Григорий Иоффе
(Из книги "100 лет с правом переписки. Народный роман")
Разгадывать исторические кроссворды, ребусы и шарады – дело неблагодарное. Но занимательное, скажу больше – увлекательное. И если повезет, и на пути в прошлое, на некоем затерянном в просторах времени и пространства полустанке вдруг откроется давно искомая тайна – не она ли есть самая что ни на есть высшая награда для пытливого и упрямого путешественника.
– Следующая остановка – станция Паргос! – через полтора часа после отправления поезда из Ташкента объявляет проводник. Если бы не фотография, сделанная поблизости от этой станции, в поселке Таваксай, узбекская эпопея младшего лейтенанта Аркадия Иоффе осталась бы на просторах этой книги белой страницей, в лучшем случае – глубокомысленным и беспомощным многоточием, за философской бесконечностью которого пустота и неизвестность.
Единственная обозначенная 1942 годом папина фотография (он слева вверху), к счастью, подписанная, отправляет нас именно в эти благословенные и мирные по меркам того времени места. Но война была рядом: САВО (Среднеазиатский военный округ, включавший территорию Узбекской, Таджикской, Туркменской, Киргизской и Казахской ССР) был буквально нашпигован разнообразными воинскими частями, среди которых преобладали переброшенные с запада, из России и Украины, училища: пехотные, танковые, артиллерийские, пулеметно-минометные, готовившие офицеров для фронта по ускоренной программе, а вместе с ними – курсы младших лейтенантов, окружные курсы «Выстрел» (высшие офицерские курсы). Здесь дислоцировалось немало запасных полков, а также было сформировано большое количество частей и соединений, которые участвовали затем во многих боевых операциях. Там, в глубоком тылу, тоже ковалась Победа.
Из всех перечисленных училищ, курсов и прочих военно-учебных заведений папа мог оказаться (после его перевода из блокадного Ленинграда) только в запасном полку (как и его товарищ по роте Родионов), где готовили кадры рядового и младшего командного (сержантского) состава. Что-то вроде школы младших командиров, существовавшей во 2-м зенитно-прожекторном полку, которую, скорее всего, прошел и папа.
Из Положения о запасных частях военного времени сухопутных войск
7. О запасных частях ПВО
59. Запасными зенитными артиллерийскими частями являются – запасные зенитные артиллерийские полки. Запасный зенитный артиллерийский полк подчиняется непосредственно командующему войсками округа (фронта).
60. В запасных зенитных артиллерийских полках подготавливается:
а) рядовой состав всех специальностей мелкокалиберной, среднекалиберной и крупнокалиберной зенитной артиллерии и прожекторных частей;
б) младший командный состав всех специальностей мелкокалиберной, среднекалиберной и крупнокалиберной зенитной артиллерии и прожекторных частей. Орудийные мастера и тракторные механики.
61. Срок обучения для орудийных мастеров и дальномерщиков – 3 месяца, в учебных подразделениях – 4 месяца, для остальных 2 месяца и в учебных подразделениях – 3 месяца.
62. Пополнение из запасных зенитных артиллерийских полков направляется, как правило, непосредственно в действующие части.
Под этим положением, в том виде, в каком оно опубликовано в Интернете, нет даты. Но, исходя их того, что под ним стоит подпись Начальника Генерального штаба РККА Г.К. Жукова, которую он занимал с января по июль 1941 года, можно судить, что именно в этот период и были организованы запасные полки Красной Армии.
Встает вопрос: в каком качестве младший лейтенант Иоффе, имеющий 7-месячный боевой опыт на переднем крае Ленинградского фронта, мог оказаться в запасном полку? Если судить по записи в военном билете – в должности командира взвода: «6.1941 – 12.1942 – командир взвода».
Скорее всего, с февраля-марта, когда он мог оказаться в запасном полку, по декабрь 1942 года он командовал одним из взводов полка, участвуя в подготовке специалистов-прожектористов рядового и сержантского состава для фронта.
Таваксай сегодня – край живописных горных водопадов, санаторий республиканского значения и не менее республиканского значения исправительное учреждение усиленного режима УЯ 64/3. Если верить интернету, режим почившего в недавнем прошлом Ислама Каримова питал особо нежные чувства к подобным заведениям, начиная от рядовых тюрем, кончая концентрационными лагерями, откуда выхода не было. Один из сетевых исследователей насчитал 70 таких учреждений и сбился со счета…
Чем же Таваксай был в годы войны? Сведения о том периоде довольно скудны и случайны. Тем более – сведения, содержащие хотя бы отдаленные намеки на присутствие здесь военных частей.
Тем не менее…
В сети, в «Одноклассниках» под таинственным знаком Э А нахожу занимательный рассказ о спортивной истории средней школы № 7 поселка Таваксай. И есть там такая фраза:
«На территории, которая во время ВОВ была использована для подготовки младших командиров, была построена спортивная площадка для ведения уроков физкультуры».
Вторую историю, с тем же конечным пунктом: станция Паргос, поселок Таваксай, можно озаглавить одним словом: депортация. В сталинской национальной политике, в области которой вождь был, как известно, и большим теоретиком, и неугомонным практиком, такому понятию, как депортация народов, была отведена особая роль. Если, скажем, переселенчество имело под собой в большей степени практическую подоплеку (заполнить районы и области, вымершие от искусственно созданного партией и правительством голода, новым населением, привлеченным из других регионов страны), то депортация носила характер политический и устрашающий.
Тут уже не «кнут и пряник», тут – «разделяй и властвуй!». Метод давно известный, не Сталиным и компанией придуманный, но именно ими доведенный до полного абсурдного совершенства. Помотало по стране народ и в довоенные годы (кулачество всем классом везли в Сибирь), и особенно в военные: везли и везли, и поволжских немцев, и прибалтов (после присоединения Литвы, Эстонии и Латвии к СССР в самый канун Второй мировой), и чеченцев с ингушами… Можно долго перечислять, если задаться целью никого не забыть. В том числе – крымских татар.
Крымский татарин Нариман Османович Казенбаш рассказывает в своих воспоминаниях, как, будучи мальчишкой 14 лет, он был депортирован с семьей из Крыма в Узбекистан, в поселок Таваксай. Как следует, в частности, из его рассказа, привезенных из Крыма людей расселили в бывших казармах – бараках с цементным полом.
Конечно, вовсе не обязательно это были казармы запасного прожекторного полка. Но эти слова подтверждают, во-первых, факт былого присутствия военных в Таваксае, а во-вторых то, что в мае–июне 1944 года их там уже не было, остались лишь пустые бараки.
Но в 1941–1942-м они там были, в том числе – 86-й запасной полк, в котором, по всей видимости, и служили пять «русских доблестных офицеров». К сожалению, факт существования этого полка не зафиксирован в архивах, в том числе и в Центральном архиве министерства обороны. Видимо, и 86-й запасной, и 59-й, куда был переведен папин сослуживец Родионов, были по ходу войны либо расформированы, либо, что случалось нередко, переименованы и преобразованы в действующие части. Тут можно только предполагать.
Очевидно другое: поисками 86-го полка занималось и занимается по сей день немало людей, чьи родственники проходили в нем службу.
В Интернете есть сайт «Забытый полк». Там можно найти форум, на котором родственники бывших воинов (погибших или пропавших без вести), служивших в 86-м полку, обмениваются информацией, пытаясь уточнить судьбы близких людей. Этому форуму можно было бы дать имя: «Пропавший полк».
Полк пропал, но в домашних архивах остались документы, письма, запросы, в которых 86-й запасной зенитно-артиллерийский полк зафиксирован, как вполне реальный. Правда, кроме Таваксая, как место дислокации полка фигурирует также город Чирчик, расположенный километрах в двадцати от Таваксая в сторону Ташкента. Но одно не исключает другое: могло быть и так, что одни батальоны или роты полка были расположены в Чирчике, другие – в Таваксае. Все-таки разместить достаточно большое количество военнослужащих в перенаселенных городах и поселках Узбекистана было в те годы непросто. Не говоря уже о том, что в Чирчик было переведено в начале войны несколько военных училищ.
Вот, например, «Список (с печатью и подписью райвоенкома) безвозвратных потерь личного состава по Шугуровскому РВК Татарской АССР за период Отечественной войны 1941–1945 г.г.». Под первым номером – Садыков Камиль Залалетдинович, солдат, 1912 года рождения, призванный 6.05. 1942 года из деревни Урмылла, находился в «86 зенитном запасном артполку», дата прекращения письменной связи – декабрь 1942.
То есть: был призван в мае, 3–4 месяца проходил обучение в запасном полку, писал домой – до декабря. Заключение военкома: «Считаю пропавшим без вести».
А вот документы другого рода: запрос в Архив военного министерства СССР от 1952 года и ответ на него, из которого следует, что уже в 52-м году полк министерством был потерян. При этом никто не отрицает, что его не было.
И так – по сей день: 59-го полка нет, 86-й пропал без вести.
Прослужив в запасном полку почти год, младший лейтенант Иоффе был переведён в Бакинскую армию ПВО, и попал в роту, где уже служила командиром отделения связи моя будущая мама — Евгения Ефремова, ушедшая в армию из кубанской станицы Старощербиновской по спецпризыву.
Подробнее:
В папином альбоме сохранилась лишь одна фотография 1942 года. На обороте подпись:
“Карпорация” русских доблестных офицеров в составе: Володя Миронов, Николай Нехайчик, Пашка Жиц, Жора Акимкин, Аркадий Иоффе. Август 1942 г. ст Паргос, пос Таваксай.