Свадьбу предположительно назначили через год. Стороны взяли на себя всевозможные обязательства и назначили сроки выполнения некоторых мероприятий. Прежде всего, нужно было съездить к родителям Леона, чтобы известить их о случившейся помолвке и заручиться их согласием и благословением, а также обсудить с ними состояние дел, чтобы в кратчайшие сроки успеть что-то решить и спасти то, что ещё можно.
Так и сделали. Не откладывая в долгий ящик, назначили дату поездки и в ближайшие дни отправились в путь. Декабрьская погода не слишком располагала к путешествиям. Морозов ещё не наблюдалось, но от этого было только хуже. Снег таял, смешиваясь с землёй и устраивая местами непролазную грязь. Ветер дул пронизывающий, холодный, а к ночи становился просто шквальным. Но настроение у путешественников держалось весёлое и боевое, поэтому тяготы пути переносились с юмором, а когда пригревало скупое зимнее солнышко – радости не было предела.
Через три дня пути наконец-то добрались до родных мест Леона и Жана-Луи, который тоже отправился с ними, чтобы повидаться со своей семьёй. К вечеру кавалькада всадников, карет и повозок подъехала к родовому имению Шантоне. Почти стемнело. Завидев нежданных гостей, в окнах заметались обитатели дома. Слуги выбежали уже на крыльцо, готовые встретить гостей и помочь им обустроиться. Немного погодя, вышел и хозяин дома, граф де Шантоне, серьёзный и взволнованный. Он уже не ждал от жизни ничего хорошего и довёл себя до того, что боялся каждой тени. При виде незнакомых людей он первым делом подумал, что приехали приставы выселять его семью из дома. От отчаяния он прихватил с собой пистолет, который спрятал в кармане халата. Он готов был умереть, но не сдаться.
Гербы на каретах были незнакомые, но в одной из них вдруг показался его сын Леон. Или это не он? От волнения слезились глаза, и трудно было распознать поточнее. Да нет, он, он! Вот неожиданность! Радость-то какая! Но что сие значит? Что случилось?
Граф сдержанно обнял сына, не зная, что и думать, но Леон радостно улыбался и явно был доволен, поэтому граф тоже немного успокоился.
- Леон… Здравствуй, сыночек! Но что случилось? Кто эти люди?
- Не бойся, папа… - Леон тихо успокаивал отца, - всё хорошо, они с нами, они помогут нам. Поприветствуй их, папа, скоро ты всё узнаешь.
Леон спустился обратно к каретам и помог гостям выйти и подняться на крыльцо, где стоял растерянный и взлохмаченный холодным ветром отец. Леон представил незнакомцев и предложил им пройти в дом. Беготня с вещами и благоустройство гостей заняли ещё некоторое время, в течение которого сами гости пребывали с графом и его сыном в библиотеке, где пробовали старое хорошее вино из личных запасов графа де Шантоне. Первый вопрос Леона был о матери, почему же она не спускается к ним, где она? Отец объяснил, что она сейчас спит и не хотелось бы её будить, потому что до сих пор очень больна и редко встаёт с постели. При этих словах граф едва сдержался, чтобы не заплакать. Леон тут же вскочил, извинился перед гостями и кинулся вон из комнаты наверх увидеть всё своими глазами.
После этого гостям пришлось объяснять самим цель их визита. Граф был сперва немного ошарашен, он не ожидал такого. Ведь всего несколько месяцев назад сын заявлял, что не собирается пока жениться ни под каким предлогом. А тут, вот вам, скоропостижная свадьба! Радостное, конечно, событие, но, ей-богу, не в доброе время задумался сын о продолжении рода.
Граф заметно помрачнел. Ему было чрезвычайно неудобно и даже стыдно, но он честно рассказал сватам о своём бедственном положении. Отец невесты улыбнулся и сказал, что им всё уже известно, и они согласны на такого жениха ради счастья своей дочери. Они знают, что Шантоне – очень знатное и уважаемое семейство и надеются, что трудности эти временные. Со своей стороны они готовы обсудить создавшуюся ситуацию и даже помочь, чем смогут.
От такой радости, свалившейся с неба, граф де Шантоне едва не потерял сознание. На такой поворот дела он даже и не надеялся. Это было спасение, посланное в последнюю минуту и кажущееся невероятным чудом. Он боялся, что сердце его разорвётся прежде, чем он увидит, как всё это воплотится в жизнь.
Этим же вечером, пользуясь тем, что обе стороны в сборе, устроили помолвку. Даже графиня, узнав о женитьбе горячо обожаемого сына и о таких сватах, поднялась с постели. Под руки ей помогли дойти до гостиной и там усадили на софу, обложив подушками. Когда же она увидела невесту, то заплакала от счастья.
- Боже, какая миленькая девочка! Как же тебя зовут? Жоржетта? Какое чудо! Она прелестна, словно ангелочек! Подойди, моя милая, сядь рядом со мной. Моя куколка, как хороша! Ты составишь счастье моему сыночку и станешь отрадой мне в старости.
Жужу действительно вела себя, подобно ангелу. Она была до крайности скромна, мила и вежлива. Больше всего на свете она боялась не понравиться родителям Леона. Графиня усадила её около себя, обняла, расцеловала и не отпускала от себя весь вечер. Радость придала ей силы, в глазах проявился прежний блеск, щёчки порозовели, и, казалось, болезнь отступила. Сына графиня усадила по другую сторону от себя и всё время повторяла: «Как же ты умудрился найти такое сокровище? И как она только согласилась выйти за тебя замуж?» Жужу, скромно опустив глазки, говорила, что любит Леона, а тот отмалчивался или переводил разговор на другую тему.
При графине разговоры о деньгах и трудностях не велись, так как она до сих пор ничего не знала о банкротстве, и все сошлись на том, что не нужно её и дальше в это посвящать. Она и так чуть жива.
А после застолья и вечерних разговоров, когда хозяйку проводили почивать, все снова собрались в гостиной, и тут уже пошёл более конкретный, деловой разговор о сложившемся положении дел и поисках путей спасения.
Так как все сроки ожидания вышли, и долг нужно было срочно погасить, родители Жоржетты согласились одолжить денег сроком на десять лет и без всяких процентов, но с условием, что в случае невыплаты долга всё имущество Шантоне переходит в собственность их дочери Жоржетты. Такая предосторожность была нелишней. Если заёмщики - люди добросовестные, они смогут за десять лет встать на ноги. Но если это завуалированное вымогательство, и, не дай Бог, конечно, в семье Шантоне умеют только прожигать состояние, то за это нужно расплачиваться. Тем более что к этому времени их дети будут давно в браке и, скорее всего, у них появятся свои детки - продолжатели рода, и, в крайнем случае, конфискованное имущество всё равно достанется им. Так что, никому не обидно.
И было ещё одно условие, которое выдвинули сеньоры де ла Той. Пока долг не будет возвращён, то есть сроком на десять лет, они попросили воспользоваться старинной привилегией семейства Шантоне: правом сниженной пошлины на торговлю с Испанией, на вывоз и ввоз товаров, которое было дано ещё их прадеду Роберу, успешно сражавшемуся в те далёкие годы под знаменем славного короля Генриха IV. Прадед лично совершил ряд успешных операций и отличился в выполнении секретных поручений в то время, когда власть Генриха ещё была не установлена и отовсюду грозила опасность в лице изменников-католиков. Король особо ценил преданность и сам лично награждал верных ему подданных, в частности и юного тогда графа Робера де Шантоне. Но, так как денег в казне вечно не хватало, то король, не смущаясь, раздавал не богатства, а скорее способ их раздобыть.
Правда, Робер и все его потомки и сами не знали, зачем им это нужно. «Презренное» занятие торговлей считалось тогда недостойным звания дворянина. Но сейчас были другие времена. Широко это не рекламировалось, но неофициально практически все занимались какой-либо коммерческой деятельностью, потому что от королевской службы ждать было особенно нечего, и дворянские имения приходили в упадок. А торговля приносила быстрые и лёгкие деньги. Чтобы не уронить честь предков, дворяне-предприниматели вели дела через подставных доверенных лиц или вкладывали капиталы в какие-либо акционерные компании. Это давало им возможность гордо носить имя дворянина, не позорящего себя прикосновением к таким низким занятиям, и быть всегда при деньгах.
Граф де Шантоне, закостенелый в патриархальных предрассудках, до этого ещё не додумался. Он до сих пор ещё жил старыми устоями и не представлял, как можно так изворачиваться. В отличие от него барон де ла Той, отец Жоржетты, более гибкий в своих убеждениях и более современный, давно занимался коммерческой торговлей и искал способы упростить трудности ввоза и вывоза товаров. Он случайно узнал о «подарке короля», пылящемся у потомков Шантоне, и обрадовался возможности получить его. Барон уверил, что это нужно не ему, а купцу, занимающемуся делами его семьи. (Это и было доверенное лицо барона де ла Той, через кого он проводил торговые операции, и который был всего только исполнителем его воли).
Граф де Шантоне изумлённо развёл руками. Он не мог понять сути дела, условия казались ему до крайности странными и заманчивыми, и от этого особенно подозрительными. Он очень боялся, что его опять обманут и впутают в неприятности, но никак не находил, в чём подвох.
Время шло, молчание затянулось, потомок Робера сидел в растерянности и не знал, на что решиться. «Почему они дают деньги просто так за какое-то нелепое право на какую-то пошлину? Честные ли это люди? Но с другой стороны, теперь они почти родственники. Наверное, они просто хотят добра нашим детям, и поэтому спасают сватов от банкротства, а за это можно отдать что угодно, лишь бы по-прежнему жить со своей семьёй в своём замке и видеть жену и сына счастливыми. К тому же эта бумага, никчёмная награда короля, не приносила никакой пользы и зря пылилась в ларце с остальными бумагами. Бог с ней!»
Граф де Шантоне, подумав, согласился, и все остались довольны. Свадьбу назначили через год, чтобы не торопясь, присмотреться друг к другу и совместными усилиями восстановить процветание дел в имении. На том и порешили, составив брачный договор.
Продолжение здесь:
Начало здесь: