1894 год
«Ростов-на-Дону. На днях, одним из местных врачей, был прописан рецепт (косметическая мазь) больному. Рецепт послали в аптеку, но так как в нем не было обозначено точного способа приготовления и состава лекарства, то содержатель аптеки отправился сам к врачу просить объяснения. К удивлению, его, однако, врач заявил, что рецепт составляет секрет изобретателя, и что в Ростове имеется только одна аптека, которая знает состав его. Мы уже не говорим о том, что врачи не должны делать секрет из лекарств, которыми они пользуют больных, по крайней мере для аптек, но благоволение врача только у одной известной аптеке – явление не симпатичное и не должно бы практиковаться».
«Слобода Мартыновка. О подвигах ростовщиков в слободе Мартыновке на Салу не безынтересные данные сообщает «Д. Р.».
«Ростовщики составляют вопиющее зло здешних мест. Если они берут только 5% в месяц – так это еще благодать; а есть и такие, которые берут 120% в год. В Мартыновке живет некая старуха, которую часто можно видеть у церкви с протянутой рукой. Она недавно подала в суд на местного богатея иск на сумму до 1000 рублей денег, а вексель она взяла с него двойной да проценты на двойной вексель, так что вышло за 18 месяцев до 1000 рублей. Старушка эта обязывает своих должников кормить ее до тех пор, пока находятся у них ее деньги. В хуторе Рубашкином в Мартыновской волости живет другой ростовщик, который хранил деньги в кувшине и прятал их под изголовье постели. Недавно один мальчик-подросток зашел к нему в избу и в изголовье кровати нашел кувшин, из которого вытащил 2600 рублей».
«Ростов-на-Дону. Вчера явился в ремесленную управу один мастер-художник и вступил в объяснение с цеховым старшиной по какому-то делу. Завязался крупный разговор, слово за слово и кончилось это тем, что представитель общества нанес удар по лицу своему собеседнику. Мы не знаем, кто из них прав, кто виноват, но, во всяком случае, такой способ «объяснения» едва ли удобен в стенах общественного учреждения».
«Ростов-на-Дону. Перед мировым судьей 7-го участка 28-го апреля предстали супруги Наум и Мария Тарасова. Последняя в жалобе своей просит наказать благоверного ее за то, что он, живя отдельно от нее и прервав совершенно супружеские отношения с ней, позволил себе, вооруженный револьвером, проникнуть к ней в квартиру, где произвел страшный переполох своей площадной руганью и угрозой убить ее, Тарасову. Только при содействии приглашенных полицейских чинов удалось усмирить рассвирепевшего ее супруга, удалением его из квартиры Тарасовой и отобранием револьвера. В судебном заседании все вышесказанное подтвердилось, хотя и не выяснены причины раздора между супругами. Мировой судья приговорил Наума Тарасова к 15-рублевомй штрафу или аресту на 3 дня». (Приазовский край. 110 от 30.04.1894 г.).
1895 год
«Новочеркасск. Недавно на Азовском базаре один из покупателей украл у торговки индюка. Дело, собственно говоря, пустячное, но заслуживающее внимания потому, что вором оказался губернский секретарь Николай Попов. Попов происходит из потомственных дворян; ему всего 23 года, и служил он где-то в Тамбовской губернии столоначальником в уездном полицейском управлении, а теперь вышел в отставку. В Новочеркасск он явился очень недавно, как видно, без всякой цели; по внешнему виду он похож на странника, живет по ночлежным домам. Что заставило Попова совершить кражу – неизвестно». (Приазовский край. 111 от 30.04.1895 г.).
1897 год
«Донецкий округ. В слободе Макеевке, Донецкого округа, 10-го апреля имело место глубоко-печальное происшествие: возмущение собравшейся на ярмарку народной толпы и целый ряд произведенных ее беспорядков. Слухи об этом происшествии успели уже давно облететь всю область, и, как всегда бывает, все происшествие рисуется ими в том виде, какой оно могло бы иметь под стеклом микроскопа. Мы до сих пор воздерживались говорить о нем только потому, что не хотели этот прискорбный, но весьма важный факт передавать со слов случайных корреспондентов. В настоящее время, располагая сведениями, тщательно нами проверенными и познакомившись со всеми обстоятельствами, вызвавшими и сопровождавшими возмущение толпы, мы считаем возможным и уместным огласить печальный факт макеевских беспорядков.
Эти беспорядки, как и все почти беспорядки, героем которых является народная толпа, возникли на социально-экономической почве. Ежегодно в Макеевке устраивается большая ярмарка, привлекающая к себе массу народа. Ярмарка эта происходит не на общественной земле, а на частновладельческой, принадлежащей госпоже Иловайской. Давно уже шел между торговцами ропот о том, что госпожа Иловайская, эксплуатируя
землю под ярмаркой, создала для торговцев и крестьян слишком суровые условия. Многие из торговцев еще несколько лет тому назад перестали посещать Макеевскую ярмарку. Ропот народа и торговцев имел в виду, главным образом, не владелицу земли, а некоего макеевского обывателя господина Бочагова, снимавшего у госпожи Иловайской землю под ярмаркой в аренду. Бочагов окопал ярмарочную площадь глубоким рвом и поставил заставы. Пройти на площадь, прогнать на нее скот возможно только через заставу, а у этой последней стоял либо сам Бочагов, либо его подручный. Скот, пригоняемый на ярмарку, оценивался у заставы и только тогда пропускался на площадь, когда пригнавший его уплачивал господину Бочагову 1 процент от оценочной суммы. Весной, когда оканчивается пахота, казаки и крестьяне, припасая деньги на предстоящую уборку хлеба, обыкновенно стремятся продавать свой скот. Немудрено поэтому, что Макеевская ярмарка отличается обильным пригоном скота; гонят продавать скот преимущественно бедняки, которые делают это скрепя сердцем, из-за крайней необходимости «обернуться как-нибудь». И вот, пригонит такой бедняк последнюю пару волов или лошаденку на ярмарку, а ему говорят:
- Твои волы стоят 100 рублей – давай рубль, тогда заставу подымем и на ярмарку пустим.
- Да я, может быть, и за 50 рублей продам, - возражает бедняк.
- Это твое дело, а нам давай рубль.
- Да я, может и совсем их не продам.
- Все равно, давай рубль.
И рубль дается.
В нынешнем году Бочаговские сборщики податей у застав проявили, говорят, особенно алчный аппетит к рублю. Они, что называется, перехватили; натянутая струна лопнула и… разразилась катастрофа. Сначала возмутились против безмерных поборов казаки, а за ними поднялась и вся ярмарочная чернь. Вечером 10-го апреля толпа силой прорвалась через заставы и направилась прямо к зданию ярмарочной конторы, куда скрылась госпожа Иловайская и все сборщики во главе с господином Бочаговым. Толпа вела себя очень сдержанно и, вероятно, ее можно было бы легко успокоить, объяснив ей, что сборы будут взиматься в меньшем размере. Но господин Бочагов поступил неосторожно и неумно, позволив себе сделать в толпу несколько выстрелов из револьвера. Тотчас же картина переменилась. Как ураган, масса народа сплошной стеной двинулась к конторе, разбила окна, высадила двери, уничтожила все находившееся внутри здания, разнесла по кирпичикам печь, сорвала и разбросала железную крышу здания. Но ни госпожу Иловайскую и никого и бывших при ней толпа не тронула; она требовала только выдачи Бочагова, который, к счастью, успел уйти другим ходом и скрыться. Местной полиции во главе с заседателем предложили из толпы удалиться и не мешаться… Все озлобление толпы было сосредоточено на одном только Бочагове. Не найдя его в конторе, толпа двинулась в слободу громить дом своей жертвы. Там она учинила грандиозный погром: все решительно в доме (кроме икон); мебель поломали и бросили в колодезь, платье порубили, перины и подушки выбросили на улицу и распустили их них пух. Этот погром, однако, не успокоил толпу, которая, покончив его, направилась к усадьбе госпожи Иловайской в надежде найти там Бочагова. Усадьбе пришлось пережить почти такой же погром, как и дому Бочагова. Торговцы ярмарочные предполагали, что толпа окончит свои похождения, как это почти всегда бывает в таких случаях, разгромом их лавок, но ничего похожего не случилось. Очевидно, толпой владело только одно чувство – чувство ненависти к Бочагову; его она искала и ему мстила, учиняя погромы везде, где он, по ее предположениям, мог скрываться.
Беспорядки продолжались до глубокой ночи. На утро все успокоилось. Ярмарка открылась сама собою, без участия полиции. Заседатель в тот же день дал знать о происшедшем окружному правлению и судебному следователю. Таким образом возникло серьезное по своим последствиям судебное дело.
Выше мы говорили, что циркулирующие в обществе слухи о макеевских беспорядках сильно преувеличивают их. Так, по некоторым версиям беспорядки эти окончились сожжением всей слободы. Поводом к такому преувеличению послужил, вероятно, бывший в слободе пожар, уничтоживший слободскую церковь. Но пожар этот решительно ничего общего не имел с ярмарочной историей. Беспорядки на ярмарке были в ночь под 11-е апреля, а церковь сгорела в первый день Пасхи, т. е. 13-го апреля. Причину пожара церкви усматривают в следующем: рядом с алтарем, почти бок-о-бок помещалась пономарка, а под нею подвал (без сводов) для склада древесного угля, где обыкновенно готовилось кадило. И вот, предполагают, что при приготовлении кадила искра упала на уголь, причем из подвала огонь по деревянным стенам под обшеленной, никем незамеченный прошел в алтарь. Когда огонь был замечен, тушить уже было поздно. Все усилия были направлены на спасение церковной утвари и икон, что и удалось сделать. Церковь была деревянная и от нее, кроме колокольни, ничего не осталось. Прихожане церкви не принадлежат к зажиточным людям и им трудно будет восстановить свой храм.
Возвращаясь снова к печальной ярмарочной истории, мы заметим здесь, что она, эта история, имела глубокий интерес для областной администрации, поднимая перед нею завесу с тех произвольных поборов и налогов, какими подвергаются крестьяне и казаки со стороны владельцев земли под ярмаркой. Положить конец этому ненормальному явлению можно было бы закрытием ярмарок на частновладельческих землях и перенесением их на земли общественные.
Оставим в стороне Бочагова, мы все-таки имеем основание утверждать, что в нашей области все те ярмарки, которые расположены на частновладельческих землях, в подавляющем большинстве случаев находятся в руках представителей деревенского капитализма. А что такое деревенский капиталист? Можно ли спать спокойно, когда знаешь, что он хозяйничает там, где появляется народна толпа? Едва ли. Деревенский капиталист – это человек, катехизис которого исчерпывается следующим:
Вопрос: Что есть цель жизни?
Ответ: Нажива.
Вопрос: Какое самое дорогое сокровище на земле?
Ответ: Деньги.
Вопрос: За что можно положить живот свой?
Ответ: За деньги.
Вопрос: Как можно достигнуть блаженства?
Ответ: Стремлением наживать на копейку рубль». (Приазовский край. 112 от 04.1897 г.).
1899 год
«Ростов-на-Дону. В ночь на 30 апреля близ Темерницкого моста разыгралось следующее кровавое происшествие. Два каких-то неизвестных человека, по виду чернорабочих, пытались украсть стоявший у берега Темерника баркас. Спустив баркас на воду, злоумышленники уже готовились отчалить от берега, но в это время их заметил городовой и окрикнул их. Неизвестные соскочили с баркаса и бросились бежать по направлению к Дону. Вслед за ними и подававший свистки городовой. Дорогу бежавшим стали перегораживать ночные стражники. Мимо первого из них злоумышленники благополучно миновали, вырвавшись из его рук, но второй, Семен Григорьев, крепко вцепился в одного из злоумышленников, и между ними завязалась борьба. Борьба была неравная: злоумышленник ударил Григорьева ножом в левый пах. Обливаясь кровью, стражник выпустил злодея, который, как и товарищ его, скрылся в ночной темноте. Григорьева тотчас же отправили в больницу, жизнь его в опасности». (Приазовский край. От 04.1899 г.).