Преимущества терапии в психотерапевтической группе очевидны – это участие в отношениях «здесь и сейчас»; это возможность наблюдать и менять паттерны отношений; это работа с родительским и сиблинговым переносом, который также разворачивается в реальном времени в группе; это использование групповой матрицы для апробирования новых моделей поведения в межличностных отношениях и получения обратной связи от других; это уменьшение изоляции, отчуждения и стыда путем обмена опытом с членами группы. Некоторые современные аналитики даже считают, что группа часто выиграет у индивидуальной терапии по многим аспектах.
Несмотря на все это, сопротивление начать групповую терапию встречается достаточно часто. В основе этого лежит тревога, которая мешает нам отправиться висследование себя посредством группы.
Мы можем не захотеть участвовать в аналитической группе по разным причинам. Кто-то предпочитает индивидуальное внимание со стороны терапевта, ведь в групповой терапии приходится делить время и внимание групп-аналитика. Для кого-то из нас такое разделение может показаться слишком лишающим и болезненным. Кроме того, чтобы быть услышанным в группе, часто приходится просить о внимании, а такая просьба может чувствоваться как чуждой или неуместной, и мы порой руководствуясь проекцией и переносом, ожидаем, что другие могут не понять нашу потребность. Другие из нас, вспоминая «тревогу незнакомца», которую испытывают маленькие дети, испытывают чувство опасности, вызванное страхом быть задетым, обесцененным или осужденным. Для многих людей с социальной тревожностью или неуверенностью, тревожным или с избегающим стилем привязанности эта опасность кажется еще более разрушительной. Те, кто в детстве пережил травму, связанную с чувством отвержения или непринятия, будут бояться повторения этой неудачи в отношениях в групповом контексте.
В основе этого всегда лежит непреодолимый, порой даже совершенно не контролируемый страх быть опозоренным или униженным и предстать перед другими эмоционально обнаженным. И этот страх будет всегда диктовать свои правила.
При всем этом, все мы носят в себе постыдные тайны - чувства, которые мы испытываем по отношению к самим себе. Эти чувства стыда и унижения не следует путать с чувством вины.
Доктор психологии Кале Де Франс пишет: «Стыд включает в себя глобальные, сфокусированные на себе негативные установки, основанные на ожидаемых, воображаемых или реальных негативных оценках со стороны других людей, и сопровождается сильным стремлением спрятаться, уйти или скрыться от источника этих оценок». Многие теоретики проводят важное различие между чувством вины и стыда: чувство вины часто возникает наедине с собой, а стыд требует социальногоконтекста. Однако данные некоторых исследований не подтверждают это различие. Tangney проанализировал автобиографические описания событий, включающие самоотчеты о чувстве вины и стыда, и пришли к выводу, что хотя и стыд, и вина чаще всего переживались в присутствии других людей, «одиночные» переживания стыда и вины происходили с определенной регулярностью, так что и стыд, и вина, переживался в одиночестве. Другими словами, мы можем сказать, что страх перед «публичным разоблачением» и неодобрением не являются предпосылками для возникновения чувства стыда.
Криста Томасон в своей книги «Обнаженность: Темная сторона стыда и нравственной жизни» пишет: мы испытываем стыд, когда нам не удается быть теми людьми, которыми мы надеемся или стремимся быть. Почему кто-то желает, чтобы этот провал был выставлен на всеобщее обозрение? Есть ли польза от такой демонстрации? Групп-аналитики всегда отвечают на этот вопрос однозначным ДА!
Именно способность удерживать чувство стыда в общем пространстве с другими людьми, которые лично осознают этот опыт и поэтому могут помочь друг другу его переработать, метаболизировать и интегрировать эти стыдные переживания, - является противоядием от стыда. В групповой терапии члены группы выступают в роли «агентов изменений».
В группе невозможно оставаться равнодушным.
А вот что писал Джозеф Шей, доцент кафедры психиатрии Гарвардской медицинской школы:
«Для нас работа с людьми, которые начинают как незнакомцы и становятся близкими партнерами в познании себя и других, является захватывающей, сложной и часто чрезвычайно трогательной. Как ведущие группы, мы чувствуем себя аффективно вовлеченными, а также интеллектуально и эмоционально взволнованными мужеством, настойчивостью и готовностью к риску наших пациентов. Это побуждает нас рисковать возможностью разоблачения и возможностью самопознания и роста. Участие с другими в таком сложном, но полезном процессе дает нам надежду и подтверждает то, что мы знаем о сообществе и близости: именно через уважительные и позитивные привязанности мы становимся более устойчивыми, эмпатичными и сочувствующими боли и потребностям другого».
Стенли Коэн, психоаналитик и супервизор Центра психоаналитического обучения и исследования при Колумбийском Университете, утверждал, что «во всем есть трещина, и через нее проникает свет. Трещины в человеческих связях могут быть лучшими возможностями для наибольшего роста». А как утверждает Джудит Герман в своей работе о травме и исцелении пишет, что именно солидарность группы обеспечивает самую сильную защиту от ужаса и отчаяния и самое сильное противоядие от травматического опыта.
Этот коллаж имеет имя: "Бумажные люди, ожидающие место для жизни и действия". Эта работа как отражение того, что делают с человеком стыд и вина - они делают его бумажным, двухмерным, и пребывающим в постоянном ожидании пространства, в котором возможно будет жить и действовать. Жить и действовать без вины и стыда.