Пётр сидел на стуле, стоявшем в стороне у стены и смотрел на отца, тот лежал прикрыв глаза, похудевший с изможденный лицом. В их доме, уже больше трёх недель, была тягостная обстановка. Именно столько времени отец не вставал и было понятно, его дни были сочтены. Диагноз был слишком серьёзным, а время упущено. Как только стало известно о болезни Льва Евгеньевича, мать не могла в это поверить и умоляла тогда врачей
-Мы заплатим любые деньги только спасите Лёвушку. Сколько нужно? Давайте за границу отправим я с ним поеду и буду ухаживать.
Пётр не знал сколько на счетах семьи было денег, но что их точно немало был уверен. Отец на протяжении многих лет возглавлял большой издательский бизнес, у него в собственности была большая типография и несколько печатных изданий, известных во всей округе.
Всегда жёсткий, энергичный, теперь он лежал закрыв глаза и казалось что просто крепко спит, но Пётр точно знал, отец специально не открывает глаз, когда в комнате он, его младший сын.
Пётр не стал нагнетать и без того тяжелую обстановку, молча поднялся и вышел. Он прекрасно понимал, как только отец откроет глаза, даже из последних сил, он тут же выскажет недовольство по поводу его появления.
Так было и прошлым утром. Увидев Петю, сидящего в стороне, Лев Евгеньевич еле слышно сказал:
-Что ты тут моячишь, как бельмо в глазу, вон бери пример с Гришки, учится, каждый день на занятиях, весь меня, а ты - беспуть. Уйди уж, исчезни, прочь пошёл!
Молодому человеку в эту минуту было до слёз обидно. Ведь только он знал, что Гришка, его старший братец, уже больше двух месяцев не ходил в институт и всё свободное время проводил в клубах. К отцу он приходил рано утром и посидев час, а то и меньше, ссылаясь на учёбу, исчезал. Пётр слышал каким тоном отец говорил с Гришей и как он с ненавистью в голосе разговаривал с ним, казалось бы таким же сыном как и Гришка. В какие-то моменты Петру казалось, что он уже привык к такому отношению, с самого детства он для всех в семье был так называемым мальчиком для битья. Во всех неудачах и бедах всегда был виноват именно он и независимо по чьей вине всё происходило. Кроме как Петька негодник, охламон и тунеядец, отец его не звал, а брат вообще относился как к врагу. Мать изредка, когда бывала в хорошем настроении, могла пожалеть или замолвить словечко, если отец его отчитывал. Гришу же наоборот, родители всегда ставили в пример, правда и тут, Петру было непонятно, за что. В школе Петя старательно учил предметы и получал каждую оценку заслуженно, а Гришке достаточно было просто посещать уроки, чтобы приносить домой дневник с пятёрками и четвёрками. Лев Евгеньевич лично или отправляя Анну Ивановну в школу, регулярно носил в кабинет директора конверты с так называемой оплатой тех самых Гришкиных оценок. Брат был на два года старше Петра и как только он вышел из стен школы с аттестатом, отец тут же подсуетился и уже через пару недель Григорий стал студентом одного из лучших высших учебных заведений города. Петру же, после выпускного отец зло сказал:
-Ну всё, хватит сидеть на шее родителей, иди работать, а если своих мозгов хватит, поступай на заочное.
Пётр именно так и собирался сделать, но мечты об учёбе почти сразу ушли на задний план. Через несколько месяцев, после его выпускного, семье стало известно о болезни Льва Евгеньевича. Молодой человек вынужден был поставить крест на своих целях и стал помогать матери. Денег в семье было достаточно, можно было нанять сиделку, но отец категорически запретил это делать, сказав:
- Ещё не хватало, чтобы чужая тётка мне утку носила. Я что, не заслужил чтобы это жена да сыновья делали.
Большую часть времени ухаживала за Львом Евгеньевичем супруга. Чаще всего ей в этом помогал Пётр, чем вызывал недовольство и возмущение больного. Вместе с матерью Петя мыл отца, менял постельное, убирался в комнате даже научился делать уколы.
Гришка же, приходил каждый день только посидеть с траурным лицом, держа папу за руку. Хотя не только за этим. Дважды, Пётр слышал из другой комнаты, как старший брат, пользуясь благостным отношением отца, просил его помощи. Первый раз он слёзно умолял:
- Пап, тачка, что ты подарил на окончание школы, уже не новая. Да ты тоже, знаешь чьи детки учатся на моём курсе? Дочь главы города, дочурка директора рынка, сынок главврача нашей больницы и им подобные. Они приезжают на таких авто, кто с водителем, кто сам и тут я, на одном и том же автомобиле появляюсь. Ты же всё равно лежишь, а твой красавец стоит без дела в гараже, дай мне его а, надо же статус семьи поддерживать.
Пётр не слышал ответ, но судя по тому, что Гришка в тот же вечер куда то умчал на машине отца, понял, в очередной раз братец добился своего.
Второй раз, буквально спустя неделю, когда Пётр как раз делал отцу укол, Григорий зашёл в комнату и недовольно кинул брату:
-Ну, медбрат, сделал своё дело? Давай отсюда, мне с отцом поговорить нужно.
Пётр вышел, но любопытство взяло верх и он решил подслушать, что же такое будет вещать братец, что ему слушать не стоит. Оказалось, Гришка стал расписывать, что в институте подворачивается поездка по обмену знания, на неделю за границу. И отец конечно, похвалив сына за рвение к учёбе, выделил немалую сумму на это. Петя в этот момент уже знал, что брат забросил институт и не понимал на что ему такие деньги, но всё встало на свои места сразу как он услышал разговор Гриши по телефону.
-Крошка, покуй чемоданы,- радостно сообщил братец, только выйдя из спальни отца, -Папаша раскошелился, сегодня же летим на те острова, которые вчера видели на фотках у Кольки с Ленкой.
В этот момент он увидел Петра и сразу поняла, что тот всё слышал. Убрав телефон в карман, он подошёл к нему вплотную и глядя прямо в глаза прошипел:
-Что ты на меня так смотришь? Я имею право на отдых, а отец не против заплатить и неважно за что, главное что мне на пользу. Так что не вздумай проболтаться, иди лучше утку подай.
Пётр был поражён хладнокровию брата. В тот момент, когда в соседней комнате умирал отец, он собирался счастливо провести время на каких-то островах с очередной зазнобой.
-Но Папа может в любой момент умереть - тихо сказал Петя.
Реакция брата его окончательно добила. Гришка усмехнулся и вызывающе, глядя ему в глаза, заявил:
-Не переживай, ко времени оглашения завещаний, я уж точно вернусь. Ведь если он помрёт, получить наследство можно будет точно не на следующий день.
Оставив, стоящего в растерянности брата, Григорий развернулся и вышел в другую комнату.
В этот момент Петя понял, здоровье отца, брата совершенно не интересовало и вся грусть и слёзы, у постели больного, были наигранные, словно всё ради того, чтобы получить львиную долю наследства.
Спустя пару дней, после отъезда старшего сына, папа скончался. Умер он тихо, ночью, как раз в тот момен, кода у кровати дежурил Пётр.
Молодой человек запомнил это на всю жизнь. Отец открыл глаза и впервые посмотрел на него каким-то добрым, ласковым взглядом, будто желая что-то сказать он несколько раз глубоко вздохнул и замер. Петя сразу понял, что произошло страшное. Пошёл будить мать, захватив по дороге на кухне успокоительное. Она в последнее время только на нём и жила. Дальше были рыдания, прощания, похороны. Всё это время Пётр буквально не отходил от мамы. В то время как Гриша, продолжал отдыхать где-то на морском побережье, даже не соизволив вернуться на похороны.
Брат приехал когда уже миновало девять дней. Он всего один раз ездил на могилу отца и то по настоянию матери. Для него жизнь никак не изменилась, даже, как он говорил, появилась какая-то свобода в действиях. Теперь он мог, без получения отцовского одобрения, брать в сейфе наличные, пользоваться машиной отца в любое время, да и отчитываться ни перед кем не нужно было. Мать особо не приставала с вопросами, ей после смерти мужа было совершенно не до этого. В положенный, после смерти отца, срок их пригласил к себе нотариус.
Брат приехал на оглашение завещания в приподнятом настроении. Ехидно улыбаясь он поглядывал на Петра, будто заранее зная исход. Пётр же напротив, не питал особых иллюзий, но то что позже он услышал от нотариуса, не входило ни в какие рамки. Всё оставшееся от отца движение и недвижимое имущество было разделено совершенно на его взгляд несправедливо. Большой дом, в котором они все жили и ежемесячное пожизненное содержание Лев Евгеньевич завещал Анне Ивановне, своей верной и преданной, как было написано, супруге. В этом случае Петру было всё понятно и он был полностью согласен с последней волей отца. Старшему сыну, Григорию, он оставил управление всеми счетами и бизнесом, автомобили, которых было несколько и просторную квартиру в центре города. Когда дошла очередь до Петра, все замерли в ожидании, ведь получалось, что завещать ему особо больше и нечего.
Наступила какая-то давящая тишина, в которой Петя хорошо услышал смешок братца. Нотариус поправил очки в дорогой оправе и уже чуть тише зачитал, что Петру отец оставил в наследство конюшню с избой, где-то далеко за городом и сумму на счёте, как он указал, достаточную для начала самостоятельной жизни.
Услышав, сколько папа оставил ему, сын не мог в это поверить. Количество нулей в наследстве старшего брата, было в разы больше и денег, которые были оставлены Пете, братец наверняка мог прогулять в клубах меньше чем за месяц. Пётр конечно с самого начала понимал, что папа не разделит всё между сыновьями поровну, но что поступит настолько несправедливо, точно не ожидал. Выйдя от нотариуса Гриша, для которого младший брат всегда был пустым местом, зло процедил сквозь зубы:
- Ну вот и всё, мой дорогой братишка, как говорится гуляй на все четыре стороны, шуруй в свою глухомань и очень надеюсь, что больше никогда тебя не увижу. Кстати, даже не пытайся у меня когда-нибудь хоть что-то просить. Прости, но нищим не подаю.
Повернувшись к матери он сказал:
-Мам, ну ты едешь? Давай быстрее, у меня куча дел. Быстро закину тебя домой и хочу с размахом отметить свой теперешний статус богатого бизнесмена, — поигрывая ключами, ставшей уже вполне официально его машины, он направился к сверкающему в лучах солнца новенькому авто, а Анна Ивановна подошла к младшему сыну. Взяв его за руку, она виноватым голосом тихо сказала:
-Прости, Петенька, кто же знал, что Лёвушка так распорядится. Ты же понимаешь, я изменить ничего бы не смогла, знаешь какой у отца был характер, что решил, никогда не изменит.
Молодой человек обнял маму и так же тихо ответил:
-Ничего, мам, всё будет нормально, не в деньгах ведь счастье, как-нибудь проживу, ты главное береги себя, а я буду тебе обязательно звонить. Иди, а то Гришка психовать будет.
Анна Ивановна пошла к машине, а Пётр остался стоять на крыльце нотариальной конторы с обидой на отца, Гришку и на весь мир в целом. Он не мог понять, почему к нему с самого детства и до последнего дня жизни, у папы было такое негативное отношение, которого он явно не заслуживал. Казалось бы, два брата, росшие всю жизнь в одной семье и теперь одному досталось всё, а другому развалюха за тридевять земель. Пётр даже не сомневался, что именно так выглядит его приданное. Ведь купив конюшню по случаю, Лев Евгеньевич ездил туда лишь первые пару лет. В то время отец не на шутку увлёкся лошадями и каждый раз возвращаясь хвастал, что прикупил очередного породистого красавца. Но длилось это недолго, потом дела поглотили его с головой, бизнес стал активно развиваться. А позже здоровье и подвело.
Пётр даже вспомнить не мог, когда отец ездил туда последний раз. Он был вынужден собрать лишь необходимые вещи, уместившиеся в одной дорожной сумке и отправился по указанному в завещании адресу.
Купив билет на автобус, Петя забрался на заднее сиденье старенького паза и погрузился в свои нерадостные мысли.
Через три часа водитель обернулся и сообщил, что они на месте, высадил как сказал на главной улице деревни. Осмотревшись по сторонам Пётр сразу понял, что надежда найти тут работу, на которую он очень рассчитывал, моментально исчезла.
Вся деревня состояла из той самой центральной и похоже единственной улиц. Домов на ней было не больше двадцати, от силы двадцати пяти штук, которые стояли не похожими друг на друга. Какие-то были свежевыкрашенные, побелены с аккуратными огородами, а какие-то - серыми и покосившимися, будто доживали свой нелёгкий век. Пётр поправил сумку на плече и отправился искать свой. На самой окраине, немного в стороне от улицы, он увидел что-то похожее на дом. Только по стоявшей рядом конюшне с местами заваленным забором, он понял что это и есть его владение. Перед самим домом не было даже калитки, она валялась в стороне на траве. Участок настолько зарос сорняками, что Петру пришлось пробираться к крыльцу, как сквозь заросли, расчищая путь руками. В этот момент, ему почему-то вспомнились слова отца, которые он ему сказал, как только парень закончил школу:
"Ну, теперь заворачивай рукава" — с какой-то непонятной угрозой, заявил тогда родитель. "И вперёд, в грузчики или конюхи, навоз лопатой грести. Таким как ты, только туда и дорога, на меня и мать можешь не рассчитывать. Я всего добивался сам, вот и ты, если сможешь выплывешь".
И вот теперь Пётр стоял перед домиком у конюшни и понимал, что слова отца были пророческими. Грустно вздохнув, молодой человек присел на сломанную ступеньку крыльца и поймал себя на мысли, что он боялся и не хотел заходить внутрь.
Страх этот был не перед кем-то или чем-то конкретным, просто Пётр представить не мог, что его ждёт внутри этой избушки, с висящей на одной петле дверью, выбитым окном и куском оторванной крыши.
Надеясь хоть немного отодвинуть встречу с неизвестностью, Петя отправился на осмотр конюшни, оставив сумку прямо на крыльце.
продолжение следует …