Бабник, «Казанова», «Дон Жуан», «волокита», «кобель» – как только не называют мужчин, которые с лёгкостью одерживают победы на любовном фронте. Общественное мнение ловеласов осуждает. Некоторые, не столь популярные мужчины, им завидуют. А ещё их обожают и презирают.
Однако если кто-нибудь считает, что все без исключения бабники – озабоченные циники, думающие только о похотливых удовольствиях, то это люди, недостаточно или совсем не знакомые со Славиком Поляковым. Редко какая птица долетит до середины Днепра, и мало какая женщина останется равнодушной к этому примечательному человеку.
За ним прочно закрепилась репутация первого ловеласа транспортного отдела крупной фирмы по торговле всякой всячиной: от продуктов до мелких товаров народного потребления. Не ахти, какая высокая, но важная должность водителя-экспедитора предоставляла для этого все возможности. Лучистые серые глаза и обаятельные ямочки на щеках, добавляющие улыбке необъяснимое очарование, с лёгкостью завоёвывают расположение представительниц женского пола самого разного возраста. К тому же, характером он отличается добродушным и никогда не отказывает в помощи ни сортировщицам, ни товароведам и продавцам, принимающим товар. Возникающие время от времени неурядицы, а не ошибается только тот, кто ничего не делает, он старается исправить сам, хотя в ряде случаев его вины абсолютно нет. Однако если в коробках с товаром вдруг случается пересортица, он не ленится всё доставить так, как было надо, даже если приходится для этого совершить крюк.
В кругу друзей Славка тоже – личность незаменимая. Никогда не отлынивает от помощи товарищам, если надо что по крупным делам вроде переезда, ремонта, строительства и более печальных случаев. Всегда он в центре событий и внимания, особенно женского. Однако для Полякова мужская дружба и армейское «братство» – это святое. Жёны и даже просто подруги приятелей для него всегда были неприкосновенными. Даже если «несвободные» особы намёками или откровенно предлагают уединиться для пикантных развлечений, на провокации порядочный ловелас не поддаётся. К тому же начитанный и неплохо воспитанный Славик облекает свой отказ в глубокомысленные фразы и поклонницы серых глаз вздыхают и оставляют его в покое.
Зато остальные женщины, не обладающие защитой в виде штампа в паспорте о браке с кем-то из друзей Полякова, могут смело рассчитывать на красивые слова, ласки и, разумеется, подспорье в хозяйстве. Некоторым даже удавалось вступить с ним в брак, но коварные разлучницы разрушили поочерёдно несколько Славкиных семей. После этого он зарёкся переступать порог ЗАГСа, но вы же и сами знаете, какими настойчивыми бывают женщины! Поток смелых и красивых претенденток на ношение его фамилии не иссякает уже много лет.
***
Я со Славиком познакомилась благодаря тогда ещё будущему мужу. Мой Рома крепко дружит с ним с детства, поэтому я сразу была переведена в ранг «неприкасаемых». При знакомстве Поляков не поразил меня своей «убойной красотой», потому что я была по уши влюблена в жениха, но я не могла не заметить, как окружающие девушки стараются его «захомутать».
Позже получилось так, что именно сердобольный Славка помог мне с трудоустройством, когда фирма, в которой я работала, резко закрылась. Друг мужа с кем-то поговорил, и меня приняли на базу ночной сортировщицей (и этому приходилось только радоваться). Хотя надолго я там не задержалась, но мне довелось увидеть, какой эффект производят обаяние и чуткость Славика. Передо мной разворачивалось довольно много любовных историй, в которые он втягивался, когда самостоятельно, а когда – под давлением чар своих обожательниц.
Начальница базы, пожилая Анна Тимофеевна, считала Славика кем-то вроде своего крестника и первого помощника. Она всегда защищала симпатичного водителя-экспедитора, когда подчинённые приходили к ней и просили повлиять на Полякова, который категорически отказывался от официального оформления отношений.
Анна Тимофеевна только руками разводила, а иногда и согнутым изящным пальчиком могла тихонько постучать по лбу очередной жертвы поляковского обаяния:
– Ты, девка, мозгами думай, а не тем местом, откуда дети появляются! Если мужик вместо тебя коробки до транспортёра тащит, это не обязательно приглашение к нему в койку! Просто жалостливый он и приметливый. Видит, что ты еле-еле ноги передвигаешь, вот и помогает, а ты уже придумала себе! Нафантазировала свадьбу, как в глянцевом журнале, и кучу детишек. Оставь ты Славика в покое! Если он сам решит на тебе жениться, так его никто не остановит, а заставить его невозможно.
***
В общем, общалась я с Поляковым и в дружеском кругу и по работе, и точно могу сказать: быть обаятельным мужчиной – тяжёлый труд, особенно если при этом в наличии отзывчивость, совесть и порядочность, если хотите. В самом деле, мужчина без всяких далеко идущих планов, например, в дождь до дома подвёз, а спасённая от ливня и простуды женщина уже глазки и матримониальные планы строит. Или руку подал, чтобы помочь с лестницы спуститься, а от него уже ждут приглашение на свидание. Вот как тут бабником не стать, если даже самые элементарные жесты вежливости рассматриваются как намёки на более тесное общение?
К чести Полякова, о своих любовных подвигах он никогда не распространялся, но слава, простите за тавтологию, бежала впереди Славки. Однако женщин такая репутация нисколько не смущала, и даже, как мне кажется, многих слегка подзуживала. Ведь как греет мысль: «Уж со мной-то этот симпатяга забудет про всех других и прочих»!
Впрочем, сам Поляков благодаря своему особенному лёгкому характеру, перевоспитанию не поддаётся, а в том, что за симпатичной внешностью и славой бабника у него скрывается незаурядная личность, мне удалось убедиться неоднократно.
***
Как-то в майские праздники, когда мой муж и, конечно, Слава, собрались помогать родителям давнего армейского приятеля Михаила, сломавшего ногу, сажать картошку, лук и прочую ботву, я отправилась вместе с ними. Не для того, чтобы «приглядывать» за мужской компанией, вырвавшейся на волю, а исключительно из-за того, что скучно было дома оставаться. Впрочем, кому я вру! Разумеется, мне было не по себе. Где Слава, там, как пчёлы на сладкое, на него женщины слетаются, а вдруг и моего Ромку какая-нибудь одинокая селянка заприметит?
Приехали мы в деревню. Под бдительным руководством родителей Миши и при помощи его невесты Люды дружно взялись за дело. В итоге, от рассвета до заката с перерывом на обед расправились с выданным посевным материалом. Потом хозяева побаловали нас банькой, а после мы все засиделись за столом, позабыв про усталость. Смартфоны тогда ещё не были широко распространены, и без них, что удивительно, было очень интересно общаться.
Уже и не припомню, кому-то взбрело поиграть в игру вроде «Правда или действие», но это стало настоящим откровением. После всяких мелочей вроде любимой песни или еды балагур Миша задал провокационный вопрос:
– Ну-ка, Славка, колись, какая самая незабываемая ночь у тебя была!
Мишины родители, которые тогда мне казались возрастными людьми, а сейчас я понимаю, что им едва к 60 приближалось, засмущались. Мама сердито зашикала на расшалившегося взрослого сына. Люда и я растерялись, и наш джентльмен Поляков, хитро прищурив глаза, уточнил:
– Точно хотите, чтобы я про это рассказал?
Противоположные ответы прозвучали практически хором:
– Славик, может, не надо? – это возразили мы с Людой, зная репутацию Полякова.
– Вроде, неудобно! – высказались Мишины родители.
– Рассказывай, не томи! – громко крикнули Славкины друзья, а Рома добавил: – Или признавайся или сходи и голыми руками крапиву сорви.
После озвученной альтернативы Славка медлить не стал и приступил к рассказу.
– Хочу сразу предупредить, что лет мне тогда было не очень много. Около 7, а, скорее, и того меньше, если ориентироваться на то, что читать я ещё не очень хорошо умел. Так что заранее прошу прощения за возможные неточности. Эту ночь мне, наверное, никогда не забыть, но какие-то детали могли запомниться с искажениями. Всё-таки, глаз мне сомкнуть не удалось.
Не скажу за всех, но я после такого откровения точно была шокирована. Всё-таки начало близких отношений с противоположным полом, да ещё в таком юном возрасте – этого я даже от ловеласа Славика ожидать не могла. Впрочем, удивлена была не только я одна, а Поляков, как будто даже радуясь произведённому эффекту, продолжил свой необычный рассказ.
– Мне предстояло больше суток проехать на поезде, чтобы оказаться далеко за Уралом, в гостях у бабушки с дедушкой, которых я за свою недолгую жизнь видел, наверное, всего пару раз, а, может, и вовсе однажды. Да и то не особо запомнил, потому что крохотным был. Ситуация такая была, что по-другому никак не получалось. Мои родители ссорились тогда, и решили, что лучше, чтобы я этого всего не видел. Рос я довольно самостоятельным, как и все дети в то время, но в такое далёкое путешествие одного меня отправить побоялись. Транспортировать меня до пункта назначения поручили Андрею, папиному двоюродному брату. Не то, чтобы он был самым надёжным человеком на свете, но, скорее всего, просто выхода другого мои родители не нашли.
Видел я дядю Андрея до того знаменательного путешествия не сказать, что часто, но раз меня ему вручили, то нюни распускать как-то неприлично было. Я же, всё-таки, мужчина! Ехать предстояло долго, и вот вечером я устроился на верхней полке. Сперва в купе, кроме нас, никого не было. Внизу слышался раскатистый храп дяди Андрея, в одиночку приговорившего, как я сейчас понимаю, бутылку беленькой. Не слишком добросовестный провожатый мне достался, но как-то жутко мне не было. Самое драгоценное, набор солдатиков в старой маминой косметичке, я положил под голову, и задремал, думая, что моё сокровище находится в полной безопасности.
***
Слава сделал паузу, неторопливо отпил из стакана в железном подстаканнике остывающий напиток из смородиновых веточек, и вызвал у нас смесь ужаса и интереса.
– Слушай, если эта история про криминал, то её надо не нам, а в милиции рассказывать. Такое преступление, о котором я думаю, наверняка, срока давности не имеет, – посоветовал Миша, но Славик его попросил:
– Ты слушай, что дальше было!
***
В общем, когда я утром проснулся, в купе уже прибыло пассажиров. Внизу сидели два незнакомца, и дядя Андрей бегло меня с ними познакомил:
– Вот, как видите, я нянькой приходится подрабатывать. Так что всякое бывает.
Мужчины сдержанно кивнули, но с разговорами не лезли и не сюсюкали, чем автоматически заслужили у меня расположение. В общем, поезд катил дальше, развлечений не было практически никаких кроме еды и наблюдения за пролетающими за окном столбами. Дядя Андрей, судя по всему, заскучал, и после обеда предложил попутчикам «пропустить по маленькой». Оставив меня в купе, они сходили в вагон-ресторан, а вернулись едва ли не лучшими друзьями.
Это сейчас я уже точно знаю, что вагонные разговоры – дело особое, а тогда для меня всё в новинку было.
Отлёживаю я себе бока на верхней полке, а сам – к беседе взрослых прислушиваюсь. Один из попутчиков, Илья с седой прядью в густых волосах, пожаловался:
– Везде разруха. Как будто не в мирное время живём, а как при крепостном праве. Даже на федеральной трассе такие места бывают, что прямо не дороги, а сплошная полоса препятствий какая-то: то яма, то канава.
– Никому ничего не надо! – поддакнул его приятель, и мой дядя тоже поддержал тему:
– Да, никому ничего не надо, и даже выгодно, что дороги все щербатые. Это всё происки чиновников. Я же ведь изобретатель! Да только никому мои изобретения не нужны. Пришёл я патент оформлять на практически вечное покрытие для дорог, так мне от ворот поворот дали. Мол, то, что вы предлагаете, быть просто не может! Как это вообще в голову вам могла такая глупость прийти: использовать старые автомобильные покрышки в качестве стабилизирующего вещества для асфальтовой смеси? Я пытался объяснить химию процесса, но куда там! Пришёл ответ, что патент не может быть выдан. Бодался я с ними несколько лет, но всё бесполезно.
– Так ты, Андрей, не отступай! Дело-то нужное. Покрышки эти и впрямь как вечные! – поддержал Илья.
– А, да что тут говорить, – махнул рукой мой дядя. – Я тогда переписываться с патентным бюро бросил. Все расчёты и выкладки ещё раз перепроверил. Всё заново расписал, с приведением всех справочных данных о периоде распада материалов, из которых делают шины. Подготовился, как будто на бой отправлялся, и представляете что? По пути на созванную комиссию меня по голове тюкнули сзади и портфель из рук вырвали.
Попутчики начали охать и ахать, а я лежал на верхней полке и холодел от страха. До того за дядю Андрея испугался. Он же успокоил своих собеседников:
– Сильно я не пострадал. Даже портфель нашёл в ближайшем переулке. Только ни бумаг, ни ключей от квартиры там уже не было. Позже выяснилось, что из дома все мои черновики с разработкой почти вечного и сравнительно дешёвого при этом покрытия для дорог исчезли. Сработала чиновничья мафия!
Дядины собеседники поддержали его:
– Андрей, нельзя сдаваться! Времена же меняются! Надо на более высокий уровень обращаться, раз на местах такой беспредел творится!
Дядя только вздохнул:
– Ай, да что говорить. Одно расстройство. Надо его заесть! Пойдёмте, поужинаем, что ли, а то когда ресторан закроется, придётся чаем перебиваться. Ну, и мальчишку надо покормить, я его предками обещал, что он за время дороги ни грамма веса не потеряет, а моё слово – как клятва.
В купе дядя и попутчики, восхищённые его умом, возвращались заметно повеселевшими. Я тоже был в восторге. И от того, что у меня такой талантливый родственник – изобретатель это же даже круче, чем инженер, и от того, что мне одному разрешили выпить целую бутылку газировки. Я ощущал счастье, не меньше.
Более взрослый, чем Илья, Николай уже начинал клевать носом, но спать ему не довелось. Дядя Андрей начал рассказ про ещё одно из своих изобретений:
– Неудача с автодорогами меня не остановила. Хотелось, простите за высокопарность, Родине пользу принести, и я придумал, вспомнив своё школьное увлечение химией. У меня как озарение какое-то было, но и мозгами поработать пришлось. В общем, я придумал состав, который полностью защищает металл от коррозии.
Николай как-то сразу приободрился и даже стал обращаться к моему дяде на вы, хотя до этого вполне уверенно ему «тыкал»:
– Ничего себе! Да вы что, Андрей! Это же открытие, которое тянет на Нобелевскую премию! Я, между прочим, по образованию химик, и могу подсказать, если в ваших расчётах где-то закралась ошибка.
Я с верхней полки наблюдал, как, склонив головы, дядя и попутчики что-то пишут, зачёркивают, спорят. В купе даже заглянула проводница, которая попросила:
– Уважаемые пассажиры, если не сложно, говорите немного тише!
Илья вежливо извинился за всех, но отметил:
– Вы, милая, не ругайтесь. У нас тут не дебош, а, можно сказать, научный диспут. Может быть, в этот самый момент на свет рождается изобретение, которое перевернёт судьбу человечества! Представляете, если металл не будет, обывательским языком выражаясь, ржаветь, то какие горизонты откроются для цивилизации!
Проводница, явно привыкшая ко всему, только пожала плечами и повторила просьбу соблюдать тишину.
Бурное обсуждение длилось ещё пару часов, но усталость и мерный стук колёс всё-таки привели к тому, что наше купе погрузилось в сон. Только мне заснуть не удалось из-за храпа, который дружно издавали дядя и наши новые знакомые.
***
На нужную нам станцию поезд прибывал ранним утром. Около 5 часов в дверь легонько постучала проводница. Тихо, чтобы не будить совсем недавно уснувших спутников, мы с дядей оделись и собрали свои вещи.
Я, конечно, практически дремал на ходу, потому что всю ночь слушал разговоры взрослых, и едва передвигал ноги. Мы почти дошли до тамбура, когда дядя Андрей хлопнул себя по лбу и сказал:
– Эх, ёлки-палки! Илья и Николай – такие люди хорошие, а мы как-то неправильно, не по-русски, а по-английски уходим. Пойдём обратно, Славик! Надо попрощаться!
Покорный, я поплёлся за дядей. Он распахнул дверь купе, стал тормошить недавних знакомых, и они, проснувшись, выглядели перепуганными. Илья и Николай кивали моему дяде, уверяли, что непременно попробуют через свои связи добиться, чтобы его изобретения нашли дорогу к реализации.
Дядя Андрей долго жал попутчикам руки, и в результате, мы едва успели покинуть поезд на нашей станции.
Сдав меня на руки бабушке и дедушке, он долго в родных краях не задержался, объяснив, что ему пора ехать на вахту. Меня дядя Андрей потрепал по голове, со своими родителями расцеловался, и отбыл – только его и видели.
Позже, когда я принялся пересказывать дедушке и дедушке о том, что их младший сын – настоящий гений, а они долго смеялись:
– Какой гений! Просто лапшу на уши умеет вешать очень искусно. Какой он изобретатель? Какой ещё химик? Едва аттестат получил. Тройки ему больше из жалости натянули! Поваром на Севере работает всю жизнь и сроду никаких заявок на патенты не подавал. Вот читает много, это правда. Может, так про всякие подобные изобретения и узнал.
***
Славка широко улыбнулся, демонстрируя нам свои очаровательные ямочки:
– Вот такая у меня была незабываемая ночь!
***
Разразился дружный смех. Сперва неуверенный, а потом просто оглушительный. Рома, вытирая слёзы, признался:
– Слушай, Славик, тебе не водителем работать надо, а в актёры идти! Плохо, что ли? Известность. Деньги. Поклонницы, хотя, последнего добра у тебя и так с лихвой хватает. Я чего угодно ожидал от твоего признания о самой незабываемой ночи, но только не такого рассказа.
В самом деле, это было очень неожиданно и здорово.
***
К сожалению, жизнь неумолимо развела нашу компанию. Славик, женившись в очередной раз, переехал с супругой в другой город. Теперь наше общение чаще всего происходит по видеосвязи и по переписке в мессенджерах и соцсетях. Мы обмениваемся поздравлениями с праздниками и комплиментами в адрес стремительно растущих детей, а встречи стали для нас роскошью.
Зато теперь, когда я слышу, как кого-то клеймят «бабником», всегда вспоминаю Полякова. Ведь, вполне вероятно, у очередного «кобеля» самой незабываемой ночью тоже является что-то вполне невинное. Бабники – такие же люди, как и все.
Автор: Любовь Лёвина