Часть 6.После войны. Младший из братьев Сергей
Продолжение:
В Караш мы приехали в конце 1954 года. Я смутно помню, как мы ехали, а время года вспомнить не могу. Папа начал работать в Караше с сентября 1954 года. Семью он перевёз чуть позже. Конец года, что-то подсказывает, не могли с места тронуться, пока огород не уберут.
Получается, что Сергей и первый класс доучивался уже в Караше. Мама сохранила два его табеля успеваемости за второй и третий класс, оба уже в Караше.
Тоже интересный документ. На бланке инструкция, как заполнять, где хранить. Сейчас всё проще, в дневнике оценки выставили и всё в порядке.
А вот и оценки брата. Учился хорошо, как видим.
Я уже писала, что первое время в Караше, мы жили в квартире при школе. В этом здании размещались начальные классы. Сергею и одеваться не надо было, чтобы в класс попасть.
Мама вспоминала, что как-то раз проводила после завтрака на занятия своих школьников, вышла зачем-то на крылечко, а там Серёжа наш плачет.
- Серёжа, что случилось?
- Я не наелся...
- Что же ты плачешь? Посидишь один урок, на перемене придёшь, ещё поешь.
Уговорила. Видимо в тот день особенно вкусные оладьи у мамы получились.
Школа, в которой мы жили, стояла на горе, если уж совсем точно на холме. Местность там у нас вообще холмистая. С этой горки зимой мы катались на санках. Спуск был достаточно крутой.
Внизу по соседству жили две семьи, где были дети, наши ровесники. С ними мы вначале и подружились. Один мальчишка, сын учительницы Сергея, стал его хорошим другом. Глава семьи у них был известным в Караше охотником и рыбаком. Лёва, старший сын, многому от него научился. Когда стали постарше, друзья вместе ходили по лесам и болотам в нашей округе. Часто на рыбалку. Теплые отношения у них сохранились до конца. Уже совсем взрослым Сергей всегда навещал друга детства, когда приезжал в Караш.
Ещё был в нашей компании мальчишка Генка, по прозвищу Наполеон. Наполеон, потому что всегда носил с собой какое-то деревянное оружие.
С Наполеоном приключился однажды забавный случай. Около школы лежал очень большой кусок гудрона. Зачем его привезли, не знаю. Что-то где-то надо было замазать. В домашнем хозяйстве гудроном замазывали дно у деревянных бочонков, чтобы не протекали.
Летом гудрон, видимо, был помягче, мальчишки откалывали кусочки, мы лепили из этих кусков кому что вздумается. На что умения и фантазии хватало.
Генка-Наполеон слепил себе тюбетейку. Надел её на голову и ходил со всеми здоровался, эту тюбетейку приподнимал, в качестве приветствия. Приподнимал он тюбетейку до тех пор, пока гудрон сильно на жаре не размяк и не прилип к волосам. Пошёл наш Наполеон домой сдаваться, где его и отмыли керосином.
Благо керосин тогда имелся в каждом доме. Электричества в селе не было. У всех были керосиновые лампы и керосинки.
Вспоминаю ещё один очень-очень неприятный случай из нашей жизни в Караше в это время.
Недалеко от Караша был небольшой лесок с интересным названием Цепелиха.
Попыталась найти в интернете значение слова - не нашла. Нашла деревни с таким названием в Тверской и Кировской областях. Какое-то значение это слово имеет.
Сейчас не об этом. В эту Цепелиху нас, детей, отпускали за ягодами. Заблудиться мы там не могли, лесок был небольшой, а чернику и землянику собирали. Пошли мы как-то небольшой компанией в Цепелиху за ягодами, что-то успели набрать. Там нас встретили наши же карашские подростки постарше. Ягоды они у нас отобрали. Вообще это был единственный случай за всё моё детство. Были эти подростки, надо сказать, из самых обеспеченных в Караше того времени семей. Такие вот мальчики-мажоры были в нашем селе. Напугать нас было легко. Мне было лет шесть, Сергей на три года старше. Кажется ещё двое было мальчишек, таких же малявок. Самое плохое, не только ягоды у нас забрали. Прямо как бандиты действовали. Заставили нас сесть на корточки, один прошёл мимо нас, каждому топнул ногой по голове.
Я, единственная девчонка, плакала от обиды и страха. Сергей плакать не велел.
- Нечего унижаться!
Не помню, рассказали мы об этом дома или нет. Никаких разговоров на эту тему не помню.
Может быть Сергей сказал старшим братьям. Могли бы заступиться. А может быть, никто так и не узнал.
Двое из той компании потом из Караша уехали. Один там и дальше жил. Я помню, что всегда его боялась и не любила. Из-за того случая тоже, но и потом был он человеком недобрым.
Конечно, нас бы одних тогда и не отпустили, если бы старшие могли даже подумать, что такое возможно.
Со старшими братьями, Сергей тоже и в лес ходил, и дома они его к своим занятиям привлекали. Фотографировать рано научили.
Озорство других мальчишек принесло в семью, особенно родителям и Сергею, большую беду.
Тогда мы уже переехали из школы в свой дом. Сергей шёл зимой в школу. Кто-то из мальчишек толкнул его, он упал на лёд, сильно ушиб ногу. Мимо шли девочки-старшеклассницы, помогли ему подняться.
Потом мама с ужасом увидела, что у Сергея сохнет нога. Начались поездки по больницам, в район, потом в область. Сергея отправили на лечение детский костно-туберкулезный санаторий. Находился санаторий в посёлке Некрасово Ярославской области, это было далеко от Караша.
Два года Сергей лежал в гипсе. Учился лежа, вставать было нельзя.
Таких фотографий было несколько. Серёжа разослал их братьям, домой. Каждую подписал.
Скучал он очень сильно. От дома далеко. Вставать нельзя.
Я была у него в санатории один раз. Старшая Валя с мужем брали меня с собой.
Помню мы ночевали в Ярославле у маминой младшей сестры в её буквально крошечной комнате на общей кухне. Тогда это всё было в порядке вещей. И крошечная комната в коммуналке, и то что мы все там как-то разместились.
Это сейчас можно заранее забронировать любое жильё, на любой вкус и достаток.
В санатории Сергея вывезли к нам на кровати. Сначала всё было почти хорошо. Мы все разговаривали, старшие чем-то кормили брата. Потом пришло время уезжать, Сергей заплакал. Очень было его жалко.
Часто ездить к сыну родители не могли, далековато было. Ездили раз в месяц. Тогда и машин у людей, можно сказать не было, в городе большая редкость - личная машина. Обернулись бы одним днём.
А тогда получалось только с ночёвкой.
Мама приезжала из таких поездок не разбитая, а буквально убитая горем.
Про учёбу сына речь вообще не шла. Лёжа учился, как сможет, так и ладно. Лишь бы выздоровел.
Вот так обернулось это глупое, бездумное озорство. Такой нелепый случай.