Истории известно немало случаев, когда два человека соперничали или даже враждовали друг с другом, ни разу за всю жизнь не встретившись лично, что делает их противостояние особенно колоритным. А у некоторых исторических личностей «война» шла еще более необычно: они все время находились рядом, в одном помещении, но не разговаривали и лишь изредка обменивались записками. Да, порой так ведут себя не только обидчивые дети, но и вполне взрослые и уважаемые люди…
Имена обоих участников такой безмолвной войны, имевшей место в начале XIX века, окружены романтическим ореолом. Один из них, граф и камергер Николай Резанов стал известен в первую очередь историей своей любви, о которой была написана поэма «Авось» Андрея Вознесенского и поставлена рок-опера «Юнона» и «Авось» Алексея Рыбникова. Другой, адмирал Иван Крузенштерн, прославился, как путешественник, совершивший первое в истории России кругосветное плавание, и сделавший немало важных открытий. Между тем, на самом деле в жизни каждого из них были и путешествия, и любовь. А еще была крупная ссора, после которой они перестали разговаривать – и так и не заговорили друг с другом до конца жизни.
Судьбы этих людей складывались, можно сказать, прямо противоположным образом. Жизнь графа Резанова состояла из постоянных взлетов и падений, счастливых и мрачных периодов. Родился он в 1764 году в обедневшей дворянской семье, не имевшей влиятельных знакомых, так что с самого начала было ясно, что ему и его брату придется пробиваться в жизни самим, без чьего-либо покровительства. Николай мечтал о военной карьере и в четырнадцать лет поступил на службу в артиллерийский полк – и вскоре ему улыбнулась удача, за прилежную службу и красивую внешность он был переведен в Императорский Измайловский полк. Дальше – снова скачок в карьере: в 1787 году императрица Екатерина II решила совершить большую поездку по России, из Санкт-Петербурга в Крым, и именно Резанов был назначен главой ее личной охраны.
Это было его первое большое путешествие, во время которого он по-прежнему показывал себя с самой лучшей стороны – во всяком случае, в истории не сохранилось никаких сведений об обратном. Однако после возвращения в столицу Николай Резанов почему-то подал в отставку и уехал в Псков, где пять лет проработал асессором в суде. То ли во время поездки он случайно чем-то рассердил царицу и впал в немилость, то ли кто-то из ее фаворитов увидел в молодом и красивом офицере соперника и начал интриговать против него…
Так или иначе, но военная карьера Николая была окончена. Однако он старательно работал на новой должности и постепенно начал и в этой сфере продвигаться по служебной лестнице. Его вернули в Петербург – перевели работать в Казенную палату, потом в Адмиралтейство, а потом в канцелярию секретаря Екатерины II, поэта Гавриила Державина, с которым он вскоре подружился, так как был большим ценителем его стихов. Но и этот благоприятный период вскоре закончился. Поскольку теперь Резанов снова вращался возле императрицы, встречаясь с ней на разных приемах, это не понравилось ее тогдашнему фавориту Платону Зубову, и он решил отослать Николая куда-нибудь подальше от столицы. В результате Резанова отправили в Иркутск в качестве инспектора, который должен был проверить деятельность торговой компании Григория Шелихова, основавшего русскую колонию на Аляске.
Однако удаление из Петербурга в конечном итоге принесло Николаю много хорошего. Он познакомился со старшей дочерью Шелихова Анной и через год женился на ней. Со стороны могло показаться, что это был обычный в то время брак по расчету между богатой, но не знатной невестой и женихом-дворянином: за Анной дали хорошее приданое, а она, выйдя замуж за Николая, получила дворянский титул. Но на самом деле Резанов и его юная невеста любили друг друга и были счастливы в семейной жизни – хотя их любовь не была настолько бурной и страстной, чтобы вдохновить поэтов на создание художественных произведений о ней.
После смерти отца Анны Николая стал одним из владельцев его компании, и у него появилась идея создать на ее основе более крупное предприятие, которое осуществляло бы постоянную торговлю с Аляской. К тому времени Екатерину II сменил на престоле Павел I, и Резанов отправил ему прошение об организации такого предприятия. Царь дал на это добро, и вскоре Николай с Анной переехали в Петербург, где была основана Русско-Американская компания. Это был новый взлет в карьере Резанова, которой теперь не могли помешать ревнивые императорские фавориты, и несколько лет они с женой счастливо прожили в столице. Омрачало их семейную жизнь только отсутствие детей, но в 1801 году этот повод для грусти тоже исчез: у них родился долгожданный сын Петр. А еще через год счастье закончилось: Анна Резанова родила второго ребенка, дочь Ольгу, и умерла вскоре после сложных родов.
Это было самое тяжелое время для Николай Резанова. Он хотел подать в отставку, чтобы проводить больше времени с детьми, но Александр I отказал ему в этой просьбе и назначил его посланником в Японию, который должен был договориться об установлении торговых отношений между этой страной и Россией. Причем ехать в Японию Резанов должен был на шлюпе «Надежда», который вместе с еще одним кораблем, «Невой» отправлялся в первое русское кругосветное путешествие под командованием Ивана Крузенштерна. Николай Резанов был назначен еще одним главой этой экспедиции, равным Крузенштерну – и этот факт сразу настроил их друг против друга еще до того, как они впервые встретились на борту шлюпа.
В жизни Ивана Крузенштерна события развивались совсем не так, как у Резанова, можно сказать, прямо противоположным образом. Нельзя сказать, что его жизнь была легкой и спокойной, но в ней не было таких резких взлетов и падений – этот человек постепенно добивался успехов и уверенно шел к пику своей карьеры, званию адмирала флота. Этот человек происходил из знатной эстляндской семьи, и изначально его звали Адам Иоганн фон Крузенштерн, но вся его жизни была связана с Россией, так что он всегда называл себя русским именем – Иваном Федоровичем.
Он родился в 1770 году, в пятнадцать лет поступил учиться в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, а через три года прямо с учебы отправился в эпицентр морских сражений – началась Русско-шведская война. Отличившись в нескольких битвах, Иван получил звание лейтенанта, а после войны несколько лет проходил обучение на британских кораблях. Во время этой службы он посетил несколько стран, в том числе США, Индию и Китай и разработал проект торговых отношений между российской колонией на Аляске – Русской Америкой – и Китаем. Он отправил описание этого проекта Александру I, и тот, заинтересовавшись им, как и проектом Николая Резанова, вызвал Крузенштерна в Россию.
В 1799 году Иван вернулся в Петербург и узнал, что его проект пока не спешат воплощать в жизнь. Он стал капитаном небольшого корабля в Ревеле, и там он внезапно обнаружил, что считается завидным женихом и что с ним постоянно пытаются познакомиться знатные дамы, имеющие молодых незамужних дочерей. Крузенштерн вполне мог найти себе богатую невесту, но вместо этого обратил внимание на сироту и бесприданницу Юлию-Шарлотту фон Таубе. Эта девушка жила в семье старшего брата, который рассчитывал найти ей мужа из местных дворян, но ей тоже понравился знаменитый капитан Крузенштерн, и вскоре между ними возникли сильные взаимные чувства. Брату Юлии пришлось сдаться – влюбленные сумели уговорить его дать согласие на ее брак с Иваном, и в 1801 году они поженились.
Если не считать трудности с получением этого согласия, личная жизнь Ивана Крузенштерна была счастливой и спокойной. Вскоре после свадьбы он узнал о проекте кругосветной экспедиции, в ходе которой предполагалось осуществить его торговый проект, и о том, что ему предлагают ее возглавить. Отправляясь в кругосветное плавание, он знал, что должен скоро стать отцом – и уже после того, как он покинул Россию, у него родился сын Николай. А в дальнейшем, после его возвращения домой, на свет появились еще три сына и две дочери.
Однако радость Крузенштерна от мыслей о будущем наследнике и о том, что он командует первой в истории его страны кругосветной экспедицией, померкла почти сразу после того, как он ступил на борт «Надежды». Потому что кроме него на борту находился еще один начальник экспедиции и автор проектов, касающихся международных торговых отношений – Николай Резанов, с которым ему надо было делить и свою власть, и тесную каюту.
Точно так же неприятно удивлен был и Резанов: он тоже был уверен, что будет единоличным главой экспедиции. А еще сильнее усугубило эту ситуацию то, что Николай должен был держать в секрете порученную ему миссию в Японии, так как у этой страны в то время были напряженные отношения со всем миром, включая и Российскую империю. Он не имел права сразу сообщить Крузенштерну, что является послом в Японию и что именно поэтому вместе с ним следует довольно большая свита, из-за которой на небольшом корабле стало слишком тесно. В результате Крузенштерн посчитал, что император Александр «навязал» ему Резанова из-за какого-то своего каприза, и поскольку высказать свое мнение об этом самому Александру было невозможно, стал вымещать свою обиду на Николае и его сопровождающих. Резанов же, непривыкший к такому обращению и считающий себя обязанным защищать своих людей, отвечал ему тем же.
Скорее всего, эти два умных и благородных человека постепенно разобрались бы с возникшим между ними недоразумением и наладили бы отношения, а трудности дальнего плавания могли и вовсе помочь им подружиться. Но, к сожалению, к их борьбе за власть прибавились еще и бытовые сложности от жизни в одной маленькой каюте. Каждый из них с детства привык, что у него есть собственная комната, и теперь чувствовал себя крайней неуютно с чужим человеком под боком. И еще неизвестно, что сильнее настраивало Крузенштерна и Резанова друг против друга: споры о том, кто из них главный, или то, что когда один из них спал, другой мог шуметь на своей половине каюты.
А еще обстановка на «Надежде» с каждым днем накалялась из-за шуток и розыгрышей одного из членов команды – Федора Толстого, уже тогда скандально известного в России дебошира и карточного шулера. Он попал на корабль незаконно, выдав себя за назначенного туда двоюродного брата с такими же именем и фамилией, который страдал морской болезнью и не хотел отправляться в плавание, и когда об этом стало известно, шлюп был уже далеко в открытом океане.
Федор Толстой постоянно устраивал скандалы с другими матросами или стравливал их между собой, тайком от капитана распивал с ними водку и играл в карты и жестоко подшучивал над каждым, кто попадался ему на глаза, включая даже корабельного священника. А когда «Надежда» и «Нева» останавливались в каком-либо иностранном порту, он сходил на берег и там либо нарывался на драки с местными жителями, либо, опять-таки, усаживался играть в карты, так что перед отправкой спутникам Федора приходилось искать его по притонам и полицейским участкам. После высадки на берег в Бразилии Толстой вернулся на корабль не один, а с обезьяной – самкой орангутана, которую он купил в порту и которая стала «помогать» ему в его бесконечных выходках.
Все эти художества Федора Толстого заставляли Резанову и Крузенштерну еще больше нервничать и срываться друг на друге и, в конце концов, привели к тому, что после очередной ссоры они и вовсе перестали разговаривать. Находясь вдвоем в каюте оба демонстративно молчали и отворачивались друг от друга, оставляя на столе записки, если кому-то из них нужно было передать соседу какую-то информацию.
Выходки Толстого на «Надежде» закончились тем, что когда судно проходило мимо Камчатки, его вместе с орангутаном высадили на берег. Поводом к этому послужила очередная его «шутка» - он научил свою «домашнюю зверушку» обмакивать перо в чернила и рисовать на бумаге разные каракули, после чего запустил ее в каюту начальников экспедиции, где она разрисовала разложенные на столе путевые записки Резанова. Это переполнило чашу терпения обоих руководителей, и Крузенштерн отправил Федора с обезьяной на сушу «думать над своим поведением». Толстой после этого пережил еще много интересных приключений, которые принесли ему еще больше славы, а «Надежда» продолжила свой путь в тишине и покое.
К тому времени Иван Крузенштерн уже знал, что Николай Резанов возглавляет посольство в Японию, но неприязнь между ними так и не прошла. Расстроенный тем, что его записи были безнадежно испорчены, Резанов во время остановки в Петропавловске-Камчатском написал письмо главе Камчатской области Павлу Кошелеву, в котором обвинял в бунте весь экипаж «Надежды» и требовал суда над Крузенштерном. Крузенштерн, узнав об этом, заявил, что готов пойти под суд – но прямо сейчас, прервав экспедицию. Это означало, что Резанов не попадет в Японию, но идти на попятную после того, как он настолько резко выступил против своего оппонента Николай не мог. В результате их с Крузенштерном попытался помирить Кошелев, которому это удалось лишь частично: Николай перестал настаивать на суде над Иваном, а тот согласился продолжить плавание и доставить русское посольство в Японию.
О том, что было дальше, Резанов и Крузенштерн оставили прямо противоположные «показания». Николай записал в своем дневнике, что Иван вместе со всеми своими подчиненными-офицерами явился в квартиру, где Резанова поселили во время остановки в Петропавловске-Камчатском, и принес ему извинения, после чего попросил вернуться на корабль, чтобы плыть в Японию. Крузенштерн же описал свою последнюю ссору и примирение с Резановым в письме президенту Российской академии наук Николаю Новосильцеву, и в его изложении все выглядело совсем по-другому: сначала Кошелев уговорил Резанова не прерывать экспедицию, потом Резанов сказал, что согласен плыть дальше, но Крузенштерн объявил, что отказывается брать его на корабль, и после этого Николай публично извинился перед ним и даже предложил сделать это в письменном виде, после чего Иван согласился принять его извинения.
Как все было на самом деле и кто из оппонентов «немного отклонился от истины», описывая заключенный между ними мир, теперь уже точно никогда не будет известно. Ни один из них не читал версию своего соперника, иначе они наверняка снова разругались бы, еще сильнее, чем прежде. Впрочем, отношения Крузенштерна и Резанова и без этого остались холодными, хотя они продолжили путь и даже стали разговаривать друг с другом. Вскоре «Надежда» прибыла в Японию, на остров Дэдзима, где Николай Резанов провел полгода тщетно пытаясь добиться аудиенции у японского правительства. Но японцы, хоть и приняли его на этом острове со всеми почестями, отказывались пускать его дальше и вести с ним какие-либо дипломатические переговоры, так что, в конце концов, он вынужден был уехать ни с чем.
Эта неудача не добавила графу Резанову хорошего настроения – он оставался мрачным и раздраженным, так что его отношения с соседом по каюте тоже не улучшились. Из Японии корабль отправился на Аляску, где Николай сошел на берег, чтобы заняться делами русской колонии – его участие в кругосветном путешествии на этом окончилось, и они с Крузенштерном больше никогда не встречались.
Впереди у Николая Резанова было много других, еще более драматических событий: обнаружив, что в колонии царит страшный голод, он отправился в Калифорнию, чтобы закупить там продукты, и встретил там дочь местного губернатора Кончиту Аргуэльо, роман с которой и сделал его всемирно известным. Резанову удалось добиться согласия ее отца на брак с ним и накормить голодающих на Аляске – после всех неудач во время кругосветного путешествия ему, наконец, улыбнулось счастье. Но за этим взлетом, последним в его жизни, наступило новое падение – тоже последнее. Николай вернулся в Россию, собираясь получить в Петербурге разрешение на брак с католичкой, но по пути в столицу сильно простудился и умер.
Иван Крузенштерн в это время тоже вернулся в Россию после своего кругосветного плавания и впервые увидел своего уже подросшего к тому времени сына. Шлюпы «Надежда» и «Нева» побывали еще в нескольких странах, пережили стычки с туземцами в Северной Америке и шторма в океане и собрали невероятно богатый научный материал обо всех этих далеких землях и их обитателях. В дальнейшем Крузенштерн был директором кадетского корпуса и преподавал там, а кроме того, занимался научной работой, и под конец жизни был избран почетным членом Академии наук.
Он любил вспоминать обо всех своих путешествиях, и конечно, о кругосветке, но обычно вспоминал лишь приятные и интересные моменты. О Николае Резанове и соперничестве с ним знаменитый путешественник почти никогда не говорил.
Татьяна Минасян