25.
— Ты ... то есть Вы, Вера, свободны, — виноватым голосом проговорил Максим, когда открыл камеру.
Вера не поверила его словам:
— Вы шутите? — спросила она. — Меня сегодня должны в СИЗО отвезти, а Вы меня отпускаете?
— Да, отпускаю, — развёл руками Максим. — Обществу Вы никакой угрозы не представляете, скорее оно для Вас... Я Вас, Вера, отпускаю под подписку о невыезде, что это означает, я думаю Вы в курсе?
— Да, Вы можете вызвать меня в любой момент.
— Именно так! Ну, что же, прощаться не будем! Ещё увидимся. Ступайте! — он взглядом показал на двери. Вера несмелым шагом вышла, оглянулась, посмотрела на Максима, всё ещё не веря его словам.
Всю ночь он глаз не сомкнул, читал оба дела, сопоставлял факты и доказательства и пришёл к выводу, что в этих двух делах вопросов возникает гораздо больше к Станиславу Петровичу. чем к Вере. А Вера — эта хрупкая женщина, взвалившая на себя тяжёлый груз, скорее вызывает жалость и сострадание, нежели обвинение в содеянном. Зачем так она поступает, зачем покрывает, пусть даже того же самого Станислава Петровича? — он никак не мог понять.
— Нужно наведаться к нему в гости. Посидеть, поговорить. Может, что и расскажет. И, что у дома делал Лопатин? — размышлял Максим вслух, как всегда. бродил по комнате с чашкой кофе в руках, время от времени подходя к столу, открывая ксерокопии Вериных дел то на одной, то на другой странице. — Может он видел, как Кристина выпала из окна? Может он что-то не договаривает? Может его ещё раз допросить? Только он уже отпущен... И этот странный обмен паспортами? Всё это кажется странным. Что-то я упускаю из вида, — подумал Максим. — Но вот только что? И нужно ли мне вообще всё это дальше рыть, я уже не знаю, — непонятные сомнения завладели Максимом.
Он решил отвлечься, включил телевизор, а там двое влюблённых о чём-то воркуют, он переключил на другой канал - муж и жена о чём-то ругаются, переключил на третий канал - жена кричит о разводе, переключил на пятый канал - война идёт.
— Вот вам и семейная жизнь, — подумал Максим и где-то там в глубине души порадовался. что не женат. Нажал на пульте красную кнопку укрылся с головой одеялом, попытался уснуть, закрыл глаза — Вера! Открыл, закрыл — снова стоит перед ним её лицо, где-то уже проступают морщинки, где-то кожа ещё ровная и гладкая, губы, как тоненькие бледно-розовые ниточки и эти грустные глаза, наполненные слезами, молящие о помощи.
— Наваждение какое-то, — проговорил он вслух, вышел на балкон. — Может мне её освободить? Встретиться в неформальной обстановке и ещё раз попытаться расспросить обо всём? Если её увезут в СИЗО, то мне ей уже будет не помочь, — думал он. — Может тогда она мне что-то новое расскажет? — этой мыслю уснул.
Эльза была несказанно рада возвращению няни. У Стаса же при виде Веры было какое-то двоякое чувство. Он не знал, что ему делать - то ли радоваться. то ли в бега податься, то ли ареста ждать?
— Ну, что? — Макаренко хитрым взглядом смотрел на Станислава и улыбался, всё ещё занимая горизонтальное положение на диване, — мужик сказал, мужик сделал! Теперь твой шаг!
— Позже, друг! Позже! — Петрович похлопал по плечу Макаренко и устремился в кухню вслед за дочерями.
Максим до обеда провёл в кабинете, получив выговор от начальства за освобождение подозреваемой, не смотря на то, что приложил к делу экспертизу, что принёс Макаренко. аргументировал свою правоту и доказал её фактами, но выговор всё равно получил.
На обеде он забежал домой, сбросил с себя пиджак и фуражку, наведался в дом Петровича. В доме он застал не только Веру, самого Станислава Петровича, но ещё и Макаренко, что вызвало на его лицо удивление.
— Ты. что тут делаешь? — Максим смотрел на Макаренко широко раскрытыми глазами в ожидание честного ответа. Хотя, от этого человека честности он давно не видел. Он давно раскусил его натуру, которая за деньги способна многое, не то что друга - Родину продать!
— Дак, я это, вчера пришёл навестить бывшего сослуживца. Ну и упал и все лестницы пересчитал, — Макаренко старался не смотреть в глаза Максима.
— Ясно, — сухо ответил Максим и, чтобы не тянуть время позвал к себе хозяина дома. — Станислав Петрович, нам бы с Вами поговорить один на один? — Максим украдкой посмотрел на Макаренко. — Вы свободны сейчас? Или мне лучше повесткой в отделение Вас лучше вызвать?
— Зачем повесткой, — Петрович вышел с кухни, волновался, но старался не показывать этого. — пройдёмте в мой кабинет, — предложил он.
— Станислав Петрович, позвольте задать Вам один не скромный, возможно для Вас вопрос? — Максим оглядел кабинет, да не привычно было ему в такой обстановке вести допрос. Он почувствовал себя в роли подозреваемого, так как Станислав сидел за столом, а он напротив него, под пристальным взглядом Петровича ему стало не по себе, но всё же решил продолжить, — Ваш дом стоит на месте сгоревшего дома Веры Пчелиной? Я правильно понимаю?
— Все верно, — Станислав взял в правую руку Паркер и начал им стучать по столу, в надежде, так спрятать дрожь в руках. Он несколько раз винил себя за то, что решил когда-то тут построить дом и землю пришлось получать, весьма нелегальным способом. Всему виной Кристина, которая упросила его построить дом именно в этом месте, ссылаясь на красоту природы. И он, дурак, повёлся на её уговоры.
— А можно взглянуть на документы? Меня интересует собственность на землю.... — голос Максима стих.