1893 год
«Таганрог. 7-го мая во время отхода товарно-пассажирского поезда № 6 на Харьков, одна из пассажирок за один раз не могла внести в вагон свой багаж, почему часть его оставила на платформе. В числе оставшегося багажа находилась полуведерная бутыль с водкой, обратившая на себя внимание поклонников «Бахуса», которые и не замедлили воспользоваться ею. Бедная старушка, заметив исчезновение бутыли, бросилась искать ее по платформе и в поисках не заметила отхода поезда, и, таким образом, ей пришлось, кроме потери бутыли, приобретать еще и другой билет». (Приазовский край. 117 от 11.05.1893 г.).
1898 год
«Ростов-на-Дону. 8-го мая на берегу Дона имели место два несчастных случая. В 10 часов утра близ мельницы Балабанова по неосторожности упал в воду с баржи Коробченко крестьянин Иван Твердохлеб. Труп его был извлечен из воды и отправлен в городскую больницу. В 5 часов пополудни на барже братьев Парамоновых, при сбрасывании якоря, был зацеплен крестьянин Петр Клопов, вместе с якорем погрузившийся в воду. Труп его не был разыскан».
«Новочеркасск. Зимой, а особенно поздней осенью и ранней весной, когда разверзаются хляби небесные, окраины нашего города представляют печальный вид. Обыватели центра в это время обыкновенно не показывают к нам и носа, потому что пути сообщения с окраинами страшно ухудшаются и, чтобы проникнуть сюда, нужно обладать немалым героизмом. Вот почему появление у нас извозчика в распутицу производит всегда в некотором роде сенсацию: почти все обыватели осчастливленной улицы выскакивают из своих хат и с любопытством осматривают смелого путешественника. Не пройдет и часа – уже все знают, кто этот отважный и какая нелегкая занесла его к нам.
Совсем другую картину представляют окраины в мае месяце. Там, в городе, чуть ли
не с каждого двора, несет зловоние от потревоженных нечистот – у нас же все сады стоят, как молоком облитые, и испускают вокруг дивный аромат; там, когда дует ветер, по улицам поднимается пыль – у нас воздух бывает так чист и прозрачен, «что ангела полет прилежный взор следить бы мог».
Ранним утром особенно бывает у нас хорошо. Выйдешь в сад – дышится легко и свободно; кругом тишина, которая нарушается только длинными трелями соловья, спрятавшегося под кущами окраинских садов. В это время забываешь даже и те невзгоды, которые приходится испытывать зимой, живя на окраине; миришься и с той вопиющей беднотой, которая окружает тебя и всегда заставляет болезненно сжиматься сердце. Теперь и обыватели центра часто посещают нас. По улицам то и дело проезжают или лихачи извозчики с влюбленными парочками, или нарядные барышни с тщедушными и захудалыми детишками. А наши окраинские ребятишки, загорелые, с отвисшими животами, с криком и гиком провожают эти коляски и бываю чрезвычайно довольны, если им удастся присесть на задней рессоре и прокатиться немного.
Единственным местом в Новочеркасске для загородных прогулок является Краснокутская роща и Ботанический сад; туда главным образом и катятся все эти коляски, брички и ландо. О Краснокутской роще пока не приходится много говорить, так как она сравнительно молода, но нужно полагать, что в будущем она окажется одним из лучших уголков в окрестностях нашего города, вообще крайне бедного хорошими местами для загородных прогулок. Что же касается Ботанического сада, то он представляет из себя мерзость запустения в полном смысле этого слова. Чахлые, на половину сухие и покрытые ржавчиной деревья еле-еле влачат свое существование; сад никогда не вскапывается, а это обстоятельство служит главной причиной тому, что в нем нашли себе приют все сорные травы; новых насаждений в нем не производится, хотя кое-где выкопаны ямки, которые свидетельствуют только о чьем-тио благородном порыве улучшить сад. В настоящее время эти ямки заросли травой и служат капканами, в которые попадают влюбленные парочки, мечтающие, как известно, только о возвышенных материях и совершенно не обращающие внимание на то, что у них под ногами. А между тем, среди сада стоит домик, в котором живет сторож. Что он там сторожит – один Аллах ведает.
Несмотря на запущенность сада и на отсутствие в нем тени, где можно было укрыться от палящих лучей солнца, на праздники он буквально бывает переполнен гуляющими. Преобладающим элементом среди посетителей является окраинская молодежь. Звуки гармоник и шарманки, звонкие голоса барышень и кавалеров слышатся во всех концах сада. А вечером к этому хаотическому хору присоединяется еще певец весны и любви – несравненный соловей.
Хоть природа теперь и справляет свой праздник, и хотелось бы от души принять участие в ее веселье, но что же делать: горе человеческое и нужда бе6спросветная положительно не дают забыться, не дают отдохнуть душой и преследуют тебя по пятам. Вместе с сытыми и довольными людьми, которым до полного счастья недостает только чистого воздуха, к нам на окраины хлынула масса нищих. Побираются и старые, и малые, и здоровые, и больные, и с обезьянами, и без обезьян. В течение дня в калитку постучится не менее 20 человек. А тут, как на грех, хлеб с каждым днем становится все дороже и дороже. И все это гадит испанско-американская война – чтоб ей пусто было!
На днях входит ко мне во двор нищий и просит милостыню. Внешний вид его невольно обратил мое внимание: загорелое и вытянутое лицо, впалые глаза, костлявые руки свидетельствовали, что человек этот переживает какой-то физический недуг. Об одеянии его я уже не говорю: это что-то такое, неподдающееся описанию. «Пьяница, - подумал я грешным делом, - предложу-ка я ему работу». И я предложил ему порубить мне дрова. Нужно было видеть, с какой радостью он ухватился за мое предложение.
- Ведь, другой день, барин, ничего не ел, и работы нет.
Слова эти произнесены были с такой искренностью, что мне стало жаль человека. Я повел его в сарай, дал топор и показал на дрова. Рабочий мой тотчас же снял с себя верхнее платье и очутился в неописуемом безбелье: признаки истлевшей рубахи остались только на шее да на руках; спина и бока были совершенно голы. Смуглое, загоревшее и шершавое тело, резко обрисовывающее ребра и плечевые кости производили удручающее впечатление. Я сейчас же пошел на кухню и сказал прислуге, чтобы она покормила этого человека и напоила чаем. Минут через пять входит в комнату ко мне прислуга и просит прийти в кухню, чтобы посмотреть, как мой дровосек пьет чай. Я пришел туда как бы за делом и стал разговаривать с прислугой, а сам в то же время наблюдал, как этот изможденный человек утолял свой голод. Теперь я вполне верил, что он два дня ничего не ел: огромные куски хлеба, посылаемые им в рот, моментально исчезали; один стакан чая выпивался за другим. Глаза его горели не то радостью, не то зловещим огнем. И он съел половину хлеба (3 фунта) и выпил восемь стаканов чая!
Когда он закончил работу, я дал ему свою старую рубаху, краюху хлеба и немного денег. Он повалился мне в ноги и горячо благодарил за оказанное ему благодеяние. Голос его дрожал, а на глазах появились слезы. И мне стыдно, стыдно стало, не знаю за что…
Я вышел в калитку на улицу. Рабочий еще раз поблагодарил меня и зашагал по направлению к базару. В это время мимо меня лихо пронеслась коляска, запряженная парой сытых коней. В коляске сидел молодой купчик рядом с какой-то нарумяненной девицей; он держал ее за талию и что-то шептал ей на ухо. Они неслись за город – dahim, dahim. И я опять вспомнил об испанско-американской войне…».
«Слобода Манычско-Балабинская. В конце Великого поста в нашей слободе распространился слух, что будто бы на продовольствие крестьян, проживающих в Донской области и не приписанных здесь к сельским обществам, отпущена правительством значительная сумма денег. Как только разнесся этот слух, так все крестьяне означенной категории, которых, к слову сказать, немало у нас, валом повалили в волостное и сельские правления и стали выправлять для себя удостоверения о бедности. Кто распустил подобный слух, лишенный, как потом оказалось, всякого основания – неизвестно, но только крестьяне поверили ему и никакие доводы в противном не могли поколебать в них этой веры. «Все это неправду говорят, - отвечали они сельским властям и всем, кто сомневался в достоверности слуха. – Нам должны дать денег на покупку хлеба». Но беда еще не в том, что крестьяне поверили слуху, а вот в чем. Нашлись в слободе люди, которые поспешили воспользоваться этим доверием крестьян и стали их эксплуатировать. Это местные «аблакаты». Они поддерживали в крестьянах веру в слухи и утверждали, что на продовольствие им действительно ассигновано правительством около полутора миллионов рублей, что стоит только подать прошение в областной распорядительный комитет и последний тотчас же выдаст просимую сумму денег, причем предлагали свои услуги по составлению прошений. Крестьяне соглашались и убедительно просили «аблакатов» составить им «такую бумагу, щоб начальство беспременно дало гроши на покупку хлиба». Прошение немедленно, конечно, писалось, читалось просителю и за труд свой автор брал с крестьянина 5 – 10 и даже 15 рублей; меньшее вознаграждение бралось редко. Если у кого-нибудь из крестьян не было в наличности столько денег, то с него получалась долговая расписка на деньги или же заключалось условие, по которому он обязывался выполнить известную работу во время летней уборки хлебов. Некоторые их «аблакатов» таким путем заработали не один десяток рублей. Конечно, вскоре крестьяне убедились, что слухи о полуторамиллионной ссуде чистейший вздор, но для многих из них уже было поздно. Такие же точно факты, как нам передают, имели место и в соседних с нами волостях: Сулиновской, Гуляй-Борисовской». (Приазовский край. 123 от 11.05.1898 г.).
1899 год
«Ростов-на-Дону. До чего доходит нахальство любителей чужой собственности показывает следующий факт. На днях у одной из домовладелец Дмитриевской улице улицы были гости. Случайно хозяйка входит в одну из комнат и, к крайнему своему удивлению, встречает там весьма прилично одетого молодого человека, усердно набивающего свои карманы ценными вещами. Неожиданность встречи и элегантный вид посетителя так изумили вошедшую, что она в первую минуту не предприняла ничего для задержания его. Бывшие у нее гости, узнав в чем дело, поспешили сделать это, что им и удалось. Задержанный вполне оправдал первое впечатление джентльмена: приведенный в дом, он возвратил похищенные вещи, попросил извинения за «беспокойство», поцеловав ручку у снисходительной хозяйки, и затем… был отпущен с миром».
«Новочеркасск. Подпольные адвокаты и иные ходатаи в Новочеркасске особенно размножились в последнее время. Прежде обыкновенно они наполняли собой камеры мировых судей, коридоры окружного суда и толпились у областного правления. Теперь же они оперируют и по делам крестьянского поземельного банка, являясь посредниками между продавцами земли и покупщиками-крестьянами, причем взимают в свою пользу известную мзду и с тех, и с других. Приплачиваются, конечно, главным образом, крестьяне, как люди, не знающие порядков канцелярской процедуры и видящие в них неодолимые условия. Нам передают, что недавно какой-то ходатай, по сделке с крестьянами, за свои хлопоты по покупке земли умудрился обусловить себе гонорар в сумме нескольких сот рублей. Когда крестьянам растолковали, что платить такую сумму вовсе не за что, они только руками развели».
«Черкасский округ. Несколько лет тому назад крупные скупщики-арендаторы паевой казачьей земли, пользуясь обстоятельствами, понизили годовую арендную цену до минимума. Так что в Черкасском округе паи эти в размере 16 десятин заарендовывались ими на год по 10 и самое большее по 15 рублей. В прошлом году некоторым казакам, отличившимся большей выдержкой, удавалось еще отдавать свои паи в аренду по 25 рублей.; масса же их отдавала по-прежнему баснословно дешево. Причины этой дешевизны заключались, главным образом, в следующем. Заарендовав у казака его земельный пай на год, некоторые скупщики-арендаторы с весны текущего года стали заарендовывать эти паи и на следующий год. При этом, в виду, будто бы того, что они подвергаются риску, уплачивая деньги вперед, так как за это время хозяин пая может умереть, и тогда аренда пая будет не действительной – они уменьшают арендную цену чуть ли не на половину. Нуждаясь постоянно в деньгах, казак соглашается на такую невыгодную для себя сделку, хотя впоследствии горько сожалеет о том. Такое дело ведется в последнее время из года в год. В нынешнем году, например, некоторые юркие скупщики казачьей земли стали заключать подобного рода сделки на 1900 год еще в январе. Между тем, цены на аренду паевой казачьей земли всегда бывают более или менее сносными, если аренда совершается в сентябре месяце каждого года, когда выясняется обыкновенно урожай его. Отлично зная все это, многие казаки все-таки с радостью готовы отдать свою землю на целый ряд лет вперед за половину стоимости лишь бы получить сразу побольше денег, в которых они с каждым годом все больше и больше нуждаются. К счастью, существует благодетельный закон, в силу которого казачьи паи могут отдаваться в аренду лишь на один год. Не мешало бы положить предел и ранним заарендованиям казачьих паев установлением такого срока для них, когда арендные цены на эти паи могли бы сообразоваться со степенью урожайности года». (Приазовский край. 122 от 11.05.1899 г.).