Ведущие университеты США охвачены протестами: студенты требуют от Вашингтона прекратить поддержку Израиля, а от Израиля – прекратить войну с ХАМАСом. Протестующие разбивают палаточные городки, перекрывают улицы, пытаются захватывать кампусы. Хотя протесты разворачиваются как бы против войны, лозунги студентов совсем не миролюбивы. «Палестина от реки [Иордан] до моря!» - это лозунг ХАМАСа, предусматривающий уничтожение Израиля. Время от времени появляются лозунги «Смерть евреям!», а призывы сжечь Тель-Авив даже не считаются экстремистскими. Всё это сопровождается требованиями защитить свободу слова - призывы убивать евреев признаются ими как такая свобода.
Беспорядки в американских университетах стали самыми серьёзными после студенческих бунтов 1968 г. Тогда центром студенческого восстания был Париж, а британские, западногерманские, итальянские и американские университеты были не столь активны. Теперь во главе восстания – не Нантер с Сорбонной, а Колумбийский университет в Нью-Йорке, в то время как европейские вузы ведут себя тише.
Ненависть протестующих к Израилю и требования прекратить операцию в Газе выглядят странно. Неужели студентов не волнует тот факт, что войну начали боевики ХАМАС, зверски убившие 1200 ни в чём не повинных людей? Неужели их не трогает судьба израильских заложников, которые, в т.ч. дети подверглись всяческим издевательствам? И чем их привлекает ХАМАС, бесконечно далёкий от американских принципов демократии, равенства и толерантности?
Может ли психически нормальный человек поддерживать тех, кто убивает детей и захватывает в заложники невинных? Очень даже может: ведь они, бедняги, воевать с армией не могут, и что им остаётся? Можно ещё перевести стрелки, и говорить, что мы, де, не за ХАМАС, а за угнетённых палестинцев. Можно требовать от израильтян, чтобы они не бомбили Газу – ведь при этом гибнут мирные люди! А как воевать с ХАМАС, если он целенаправленно размещает свои склады, базы и ракетные позиции во дворах, больницах и школах? Оставить зверские преступления безнаказанными? Проще говорить: соблюдайте международные конвенции, не смейте нарушать гуманитарное право! А как воевать с террористами, не нарушая его, не подскажете?
Студенческие активисты бунтуют не против Израиля и помощи ему со стороны США – они восстают против всего, что воплощает современное общество. Это типичный бунт «детей» против «отцов», против любых их принципов и устоев – в точности, как Парижский май-1968-го. «Отцы», т.е. традиционная христианская Америка – против убийств невинных, против зверств? Тогда «дети» - «за». «Отцы» против терроризма? Значит, «дети» его поддерживают. Вспомним монологи тургеневского Базарова – всё отвергнуть и всё разрушить. С тех пор ничего в мире не изменилось.
В антиизраильских демонстрациях в Европе и США участвует в основном молодёжь, преимущественно студенты. А они с конца XIX века обладают собственной политической субкультурой, основанной на отрицании существующих ценностей. В досоветской России это называлось нигилизмом, что является более точным определением, чем радикализм или экстремизм. Бунт против родителей, любого начальства и власти, отрицание всего, чему учат старшие – вот что это. Поскольку университеты в развитых странах автономны, а студенческие ассоциации многочисленны и агрессивны, большинство преподавателей, многие СМИ и общественные организации студентов поддерживают. Отчасти потому, что боятся (особенно преподаватели), отчасти – из-за того, что хотят быть в тренде; многие, уже седые дедушки и бабушки – чтобы чувствовать себя молодыми и среди молодых. В романе Робера Мерля «За стеклом», посвящённом Парижскому маю-1968, описывается, как после начала студенческих беспорядков преподаватели Нантера начали материться на лекциях, вырядились в драные джинсы, отрастили патлы и перестали мыться. Чтобы стать «своими» для радикального студенчества.
В 1968-м студенты разнесли пол-Парижа, выступая против американской войны во Вьетнаме, в память о Че Геваре, в поддержку «Культурной революции» в Китае и – в защиту палестинцев против Израиля. Они черпали представления обо всём этом из левацких газет (как сейчас – из левацких сайтов), начисто отвергая все прочие источники информации. И не слушали, когда до них пытались донести, что в Южном Вьетнаме воюет не «героический вьетнамский народ», а регулярная армия Северного Вьетнама; что Культурная революция – это бессмысленное насилие юных неучей против всех, кто не нравится Мао Цзэдуну; что Че Гевара – малообразованный тип, обуянный манией величия, что он приехал в Боливию, куда его никто не звал, чтобы захватить власть; что это палестинцы не желают мира с Израилем, а тот готов к миру в любой момент.
Почему? Потому, что студенты-леваки боялись остаться в стороне от товарищей, звавших их на «красные баррикады». Они хотели бросить вызов отцам, которых считали ретроградами. Наслаждались возможностью напугать всех и вся, продемонстрировав свои крайние позиции и даже кровожадность.
«Дети» - молодёжь с неустойчивыми моральными принципами и крайне поверхностными знаниями – традиционно считают себя умнее, сложнее и глубже «отцов». Они воспитаны на тотальном покаянии за деяния «белых» - рабовладения, колониализма, войн с индейцами. В такой примитивной картине мира богатые и сильные евреи – «колонизаторы», а палестинцы – жертвы наподобие негров и индейцев прошедших веков. Разбираться в том, кто начал ближневосточную войну, кто совершает преступления против человечности – скучно, долго и не интересно. А главное в бунте «детей» - это стадность. Все пацаны и девчата за палестинцев и против евреев – значит, надо быть с ними. Иначе лишишься компании, станешь изгоем. Даже подумать о том, насколько справедливы требования – скучно. Лучше не задумываться – и бунтовать. Тем более, что за это не грозят полицейские дубинки, тюрьмы и тем более пули. Важный момент: в странах, где протесты чреваты серьёзными репрессиями, студенчество никогда не протестует.
Вообще американские протесты – плоды вседозволенности. Бестолково-анархическое «Оккупай Уолл-Стрит» и расистское «Жизни чёрных имеют значение», подзабытые афронацистские «Чёрные пантеры» и афрорасистская «Нация ислама» - вот идейные, даже, скорее, моральные корни нынешних протестов. Можно выступать с самыми нелепыми и кровожадными лозунгами – и ничего за это не будет, с тобой будут договариваться политики, тебя станут показывать по телевизору.
Протестующие требуют свободы слова (для себя), но в дискуссии категорически не вступают, ибо чувствуют, что никаких знаний предмета и аргументов у них нет. Их аргументы – крики, оскорбления и удары в лицо (это если нет опасности получить в ответ).
Вот зарисовка студенческого протеста из одного телеграм-канала: «Смотреть на «протестующих» без содрогания совершенно невозможно, с полуслова вводят себя в какой-то истерический транс и начинают орать, брызгая слюной, про «оккупацию», хотя уточняющий вопрос - А кто кого, собственно, «оккупирует»? - сразу ставит их в тупик. «За всё хорошее, против всего плохого», а там посмотрим.
- Вы тут что делаете?
- Протестуем, потому что надо протестовать, потому что это наше право.
- Всё верно, а против чего?
- Да я не в курсе, если честно, Погоди. Обращаясь к соседу: Слышь, мы против чего протестуем?
- I don`t know».
Париж в 1968-м пострадал сильно: тысячи людей получили ранения, сотни автомобилей и магазинов были разгромлены и сожжены, Латинский квартал выглядел как после погрома (да он и был после погрома). Пока в США такого нет: захвачен, разгромлен и загажен (почему-то протесты всегда сопровождаются вандализмом и отправлением естественных потребностей в залах, аудиториях и коридорах) только один корпус Колумбийского университета.
Подобные бунты не могут кончиться удачей. Но вреда они приносят много. «Герои» парижского шабаша, которые не спились и не умерли от передозировки, пролезли в элиту, где десятилетиями продолжали свою «деятельность» (Глюксманн, Кон-Бендит, Йошка Фишер). Они сделали цинизм и антигуманизм культурной нормой, которая с тех пор победно шествует по Старому и Новому свету.
Теперь бунтуют «дети» тех «отцов» - «героев» 1968-го. Практически под теми же лозунгами, в той же стилистике, движимые тем же стадным чувством. Так же не имеющие ни малейшего представления о событиях, о которых они высказываются, как их не имели «отцы» в 1968-м. И это тоже будет иметь последствия – на более высокий уровень поднимутся официально дозволяемые цинизм и антигуманизм, ещё больше укрепится вседозволенность и безнаказанность.