Содержание очень хорошо. По всему тексту автором щедро рассыпаны остроумные и довольно смешные житейские сентенции; некоторые из них я с удовольствием прочел своей жене: не все ей понравились. Какие? Понять это совсем нетрудно, достаточно лишь дочитать до конца мою заметку.
«Премьер-министр вне своего министерства сплошь и рядом оказывается болтливым фанфароном, а генерал без армии – всего-навсего пошловатым провинциальным львом».
Звучит очень утешительно. Все же генеральские погоны для нас, пиджаков, весьма привлекательны.
«Нелепейшее заблуждение – почитать искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленнику. Искусство – это манифестация чувств, а чувство говорит общепринятым языком».
Эта позиция мне, невежде в живописи, очень близка. Картины, как и книги, пишутся не для искусствоведов. В конечном счете важно одно – трогает меня, зрителя или читателя, художественное произведение, или нет.
«Молодежь поклонилась богам, в наше время неведомым, и теперь уже ясно видно направление, по которому двинутся те, кто будет жить после нас. Младшее поколение, неугомонное и сознающее свою силу, уже не стучится в двери – оно ворвалось и уселось на наши места. Воздух сотрясается от их крика. Старцы подражают повадкам молодежи и силятся уверить себя, что их время еще не прошло. Они шумят заодно с юнцами, но из их ртов вырывается не воинственный клич, а жалобный писк; они похожи на старых распутниц, с помощью румян и пудры старающихся вернуть себе былую юность.
…Я завяз в другом времени. Я по-прежнему буду писать нравоучительные истории рифмованными двустишиями. Но я был бы трижды дурак, если б делал это не только для собственного развлечения».
Роман напечатан в 1919 году. На дворе 2024-й, а кто из стариков осмелиться не подписаться под сказанным?
«Главный недостаток женщин – страсть обсуждать свои личные дела со всяким, кто согласен слушать». Без комментариев.
«Женщины способны как никто извлекать доход из слабостей рода человеческого». Без комментариев.
«Только женщина может с неослабной горячностью десять раз подряд твердить одно и то же». Это замечание особенно не понравилось моей жене.
«Я часто с недоумением замечал в женщинах страсть эффектно вести себя у смертного одра тех, кого они любят. Временами мне даже казалось, что они досадуют на долговечность близких, не позволяющую им разыграть красивую сцену». Какой гнусный цинизм!
«Женщина может простить мужчине зло, которое он причинил ей, но жертв, которые он ей принес, она не прощает». Ну, не знаю… Может быть, это написано для красного словца?
Как бы мне ни хотелось завершить цитирование, не могу пройти мимо авторского «манифеста художника».
«Я полагаю, что совесть – это страж, в каждом отдельном человеке охраняющий правила, которые общество выработало для своей безопасности. Она – полицейский в наших сердцах, поставленный, чтобы не дать нам нарушить закон. Шпион, засевший в главной цитадели нашего «я». Человек так алчет признания, так безумно страшится, что собратья осудят его, что сам торопится открыть ворота своему злейшему врагу; и вот враг уже неотступно следит за ним, преданно отстаивая интересы своего господина, в корне пресекает малейшее поползновение человека отбиться от стада. И человек начинает верить, что благо общества выше личного блага. Узы, привязывающие человека к человечеству, – очень крепкие узы. Однажды уверовав, что есть интересы, которые выше его собственных, он становится рабом этого своего убеждения, он возводит его на престол и под конец, подобно царедворцу, раболепно склонившемуся под королевским жезлом, что опустился на его плечо, еще гордится чувствительностью своей совести. Он уже клеймит самыми жестокими словами тех, что не признают этой власти, ибо теперь, будучи членом общества, он сознает, что бессилен против них».
Прошу извинить за огромную цитату, но иначе нельзя.
Как это по-английски – нет! если уж ругаться, то ругаться по-настоящему, – как это по-англосаксонски пошло, тупо и претенциозно! Прямо гимн «свободному человеку». И на такую незамысловатую наживку ловятся, казалось бы, неглупые, самостоятельные и образованные люди. Конечно, без совести гораздо комфортней. Если она враг и шпион, то на хрен она нам сдалась!
И Оскар Уайльд в «Портрете Дориана Грея», и Джеймс Джойс в «Портрете художника в юности», все о том же. Именно из этих худоумных и худосочных, но красиво упакованных, рассуждений и выросла вся нынешняя «политкорректная» мерзость, уважение прав меньшинств, плюрализм мнений и т.д. и т.п. Разнообразные извращенцы уже добились уважения своих прав. Дело за душевнобольными или, как говорили прежде, за одержимыми. Спросите их: вам требуется уважение ваших прав? Они скажут – да! Но для того, чтобы кому-то добавить прав, надо их у кого-то убавить. То есть у большинства. Гениально!