Глава X. В Тайваньском проливе. Ч.4
- Это что, дьявол меня разбери, за такое за всякое? - не столько желая казаться грозным, сколько по давнишней привычке, Уойн отчитывал нерадивого помощника и резко и грубо (как и всегда в последнее время, тот неотступно присутствовал рядом), когда прямо посередине пути взорва́лись пущенные ими управляемые ракеты, - Как, папенькин сынок, - современный флотский церемониал грубому пирату был явно не ведом, - прикажешь тебя понимать? Что это – в бухту тебя нехорошо! – за ответный огонь?
- Я же предупреждал – это китайцы, - привыкнув к необузданному характеру отпетого сквернослова (и прекрасно понимая, что пока ему нужен), Липкен отвечал нисколько не нервничая (как, скажем, совсем недавно, в конце мая, начале июня), - они, в отличии от русских, всегда готовы к внезапному нападению и, в противоположность им, «мышей способны ловить» и отлично, и превосходно…
- Ловить кого? - капитан (вроде бы как?) не понял словесного оборота; однако по нерадушному взгляду, отчасти злобному, а частью хитрому, становилось вполне очевидно, что основная суть представлялась ему (как, впрочем, и любому нормальному человеку) предельно понятной.
- Иносказательная аллегория, означающая, что они никогда не бездельничают и ма́стерски справляются с порученными обязанностями, - пусть и нехотя (уже сожалея, что привёл то красочное сравнение вовсе не к месту), Джеймс разъяснил своеобразное выражение, а далее, чтобы отвлечь сурового капитана, сбоку припёка заметил: - Хорошо мы всё-таки сделали, что, после запуска противолодочных торпед, изменили место основной дислокации. Теперь выпущенные по нам оборонительные ракеты не достигнут назначенной цели, а вдарят «поми́му» и взорвутся где-нибудь далеко, за пределами нашего действительного расположения.
- Ты чего, за дурака меня, что ли, тупого, держишь – уходишь от прямого вопроса? - Бешеный Фрэнк грубил уже преднамеренно, намереваясь посеять в душе несмелого собеседника как можно больше раболепного страха. - Я не настолько глуп, чтоб не понять, что твой хитрющий папаша послал нас в глубокую задницу. Посему я тебя ещё один, последний, раз спрашиваю: он что, в игрушки решился со мной поиграть?
- Да кто их, причудливых адмиралов, знает, какие у них заковыристые затеи, высокие требования? - Липкен-младший и сам теперь понимал, что попал в ситуацию неприятную (ежели не крайне опасную?), и начинал понемногу нервничать.
Он вполне резонно переживал за собственное благополучие, а возможно, и саму развесёлую жизнь: никто не поручится, как поведёт себя отъявленный злыдень, сущий мерзавец. Тот, как известно, не принимает в расчёт ни чьё постороннее мнение и свободно, без лишних вопросов, отрубает и буйные, и неразумные головы.
- А ты? - Уойн насупился, а для дополнительной убедительности ещё и сдвинул к переносице суровые брови; он медленно наступал на адмиральского сына, чем заставил того трусливо попятиться. - Разве ты не мог предположить внеплановые события? Почему ты не просветил меня о необычайных возможностях современных китайцев? Пока мы не ввязались в смертельную передрягу. Тогда я смог бы подготовиться более основательно и нападал, вначале выведав их наиболее уязвимое место.
- Согласен, я полный болван, - американский лейтенант подумал, что лучше великую глупость, собственную несостоятельность, признать, чем позволить грозному морскому разбойнику заподозрить его в притворном предательстве, да ещё и (не приведи Господи!) предположить, что их неудача оказалась спланированной умышлено, - извини, капитан Уойн, но о встречной контратаке я попросту не подумал. Как и всегда!.. Понадеялся, что всё пройдёт удачно, за счет феноменальной невидимости. Кто же знал хитрющих китайцев, что они окажутся настолько продуманными, чрезвычайно боеспособными?
- Ладно, - поменялся в суровом настрое Бешенный Фрэнк; он зародился более существенной целью, - по-моему, вы с папашей не в сговоре?.. Похоже, ты и сам находишься в сплошных «непонятках», - вставил Бешеный Фрэнк полюбившееся жаргонное слово, - давай теперь – если уж мы оба сели в глубокую лужу – вместе подумаем: что нам в связи со всем случившимся делать? Лично я понимаю так…
Как раз в то же мгновение сначала первая торпеда-перехватчик, выпущенная с фрегата, не «нашла» предполагаемой цели, а затем, почти сразу за ней, взорвалась и выпущенная – вторая. Они-то и заставили обоих стратегов ненамного отвлечься. И тот и другой в последние недели насмотрелись взрывов гораздо похуже, поэтому их внимание концентрировалось недолго. Едва лишь подня́тые тонны воды благополучно вернулись обратно, разбойничий капитан заговорщицким тоном продолжил:
- Сейчас, пока всполошённый враг предполагает, что смог нас своевременно обнаружить, мы не дадим ему разувериться; напротив, приказывай включать зараз все четыре двигателя, и полным ветром, - употребился заезженный термин, - начинаем двигаться на боевое сближение. Далее, когда до китайского фрегата останется чуть более кабельтова, ненадолго «засвечиваемся», или на несколько секунд снимаем невидимую защиту, даём им удобный случай прицелиться и-и-и – раз! – неожиданно пропадаем. Включаем на полную мощность заднюю передачу и, заводя корму немного влево, стремительно продвигаемся в обратное направление. Но это не всё! Одновременно мы расстреляем их стратегическими ракетами – к их неописуемому ужасу, прямо в упор! Надеюсь – гром и молния! – на внезапную атаку презренным китаёзам среагировать не получится… или я ничего не понимаю в современном военном деле?
Последнее предположение представлялось, в сущности, правильным, и самонадеянный капитан, прибы́вший из глубоко отсталой эпохи, выдвигал предложение невероятно рисковое, способное закончится очень и очень плохо. Хотя в теоретической основе план являлся хорошим. В результате Липкену-младшему не следовало раздумывать по поводу чего-то другого, а попросту взять, да вдохновенно с ним согласиться, да высказать тактическому видению Фрэнка Уойна непомерное восхищение. С другой стороны (если уж быть до конца откровенным), ему ничего иного (скажем, сделать свой выбор?) оставлено не было.
