XVI век, Западная Европа... Вы еще помните персонажей циклов "Виват, Бургундия!" и "Тень Бургундии" — Жоржа-Мишеля Релингена, Александра де Бретея и других? Не так давно они смогли обмануть испанского посла, который искренне считает, что везде, где он находится, он главный — он же представляет Испанию.
Но время прошло и в Испании поняли, что промахнулись. И что теперь делать с теми, кто так жестоко посмеялся над властью империи, над которой никогда не заходит солнце? И вот сидят первый министр Испании, тот самый посол и тринадцатилетний мальчишка, сын министра и племянник короля, и решают судьбы мира. К людям они относятся в точности так же, как игроки в шахматы в шахматным фигуркам. Да, такие уж развлечения у испанских донов...
--------------------------------
Первый министр его католического величества только что вынес очередной смертный приговор. То, что этот приговор касался помазанника Божьего, не слишком волновало первого министра. Тот, кто бросил вызов испанской империи, должен умереть. Тот, кто обманул доверие его католического величества, должен умереть. Тот, кто подвел его…. Нда… в отношении Генриха де Валуа сомнений не было. А вот в отношении маркиза де Тассиса его высочество все еще сомневался.
Он взвешивал «за» и «против», и по всему выходило, что испанский посол во Франции, несомненно, заслуживал эшафот, но вот его старинный и надежный товарищ дон Хуан де Тассис — нет.
Да и кто мог заменить Тассиса во Франции? Кто лучше маркиза знал французский двор и все его интриги? Если из-за одной нелепой ошибки разбрасываться людьми…
Решено! На этот раз маркиз получит помилование. Но как же он мог так ошибиться!..
Принц вдохнул и пообещал себе, что постарается быть сдержанным и терпеливым с верным человеком...
…Маркиз де Тассис никогда не отличался долготерпением. Общение с французскими варварами выработало в нем привычку смотреть на окружающих свысока. Не просто свысока, а с полным пониманием своего высокого положения доверенного лица короля Испании и его первого министра.
И вот теперь об этих привычках, несомненно, полезных при французском дворе, но совершенно неуместных при дворе его покровителя, следовало забыть как можно скорее, несмотря даже на брошенный ему в лицо его же отчет о Бретее. Брошенный не в переносном смысле, а в прямом…
Первый министр не стал сдерживать своих чувств, так что де Тассису еще и пришлось собирать разлетевшиеся по полу бумаги под гневным взглядом принца и насмешливым взглядом его сына, племянника короля.
Впрочем, подобный всплеск чувств был много безопаснее, чем непринужденная прохладная вежливость, за которой обыкновенно следовало настойчивое приглашение погостить несколько лет в какой-нибудь из королевских резиденций.
Но все же де Тассис доставил его высочеству то, что тот приказал добыть, и это не было легкой задачей. Французский королевский двор надежно хранит тайны, связанные с охраной его величества, и даже поездка в Гасконь самых доверенных людей посла не смогла разъяснить все до конца.
Золото… много золота… Слуги в казармах, конюхи, оружейники, трактирщики… Боже. Де Тассису сроду не приходилось заниматься такими низменными делами. Но после ужасной ошибки с Бретеем возвращаться в Испанию, не выполнив приказ, значило самому возвести себя на эшафот.
— Вы не под арестом, Тассис, только по одной причине, — несколько скучным и размеренным тоном вещал принц, — чтобы Валуа и его прихвостни не заподозрили, насколько вы оплошали, и насколько испанская корона задета действиями всех троих Валуа и Бретея.
Де Тассис уже собирался преклонить колено, но первый министр его остановил.
— Прощение вы будете просить у его величества. Завтра аудиенция, а потом обратно, Хуан, обратно и как можно скорее. Валуа должны познать гнев Испании.
Принц не произнес имя «Релинген», и де Тассис подумал, что правильно понял своего господина. Из его уст это могло означать одно: первый министр короля Филиппа навсегда вычеркнул неблагодарного принца из числа своих родственников.
— С Блуа мы разберемся после. Сперва Генрих, — министр говорил сухо, по-деловому, не вдаваясь в детали. — Вот этот, — он вынул из стопки один из листков. — Монту. Кажется, вы нашли его родственников у нас в Наварре?
Де Тассис поспешно согласился и даже попытался что-то сказать, что-то, как он полагал, необходимое для первого министра.
— Отлично. Найдите кого-то, кто мог бы передавать ему письма и небольшие суммы денег от родственников. И пусть уверится, что здесь его любят и ждут исключительно, чтобы обручить с единственной богатой наследницей… А потом, когда он будет уже мысленно сидеть в покоях собственного замка, потягивая вино из собственных погребов, можно будет сказать, что для осуществления его мечты требуется самая малость — избавиться от тягостной службы в Париже. И, кстати, о титуле тоже можно будет поговорить. Валуа должен заплатить за свою ложь, и он заплатит жизнью.
Де Тассис опустил голову. Возможно, принц не до конца дочитал его отчет?
— Ваше высочество, у родичей Монту нет дочери, у них четверо сыновей и они бедны. У них нет ни поместья, ни виноградников…
Его высочество в недоумении воззрился на де Тассиса, а юный принц поднялся с табурета возле отцовского стола и едва не рассмеялся:
— Батюшка, а вы уверены, что этот фламандец и на этот раз не оплошает?
— Дон Фадриго, — слова принца прозвучали довольно строго, но не резко, кажется, он и сам был удивлен недогадливостью посла. — Его сиятельство маркиз де Тассис проделал долгий путь, чтобы угодить мне, и я не желаю, чтобы вы отзывались дурно о верном слуге вашего дядюшки.
Одной фразой принц сумел сказать все.
«Дон Фадриго» склонил голову перед отцом, а де Тассис с глубоким поклоном начал рассыпаться в благодарности к его высочеству и многословно уверять, что ничуть не обижен горячностью молодого человека. Принц довольно кивнул. Федерико временами бывал невыносим, но, в конце концов, он его единственный сын, племянник короля и гранд Испании, и не де Тассису судить его поступки, что, впрочем, посол вполне понимал. И это понимание заслуживало награды.
— Неважно, что представляет собой это семейство, Хуан, — министр указал старому товарищу на табурет. Хуан де Тассис занял свое место, только дождавшись, пока дон Фадриго изволил присесть. — Вы, вернее ваши люди, будете передавать Монту письма, чтобы он возмечтал об Испании, как о чудесной стране, где у него будет все, о чем можно только желать бедному гасконцу.
Де Тассис почти вскочил с табурета:
— Конечно, ваше высочество, я лично поеду за письмами и уже… — и запнулся.
Юный принц рассмеялся.
— Ваше высочество, отец, и ради того, чтобы слушать эти глупости, я опаздываю на спектакль? Слышал я, что фламандцы туповаты, но не до такой же степени!
Принц подумал, что сегодня Тассис и вправду не показывает обычную остроту ума. Впрочем, когда тебе грозит эшафот, даже самые талантливые люди могут растерять свою обычную рассудительность и собранность. Все-таки Федерико был прав, хотя и не стоило ему грубить маркизу.
— Дон Фадриго, — обратился он к сыну чуть резче своей обычной манеры. — Коль скоро наш гость, по вашему мнению, не может справиться с заданием, тогда вы сами и пишите эти письма от имени сельских дворянчиков. Вместо спектакля!
Судя по внезапно растерянному виду «дона Фадриго», он хоть и понимал, что для написания поддельных писем вовсе не обязательно тащиться в северную глушь, содержание этих писем было для него полной загадкой.
Довольный произведенным эффектом, первый министр обернулся к де Тассису и все-таки отдал тому распоряжение продиктовать письма «его высочеству». Посвящать посторонних в такие дела не стоило, а почерк дона Фадриго был достаточно плох, чтобы никто не усомнился, что писал письма человек не сильно грамотный.
«Дон Фадриго», расстроенный своей ошибкой, решил вернуть расположение отца, вспомнив о семействе Нассау. Валуа должны были ответить за обман, Нассау — за измену.
Министр усмехнулся.
— Федерико, награда за их головы уже назначена, и этим будут заниматься другие люди. Ваша задача… Ваша, принц, и Тассиса — Валуа. Письма, сын мой, сейчас это самое важное.
Слегка скривился. При посторонних он избегал обращаться к сыну по-домашнему, но тоже, кажется, слегка устал от хлопот последних недель, и Хуан мог понять его неправильно. Что ж, нужно восстановить stаtus quo и показать собеседникам их место. Так что принц мельком заметил, что диктовать письма принцу лучше будет стоя, потому что сидеть в присутствии племянника короля можно только с его разрешения.
Судя по виду юного принца, тот, раздосадованный приказом отца, такого разрешения давать не собирался. Когда же остался с де Тассисом наедине, то и вовсе заявил, что раз по вине посла пропустил спектакль, непременно будет просить дядю разрешения присутствовать на другом, где маркиз должен будет извиняться перед его величеством.
Неожиданно для обоих, написание писем заняло столь много времени и сил, что юный принц, наконец, понял, что не такое это простое дело — сочинять фальшивки. Так что сначала он махнул рукой в сторону табурета, разрешив маркизу сидеть, а потом и вовсе милостиво сообщил, что прощает своему товарищу по несчастью пропущенный спектакль.
Посол и юноша расстались почти друзьями. Юный принц чувствовал гордость — отец впервые доверил ему серьезное дело, и, кажется, он неплохо с ним справился. А этот Тассис, даром что фламандец, оказался вполне приятным человеком, знающим много интересных историй… Да, в конце концов, не так уж он и виноват, что эти Валуа, и тот, который еще и Релинген, и Бретей оказались столь наглыми, что посмели обмануть посла его величества, а значит и его отца, и дядю… Ну, кто бы мог такое вообразить? Ничего, все эти мерзавцы будут наказаны за свою дерзость.
За своими размышлениями юный принц отпустил повод и потому едва не столкнулся с совсем юной очаровательной донной, рыдавшей столь горько, что сердце юноши не выдержало. Забыв об осторожности и предостережениях отца, племянник короля решил принять участие в судьбе несчастной девы. Из сбивчивых объяснений служанки юноша понял, что ее госпожа сирота, всего пару недель живет в столице в доме дяди, и по пути из церкви они разминулись с портшезом. Они пробовали было вернуться домой пешком, но новые туфли госпожи совершенно развалились.
По мнению принца, такое событие не стоило столь горьких слез, и всего-то надо было послать какого-нибудь мальчишку в дом дядюшки за подмогой, но, кажется, столь простое решение в голову юной провинциалке не пришло. И стоило бы оставить девиц наедине с их бедой и своим добрым советом, но юный принц отчего-то захотел почувствовать себя рыцарем… «И пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом плохо!» — решил юноша, получасом позже ссаживая девушку с коня прямо в руки ее дядюшки…
Он повернул гнедого и отправился домой с чувством выполненного долга… А еще… Еще он, кажется, был благодарен. Отцу за то, что заставил его задержаться с этими письмами, де Тассису за его ошибки, и даже Валуа с Бретеем за наглый обман, хотя и не стоило припоминать этих приговоренных еретиков, всуе поминая имя Господне!
Потому что кого как не Всевышнего должен был благодарить и славить дон Фадриго за ниспосланную ему, наконец, Даму Сердца!
© Юлия Р. Белова, Екатерина А. Александрова
Путеводитель по каналу. Часть 1: Исторические заметки, Музыка и танцы, Читая Дюма — а как там по истории?, Читая Дюма — почему они так поступили?, Повесть А. Говорова "Последние Каролинги"
Путеводитель по каналу. Часть 2: Книги, писатели, поэты и драматурги, О чтении, Читая Стругацких, Мифология... фэнтези... научная фантастика, США и Кеннеди, Мои художественные произведения, Отзывы на мои художественные произведения, Истории из жизни, Рукоделие, конструкторы и прочие развлечения, Фоторепортажи
Путеводитель по каналу. Часть 3: Видео, О кино, телевидении, сериалах и радио, Галереи
Подборки