитала его монографию до последней строки. Майя умерла через 7 лет после смерти дочери, в 2009 году, завещав Ратнеру все дневники и рукописи дочери. Ратнер общался с ялтинскими одноклассниками Ники, учителями, поэтами и писателями, которые помнили успех Ники. После этого ее черновики он заказал графологическую экспертизу всех членов семьи вместе с черновиками стихов Ники.
Как выяснилось, в основном, стихи писала мать Ники. Но литературный проект «Ника Турбина» состоял из пяти человек: мать, бабушка, сестра бабушки Светлана - нянька Ники, и дедушка — советский поэт Анатолий Никаноркин.
"Жизнь моя - черновик,
На котором все буквы - созвездия...
Сочтены наперёд все ненастные дни.
Жизнь моя - черновик.
Все удачи мои, невезения
Остаются на нём
Как надорванный выстрелом крик..."
Закончилась мода на детей-индиго, судьбы многих из них закончились трагично. Я рада тому, что моя жизнь сложилась иначе, хотя и не безоблачно, но это - совершенно другая история.
Но играть в куклы я так и не научилась...
Оставляйте свои мнения и рассуждения в комментариях.
Помните, что можете оставлять Ваши комментарии анонимно, если не хотите раскрывать свое имя) В любом случае, я отвечу на Ваш вопрос или комментарий.
СПАСИБО, ЧТО ДОЧИТАЛИ!
Ваша Черубина Стеббль-Гоголева