Глава четвёртая.
Известковый лёд.
...Продолжим.
Не знаю, видел ли кто из вас, как гасят известь? Попробую рассказать саму суть процесса. Когда на сухие кусочки извести (или порошка) попадает вода, то начинается бешеная реакция. Кипение. Полученная белая масса за секунды становится горячей, брызгается во все стороны, норовит «выскочить» из ёмкости, в которой находится, бесится и бурлит, как вулкан. Горе тому, в чьи глаза она попадёт. Выест! Можно вообще зрения лишиться! Так что мои родители гасили известь в ведре, накрывая его крышкой. Причём сразу же после добавления воды. Ведро вздрагивало, качалось из стороны в сторону, пытаясь перевернуться, а из-под крышки то и дело выплёвывались тягучие белые капли, падая на землю, они оставляли жирные следы. Из самого ведра доносилось злобное ворчание, как будто в нём заперли всех гномов из-под чёрной горы и они, обозлённые на весь мир, пытались из него выбраться… Через некоторое время ведро успокаивалось, вздрагивало всё реже и, наконец, замирало. Когда полученная таким образом жидкость остывала, то покрывалась тоненькой плёночкой, способной выдержать разве что муху.
Случай, о котором пойдёт речь, произошёл, когда я уже заканчивал третий класс. Стояла поздняя весна. Дни становились всё теплее. Во всю чувствовалось приближение долгожданного лета. Мы после школы часа два – три сидели над учебниками, выполняя домашнее задание, но потом двор был наш. Каждый вечер мы гоняли в хоккей. За нашим домом, а жили мы тогда всё там же, на улице Урицкого, 12, находилась трансформаторная будка, а за ней - детская хоккейная площадка. Да-да, именно хоккейная. Только что покрытая свежим асфальтом – она манила к себе своим чёрным цветом всех мальчишек окрестных дворов. А новенькие, только что сваренные, маленькие ворота с натянутой на них сеткой? О такой роскоши могли только мечтать тогдашние советские мальчишки! Мы дружно обували самодельные подшипниковые коньки, прибитые к старым ботинкам, и ехали на площадку. Гремели они довольно громко. Многие взрослые (особенно бабушки) не выдерживали и… посылали нам вслед свои монологи, в которых обозначали всё, что в этот момент думали о нас.
В тот вечер битва была жаркой. Но закончилась вничью. Переигровка назначена на послезавтра. Потихонечку все стали расходиться. И тут моё внимание привлекла большущая ёмкость, которую рабочие поставили сегодня утром как раз между спортплощадкой и трансформаторной будкой. Она была сварена из металла, два с половиной на два с половиной метра, да глубиной – метра два. И вся эта конструкция покоилась на прочных полутораметровых ногах-лапах, сделанных из мощного уголка. Что же там, внутри? Мальчишечье любопытство заставило меня разуться и вскарабкаться наверх. Там была гашёная известь. Под тончайшей плёночкой отчётливо просматривался полуметровый слой рыже-голубой воды, а дальше шли густые облака пушистой извести. Они причудливо переливались в лучах заходящего солнца, складывались в невероятные узоры и то белыми лошадьми мчались по рыжей воде, то паслись мирным стадом овечек на заливных лугах у голубой речки. И так мне захотелось пробежаться по этому «льду»! Я взобрался босыми ногами на край ёмкости и, пару минут раздумывал. Головой я соображал, что эта тоненькая плёночка, конечно, не выдержит веса моего тела, но где-то на подсознании верил в то, что я смогу преодолеть расстояние в два с половиной метра… Стоит только быстро-быстро перебирать ногами и я достигну противоположного края. Стоять становилось больно. Разутые ноги в одних носках начинало резать острыми краями металла. Наконец я решился.
С этого мгновения время для меня растянулось невероятно. Я сделал первый шаг. Плёнка вибрировала подо мной, но держала. Я, как в замедленном кино очень медленно перебирал ногами, но успевал думать о многом. Вот второй шаг позади, третий, четвёртый… Мне оставалось сделать один шаг, и я бы достиг противоположного «берега». Но тут мне в голову пришла шальная мысль. «Интересно, а видит ли кто-нибудь, как я ловко бегу по «известковому льду». Я глянул по сторонам и в то же мгновение ушёл под воду. Нет, не под воду. Я погрузился в едкую и жгучую кашу, которая сковала и парализовала меня. Ногами я не мог шевельнуть вообще. Они увязли прочно и надёжно, как говорится, «стали на якорь». Но ведь я почти достиг края и поэтому через мгновение понял, что одной рукой держусь за «спасительный берег»… Да! Мне крупно повезло! Я погрузился в известь только по нос, невероятным образом успев зацепиться. Некоторое время я приходил в себя, громко отплёвываясь и ругаясь так, как не должны ругаться хорошие мальчики. Я ругал себя! Но ругал не зато, что провалился, а за то, что отвлёкся и этим всё испортил.
Минут десять мне понадобилось, чтобы выбраться из противного теперь бака. На помощь я не звал, так как было бы неприятно, если кто-то из пацанов увидел меня в таком отчаянном положении. Оторвав от себя куски извести, слепив их в «снежный ком» и зашвырнув обратно в бак, я понуро пошёл домой. Родители уже пришли с работы. Предстоял серьёзный разговор. Коньки я нёс в руке, носки остались в баке, всё тело сильно пекло, особенно обе пятки, где у меня были свеженькие мозоли…
Как всегда выручила мама. Она без лишних разговоров завела меня в ванную комнату и долго и тщательно мыла с мылом и мочалкой. И, хоть я был уже взрослый, в этот раз позволил ей намывать меня столько, сколько пожелает. А она плакала и приговаривала: «Дурачок ты мой любимый… Ну как же так, вечно куда-то тебя угораздит…». Потом она долго отмывала подъезд после накапавшей с меня извести, а я держал «разговор» с отцом. Папа мой был строгим, но очень справедливым. Я знал уже тогда, что отец не выносит изворотливости. И, если бы я вдруг начал «впаривать» ему то, как бегал по извести, то дело могло бы принять более серьёзный оборот и одними разговорами не закончиться. Тут бы и мама не спасла. Поэтому я «честно» признался, что просто заглянул в бак из любопытства, но не удержался и свалился внутрь. Папа поверил и простил, наказав впредь быть более осмотрительным.
Но вот сам я ответа так и не нашёл. Как я оказался на противоположной стороне? Перепрыгнуть я не мог! Далеко! Да и толчка бы не получилось от острой кромки практически босыми ногами…
Лишь в память врезалось, как тонко вибрировала во время короткого бега под моими ногами хрупкая известковая плёнка…
(Продолжение следует...)